– Я написал эти строчки в ночь твоего приезда, но не решался показать их тебе, – услышала она голос Риккардо.

– Прости, Рик, но я не смогу тебя полюбить. Это судьба. Это мой путь.

Вечером, перед ужином де Вега поставил точку в конце очередной главы и отнес исписанные листки в библиотеку. Патриция не знала, что все его работы сразу же переписываются двумя опытными писцами. Риккардо не хотел, чтобы из-за какой-нибудь глупой случайности погиб его труд. Недоучившийся богослов Луис готовил первый выпуск в типографии Осбена. Первая часть трактата уже была набрана.

Агриппа д'Обинье – полководец Его Величества короля Хорхе Третьего, – откинувшись в походном кресле, в свете магической походной лампы чистил ногти узким кинжалом. Он не был модником, просто пытался убить время в ожидании гостя.

Через два-три дня все решится, думал он. Мятежники будут разбиты, в этом д'Обинье нисколько не сомневался. В свои тридцать ему, сыну выходца из королевства Остия, приходилось бить и огнепоклонников-алькасарцев, и своих заносчивых родственников – остийцев.

Маракойцы – подлые предатели, поднявшие знамя мятежа, когда отечество в опасности, – должны быть жестоко наказаны. В этом он был полностью согласен с Его Высочеством герцогом Гальбой, оставленным королем наместником Мендоры. Сам Хорхе находился с войском на южной границе. Если бы не мятеж, он, Агриппа, был бы сейчас рядом с королем.

Маракойцы – еретики и убийцы. Из пяти графов наибольшую опасность представляют двое. Карл де Санчо – его товарищ по алькасарским походам, предатель вдвойне. Риккардо Кардес – палач рыцарей Вильены и Сатины; кроме этой подлости о сыне «Железного Энрике», успевшем прослыть трусом, мало что известно. Но он разбил рыцарей Веры, полностью истребил с помощью своей «милиции». Вилланы разгромили профессиональных воинов. Это вызывает уважение и еще большую ненависть. Граф Кардес предал не только короля и Камоэнс, но и все дворянство, подняв против него низшие сословия.

Звук льющейся жидкости напомнил полководцу, что он не один. Агриппа отложил кинжал в сторону. В противоположном углу палатки, в таком же неудобном, грубом кресле расположился королевский маг Гийом, держа в руках неизменную чашку с кофе.

Агриппа стиснул зубы и отвел взгляд. Он ненавидел этого колдуна-чужеземца, заброду из-за моря, сумевшего втереться в доверие к королю. Ненавидел всей душой. До темноты в глазах, ибо от руки Гийома пал его младший брат. Прошло всего полгода с того момента. Брат Филипп в могиле, а его убийца, опутавший всех сетями шантажа и обмана, сидит рядом. И нет возможности его убить, слишком велик будет ответный удар.

Агриппа ненавидел мага, но понимал – без него нельзя. Недаром же Хорхе послал их – заклятых врагов – вместе подавлять бунт.

– Монсеньор, к вам Жофре де Монтеха. – В палатку заглянул оруженосец.

– Пропустите его.

Жофре можно было дать лет тридцать, он был высок и силен. Агриппе понравилась спокойная уверенность его холодных серых глаз.

– Здравствуйте, сеньоры, – поприветствовал их Жофре и уселся в свободное кресло.

Его уверенность в себе импонировала полководцу. Такими – сильными, надежными и верными и должны быть все дворяне Камоэнса. Жофре – родственник Кундеры, женат на его сестре. Когда Маракойя подняла рокош, он присоединился к восставшим, собрал на их золото рыцарей, втерся в доверие. Сейчас же как истинный дворянин предложил свою помощь королевским войскам.

– Я рад видеть вас, Жофре. Верность и честь сегодня так редко встречаются. – Агриппа кивнул.

– Очень редко, – влез Гийом со своей обычной противно-ехидной интонацией.

Монтеха был невозмутим.

– Не обращайте внимания на мага. – Агриппа постарался, чтобы это звучало как можно небрежней. – Чем вы можете помочь королю… вернее, мне, сеньор Монтеха?

– У меня под началом тысяча рыцарей. Карл де Санчо мне доверяет. В нужный для вас момент, обговорим его позже, я ударю в спину бунтовщикам и предателям.

Агриппе нравились его деловитость и лаконичность.

