– Как я могу встретиться с ним? – спросил Бинг.

Расмин наклонился ближе.

– Завтра он устраивает прием в своем доме. Большой танцевальный вечер. Сын моего брата работает там, он сообщил о приготовлениях.

– Я должен туда попасть, – решительно заявил Бинг.

– Это уже решено.

– Отлично. Мне нужен белый смокинг, сшитый в Америке, и туфли, тоже с биркой, например из Нью-Йорка.

Расмин кивнул.

– А что насчет приглашений?

– Сын моего брата о них позаботится. Они лежат пачками в комнате секретаря Мулая Ибрагима, никто и не заметит пропажи.

– Превосходно, – кивнул Бинг. – Насчет сегодняшнего вечера – в какой гостинице нам лучше остановиться? И мне понадобится паспорт. А моя жена может пользоваться своим, поскольку она англичанка. Кстати, Мелина, дай его мне.

Получив документ, Бинг сунул его себе в карман.

– Наша фамилия Каттер, – сообщил он Расмину. – Мистер и миссис Каттер.

– Американский паспорт? – задумчиво повторил тот. – Думаю, это будет несложно устроить.

– Сколько времени это займет?

– Час, может быть, чуть меньше. В таком деле нельзя торопиться.

– Хорошо, – согласился Бинг. – Моя машина припаркована на площади Змеи. Скажи своему мальчику, чтобы был там с нашими покупками через полчаса. Если я правильно помню, чуть дальше по улице есть кафе. Мы зайдем туда перекусить и будем ждать там.

Расмин оглядел его с ног до головы.

– Твои волосы, – наконец сказал он. – Они слишком длинные. И к тому же известно, что в некоем доме в Танжере останавливался светловолосый мужчина.

– Хорошо, – нетерпеливо ответил Бинг. – Тогда перекрась их! Только ради Бога, воспользуйся современной европейской краской, а не одним из ваших адовых восточных снадобий! В последний раз я несколько месяцев отмывал после них голову.

– Не волнуйся, мы далеко продвинулись в этом вопросе, – уверил его Расмин. – Пойдем, время не ждет.

Бинг повернулся к Мелине.

– Оставайся здесь и не волнуйся, – сказал он. – Я скоро вернусь.

Когда за ним и Расмином захлопнулась дверь, девушка откинулась на подушках, чувствуя себя покинутой и одинокой. «Это все происходит на самом деле?» – спрашивала она у самой себя. Было что-то зловещее во всем, что они делали, в том, что за ними следили, преследовали, в том, что она по неосмотрительности оказалась вовлечена в события, которые могли изменить судьбу целой страны.

Потом Мелина вспомнила отца, как он работал из года в год, получая лишь скромное жалованье и не слыша слов благодарности за все, что он сделал для этой страны. Сэр Фредерик любил Марокко, он называл его «райским садом», и Мелина не могла предать его дело. Одобрил бы он ее нынешние действия? Да, ей казалось, что в этой битве отец был бы на стороне Бинга и хотел бы, чтобы его дочь не теряла отваги.

И однако же она знала, что отчаянно трусит. Еще вчера ее жизнь состояла из секретарской работы и мелких капризов миссис Шустер, а сегодня вокруг нее плетутся смертельно опасные интриги. В борьбе за власть жизни людей – всего лишь разменная монета.

Потом она вспомнила того мальчика и поняла, что между ними много общего. Они оба были пешками в этой игре.

Шум за окном внезапно усилился. Крики и гомон до сих служили почти музыкальным фоном к их с Расмином беседе, но сейчас их характер изменился, стал ликующим, и Мелина инстинктивно, не особо задумываясь, подошла к окну.

Сквозь грязные маленькие окна разглядеть что-то было невозможно, и поэтому Мелина приотворила одно и выглянула наружу. По узкой улице ехал верхом какой-то человек, и толпа бурно приветствовала его.

Это был крупный мужчина в белом бурнусе верхом на великолепном черном коне. Его голову венчал белый тюрбан, чей конец обвивал шею. В облике всадника было нечто внушительное и властное, отчего люди приходили в восторг и радостно кричали и махали руками, а он в ответном жесте приподнимал затянутую в перчатку руку. Очень близко вслед за ним, разглядела Мелина, ехали еще двое в арабской одежде, явно выполнявшие роль телохранителей.

Когда он проезжал под окном Мелины, крик стал еще громче, почти оглушительным, и вдруг, словно чем-то привлеченный, всадник поднял голову, и его глаза встретились с глазами Мелины.

Она почувствовала, как по ее телу пробежала дрожь.

Внешность этого мужчины можно было бы назвать впечатляющей, если бы не зловещее ощущение гнетущей силы, как от удара или крика. Оно длилось какую-то секунду – и всадник уже ехал дальше в окружении восторженной толпы, а Мелина спрашивала себе, не почудилось ли ей все это. Она все еще смотрела ему вслед, когда чья-то рука вдруг схватила ее, оттащила от окна и с грохотом захлопнула створку.

– Глупая девчонка!! О чем ты думала? – рявкнул Бинг. Мелина вызывающе вскинула подбородок. – Ты не понимаешь, что мы не должны привлекать к себе внимания?

По выражению его лица Мелина поняла, что дело серьезно.

– Прости, – запинаясь, выговорила она. – Я не думала… что это важно. Я услышала шум… и просто хотела посмотреть.

– И увидела, – отрезал Бинг. – Надеюсь, ты в восторге.

– А кто это был? – спросила Мелина, внезапно понимая, что знает ответ.

– Мулай Ибрагим.

– О Бинг, прости! – вскликнула Мелина. – Я понятия не имела… что это может быть он. Просто хотела узнать, отчего такой шум. Мне все это так внове.

– Он видел тебя? – вместо ответа спросил Бинг.

Мелина поразилась бы, как ему в голову пришел подобный вопрос, если бы еще раньше не заметила его удивительную интуицию и умение угадывать непредвиденное. Так что девушка, хоть и хотела солгать, поняла, что это бессмысленно и опасно.

– Он взглянул наверх, – призналась она.

– Понятно, – угрюмо ответил Бинг, но, увидев лицо Мелины, положил ей руку на плечо. – Ладно, – смягчился он, – это магазин, ты туристка, почему бы тебе не выглянуть на шум из окна? Любой турист на твоем месте заинтересовался бы происходящим.

– Прости, – повторила Мелина, – я постараюсь быть внимательнее и не подвергать нас опасности.

Занятая разговором, она не сразу разглядела перемену во внешности Бинга. Его волосы теперь были подстрижены по-другому и стали гораздо темнее, приобретя тот банальный оттенок, который остается незаметным для любых глаз.

– Как тебе? – внезапно улыбнулся Бинг.

– Ты выглядишь иначе, – ответила Мелина.

– Мы на это и рассчитывали, – отозвался он. – Но волосы еще влажные, их нельзя трогать. Однако мы не можем тут больше задерживаться. Пошли вниз, и не забудь сказать Расмину, что товары, которые он нам показал, просто восхитительны.

Они спустились по лестнице и, проскользнув под ковром, снова оказались в лавке.

Там Бинг разразился громкой хвалебной речью, попутно демонстрируя бумажник, набитый долларами; Мелина его прежде не видела и задумалась, кто покрывает расходы Расмина.

– Пошлите носильщика к моей машине, хорошо? – сказал Бинг, когда они уже стояли в дверях. – И пусть не опаздывает. Я не хочу толкаться в этой толпе.

– Все будет сделано, как пожелает господин, – услужливо отозвался Расмин.

– У вас тут шикарные товары, – сказал Бинг. – Я намекну свои друзьям, чтобы они заглянули к вам, когда соберутся в Марокко.

– Тысяча благодарностей, господин. Вы воистину добры, – улыбнулся Расмин.

Мелина протянула ему руку.

– Спасибо, что показали нам такие красивые вещи, – сказала она. – Жаль, я не могу купить весь магазин.

Расмин едва дотронулся до ее пальцев, а потом почтительным жестом коснулся своего лба и сердца.

Наконец они вышли из магазина и по людной улице направились к кафе.

Сев за столик, Бинг заказал какое-то невообразимое блюдо, громогласно сообщая, что ему его рекомендовал друг из Нью-Йорка, выглядит оно ужасно, зато отличное на вкус. Затем последовали фрукты, козий сыр, свежий хлеб и мятный чай, который не был и вполовину так хорош, как в лавке Расмина.

Час спустя Бинг оплатил счет, и они вернулись к машине. Рядом уже стоял посыльный с десятком пакетов в разноцветной обертке. Бинг открыл дверцу и побросал свертки на заднее сиденье, дал мальчишке полдоллара, потом забрал обратно и вручил взамен несколько франков.