Пат не ответила, удивленная услышанным.

Разговор затих сам собой. Риккардо и Пат решили отдохнуть от слов, что все равно не могли в полной мере выразить чувства, переполнявшие их сердца.

– Сеньора, взгляните, вот следы косули, – обратился к Патриции один из егерей, молодой крепкий парень по имени Начо, на него засматривалась служанка Патриции.

Дорогу пересекала тонкая цепочка следов.

– Как мило, – улыбнулась Пат, – надеюсь, мне вскоре удастся увидеть не только следы, но и само животное.

– Хочешь, я попрошу паасинов устроить для тебя охоту? – предложил Риккардо.

– Не стоит, – отказалась Пат, – я хочу увидеть живую косулю, а не мертвую. К тому же знаю – ты не любишь охоты.

– Не люблю охоту ради развлечения, – ответил Риккардо. – Когда у человека на руках все козыри – егеря, собаки, рогатины, арбалеты и луки, – а животное загнано в угол. Другое дело, когда шансы равны.

Пат поежилась, вспомнив грудь де Веги, изуродованную бесчисленными шрамами.

Желание девушки вскоре исполнилось. Дорогу в тридцати шагах впереди кавалькады перебежал лось. Величавый, могучий самец, вооруженный длинными ветвистыми рогами. Ростом он был повыше любой лошади.

– Настоящий гигант, – медленно сказала Пат, – не думала, что лоси бывают такой величины. Это волшебный лес.

Риккардо улыбнулся.

– Пат, сразу видно, ты никогда не бывала в настоящем лесу, кроме как на охоте рядом с фамильным замком. За тем поселком, куда мы направляемся, на десятки лиг на северо-восток до границы со Скаем нет ни одного человеческого поселения. Дикие, нетронутые леса. Вот там водятся настоящие чудовища. Кабаны весом семьдесят стоунов и лоси, которые, не поверишь, но живут до полста лет. Рыси размером с тигра из вечнозеленых джайских лесов. Старейшины паасинов покажут тебе их черепа и чучела. Но они не так страшны для человека. Однако бывает, что с отрогов Таргальских гор спускается медведь-задерун, тогда лес становится по-настоящему опасным.

– Почему знаменитые охотники не могут расправиться с одним медведем?

– Это не обычный медведь, Пат. Его считают демоном. Высотой он в полтора человеческих роста, когти в локоть длиной, ударом лапы валит лошадь вместе с всадником, шкуру трудно пробить даже копьем, – поделился знаниями Риккардо.

– Надеюсь, нам он не встретится, – подвела итог Пат.

– Нет, – улыбнулся Риккардо, – так далеко в Кардес они не заходят. А вот и паасины! – радостно воскликнул он, увидев двух всадников.

Всадники ждали их на месте пересечения двух лесных дорог. По одной из глубины леса вывозили древесину, это было видно по глубокой колее.

Паасинов Пат видела впервые. Они были одеты во все зеленое: плащи, штаны, рубашки. Даже береты, украшенные птичьими перьями, зеленого цвета. Сапоги их были без подошв, специально для ходьбы по лесу. На конях они сидели неловко, чувствовалось, что к ним они не привыкли.

– Приветствуем тебя, Риккардо, наш старший брат! Давно ты не радовал нас своим появлением. – Паасины соскочили с коней и склонили головы в поклоне, как равные перед равным, но уважаемым более других человеком. На камоэнском они говорили с каким-то непонятным акцентом.

Риккардо столь грубое нарушение этикета не расстроило. Он спешился и обнял старшего паасина, мужчину лет тридцати, в самом расцвете сил.

– Лойал! Сколько лет я не видел твою хитрую волчью морду, друг!

Паасин довольно осклабился.

– В этом нет моей вины, Риккардо. Это твоя гостья? – кивнул он на Патрицию.

– Да, знакомьтесь. Патриция, это Лойал, вождь лесного народа. Лойал, это Патриция дель Карпио, моя гостья.

– Сеньора, вы поразили меня своей красотой. Я ваш слуга на всю жизнь. – Вождь лесных людей поклонился чуть неуклюже, наверное, потому, что не умел кланяться.

Его речь поразила Патрицию, она не ожидала такой учтивости от лесного охотника, поклоняющегося волку. Девушка удивленно посмотрела на Риккардо, тот лишь улыбнулся.