– Верная королю тысяча в стане врага – большая помощь. Будьте уверены, Жофре: после победы король жестоко покарает мятежников и щедро наградит тех, кто принес ему победу, – заверил он Монтеху.

– Я буду безмерно счастлив, если Его Величество сделает меня графом Кундера, – ответил тот.

– Скромная, а главное, мудрая просьба, – плеснул яду Гийом. – В Кундере вы хоть чуть-чуть легитимны – женаты на сестре нынешнего графа. В Кардесе, например, вас убьют в первый же день.

Жофре де Монтеха лишь вежливо улыбнулся.

– У вас отличное чувство юмора, сеньор Гийом. Извините меня, но нужно ехать – время торопит.

– До скорой встречи! – попрощался с ним Агриппа.

Маг промолчал. Лишь когда Жофре должен был уже отойти на значительное расстояние, он сказал:

– Он наш. А сейчас прикажите привести Хуана де Боскана.

– Зачем вам, Гийом, этот мятежник? – Агриппа искренне удивился.

– Не мне, а нам. Точнее, королю, – маг был немногословен.

Агриппа решил выполнить его просьбу, послал за пленным.

Вскоре двое воинов привели Хуана де Боскана. Граф был похож на медведя. Такой же здоровый – крепкие стражи рядом с ним смотрелись задохликами – и такой же обросший – не брился со времени пленения.

Войдя в палатку, Боскан демонстративно плюнул на пол.

– Развяжите ему руки и выйдите, – приказал маг воинам.

Он переходил всякие границы. Что он себе позволяет?

– Нет! – Агриппа сорвался. – Гийом, вы что?

– Успокойтесь, д'Обинье, – маг без фамилии имел перед ним преимущество и умело раздражал его этим. – Сеньор Боскан – человек умный, он не станет на нас кидаться.

– Только освободите меня – убью! – мрачно сказал Боскан, но исполнять обещанное не торопился. Стоял молча, взгляд его пылал ненавистью.

Агриппа решил не вмешиваться, предоставив слово магу. Это его затея.

– Я, маг Гийом, от лица Его Величества Хорхе Третьего предлагаю вам, мятежному графу Хуану де Боскану, сделку. Соглашение…

– Плевал я на твои слова, колдун! – Боскан сжал кулачищи, став еще больше похож на владыку леса.

Мага это не испугало.

– Вы умный человек, Хуан. Не стройте из себя деревенского дурачка. Я предложу соглашение, а вы решайте. Вы уже один раз приняли предложение о сдаче в плен, хотя могли умереть вместе с товарищами в лесной засаде. Выбор тот же. Упорство – смерть, согласие – жизнь и свой кусок мирного пирога. А вы хотите жить, – Гийом говорил ровно и спокойно.

Агриппу эта манера восхищала и бесила. Таким же тоном он сообщил ему самому о смерти брата, а потом предложил мир.

Боскан тяжело и шумно дышал, уставившись в пол. Гийом, видя его колебания, продолжил:

– Вы проиграете, Хуан. Я знаю, вы уже жалеете, что ввязались в эту авантюру, будучи завлеченным влиятельными соседями. Вы хотели богатства и славы, но вышло иначе. Однако еще не поздно все переменить. Вернитесь к королю – и мечты отчасти сбудутся. Вы ведь в глубине души завидуете Санчо и Кардесу, их влиянию, богатству. Король даст вам это, отняв у побежденных. В противном случае вы лишитесь всего, включая голову.

– Я не предам, – выдохнул Боскан.

– Этого и не требуется. Вы просто сдадите войско, – почти ласково разъяснил ему маг.

– Старший – Санчо, после него Ла Клава и Кардес. Лишь потом я и Кундера. Это невозможно. – Боскан, еще сам того не зная, становился предателем.

– Вы будете старшим. Вы, – медленно ответил маг, – спасете войско и Маракойю от полной гибели.

– А как же?.. – Боскан не договорил, побледнел.

– Это моя работа. – Маг улыбнулся.

Боскан побледнел еще больше.

– Одно слово: да или нет? – Маг больше не улыбался.

– Да, – выдавил из себя Боскан.

– Идите. Завтра мы обменяем вас на королевского наместника в Вильене. – Маг отослал его небрежным жестом.

– Предатель. Ничтожество, – презрительно поморщился Агриппа, когда Боскан вышел.