– Старейшины будут рады видеть вас в нашем поселке. – Лойал взобрался на коня. – Сеньора, как вам наши леса? – вновь обратился он к Патриции.

– Они великолепны. Но многое из увиденного для меня осталось загадкой, – призналась Патриция.

– Спрашивайте, сеньора, и я постараюсь ответить на все ваши вопросы, – вновь поклонился ей паасин. – Для такой красавицы не должно быть тайн в моем лесе.

Риккардо улыбался, глядя на счастливую Пат.

В деревушку паасинов прибыли к вечеру. Лойал сказал, что это самый южный поселок племени, расположенный ближе всего к Осбену.

Жрецы-шаманы в льняных безрукавках и широких бесформенных штанах специально приехали в эту маленькую деревушку пообщаться с властителем Кардеса и одновременно своим братом, ведь редко, очень редко черный волк и человек мирно расходятся после схватки.

Дома у паасинов были построены вокруг деревьев. Риккардо сказал, что это для того, чтобы дома жили. Пат не поверила.

– Как может жить срубленное дерево?

– Смотри, гостья. Смотри лучше! – Лойал надрубил бревно сруба.

Из-под коры брызнул свежий сок. Паасин омочил в нем ее пальцы и улыбнулся.

– Наши прапрадеды умели выращивать дома, не рубя деревьев. Мы же, их недостойные потомки, можем лишь оживлять мертвое соседством с живым.

Было много птиц – паасины обустраивали их гнезда у себя на крышах. Над каждым крыльцом красовалась вырезанная из дерева волчья голова. Патриция не увидела ни одного одинакового изображения. Здесь были смеющиеся волки, разъяренные волки, волки с высунутым от жары языком и волки, принюхивающиеся, словно идущие по следу.

Женщины паасинов были под стать мужьям. Такие же высокие, стройные и черноволосые. Очень красивые. Пат ощутила укол зависти: девушки казались лишенными изъянов.

Де Вега получил рысью шкуру, причем рысь эта показалась Пат размером с медведя.

– Будешь на ней жену любить, дети будут, словно рыси, – хитрые, сильные, ловкие! – смеялись охотники. Пат то и дело ловила на себе их оценивающие взгляды.

Девушке преподнесли огромную охапку лесных тюльпанов, только что сорванных, источающих одурманивающий аромат, и берестяное лукошко, в котором мирно спал маленький котенок.

– Это дикая кошка, сеньора, – объяснил Лойал. – Маленькое, но сильное и свирепое животное. Возьми к себе на колени, корми, пои – и не будет друга тебе вернее и преданнее.

Патриция погладила спящего котенка – ему добавили в молоко отвар дурманящих трав – и отдала лукошко служанке.

Риккардо потом объяснил ей:

– Это очень ценный подарок. Эти кошки умеют отводить беду от хозяина, забирать себе его болезни. Алькасарские султаны и джайские нуары[33] платят в золоте за них в пятьдесят раз больше, чем кошка весит. Но паасины их никому не продают, только дарят. Избранным.

Потом был ужин. За одним огромным, невероятно длинным и широким столом уместился весь поселок. Пат и Риккардо усадили во главе. Среди блюд преобладало мясо, встречалась рыба, но и в хлебе и крупах недостатка не было. Паасины активно торговали с остальным Кардесом. Меняли плоды леса на дары полей. В деревянных чашах, легких, тонкой работы, украшенных искусной резьбой, плескался неведомый Патриции напиток, который следовало пить только охлажденным.

– Мед диких пчел, ключевая вода и немного хитрости паасинских женщин, – объяснил состав Лойал.

– Будь осторожна, он в три раза крепче вина, – шепнул ей на ухо Риккардо.

– Буду осторожна, – улыбнулась в ответ Патриция.

Она словно попала в сказку. Все вокруг было нереально, загадочно, притягательно. Де Вега открыл ей новый мир. Она начинала понимать его, тяготившегося натянутой, как гитарная струна, атмосферой золотых балов Мендоры, наполненных интригами. Паасины были честны и открыты. Вежливые, они говорили на камоэнском, чтобы она понимала их. С ними можно было забыться, ни о чем не беспокоясь.

Когда гости утолили первый голод, Лойал по знаку одного из жрецов шепнул Риккардо: