Хаггард не отзывался. Браун выразительно покрутил пальцем у головы и отвернулся, бормоча себе под нос:

— Ничего не скажешь, веселенькая сценка мне предстоит, прямо для Голливуда — «Два часа наедине с сумасшедшим!» Но успокойся, я, мой милый, во что бы то ни стало постараюсь остаться в живых, хотя бы для того, чтобы содрать с них солидный куш за описание этого потрясающего эпизода! — Он осторожно пощупал не на шутку разболевшийся локоть, и, усевшись поудобнее, стал прикидывать, как лучше перебраться на другую сторону глубокого рва, неожиданно оказавшегося поперек пути. Кислород был на исходе, и Браиун недаром упомянул два часа — ровно на столько, если не считать аварийного запаса, его оставалось.

…Это случилось на седьмые сутки после посадки.

Браун и Хаггард возвращались на корабль из очередной вылазки в район озера Солнца, где при облете планеты были обнаружены интересные образования, с высоты сильно смахивающие на остатки каких-то циклопических построек, полузасыпанных песком. Эрих Занднер, командир корабля, постарался сесть поближе, но все же, чтобы добраться туда, им требовалось не меньше часа. Сегодня они решили на обратном пути сделать небольшой крюк и хотя бы мельком осмотреть местность к юго-западу от корабля. Но когда до него оставалось совсем немного, вездеход чуть не свалился в этот чертов ров…

По плотному слежавшемуся песку машина шла ходко, пустыня, кажется, так и ложилась под широкие гусеницы; Хаггард уютно посапывал на заднем сидении, устав после тяжелого дня. Ничего не говорило об опасности. Нигде ни кочки, ни ямки, лишь впереди, поперек движения, уходя концами за близкий горизонт, мирно возвышался небольшой, густо поросший колючками вал. И только когда вездеход взлетел на него, перед Брауном, сидевшим за рулем, открылась черная бездна — проклятая насыпь коварно скрывала за собой гигантский ров!

Памятуя о кислороде, Браун не стал терять времени на долгие размышления; включил двигатель и только взялся за рычаг, как с заднего сидения снова раздался вопль. На этот раз он звучал погромче первого:

— Господи боже мой, почему только со мной всегда случается всякая гадость!

— Да помолчи ты,- не оглядываясь, раздраженно прикрикнул Браун. — И без тебя тошно! Ты что, заболел? Или тоже стукнулся, но только темячком?

Дик не отвечал, будто не слышал. Вцепившись в края иллюминатора, прижав лицо к самому стеклу, он продолжал причитать, упоминая бога, дьявола, день и место своего рождения; он добрался уже до описания корабля и самого полета, когда Браун, перегнувшись через спинку яростно тряхнул его за плечо. И дрожащим от бешенства голосом тихо осведомился:

— Ты долго намерен орать, как сорокалетняя девица, увидевшая мышь?

Дик обернулся. На него глянули круглые сумасшедшие глаза, какие-то сине-фиолетовые губы прыгали на пепельно-сером лице… Уже не сдерживая себя, Браун заорал:

— Слушай, ты, сопля, если ты сейчас же не заткнешься, даю слово, я выкину тебя из вездехода! И иди тогда ко всем свиньям собачьим! Ты меня знаешь, Дик!

Напрасно Дик пытался что-то сказать, дрожащей рукой показывая на иллюминатор — в порыве злости на самого себя, глупо прозевавшего опасность, и, главное, на этого истошно вопившего болвана Хаггарда, Браун четким, отработанным движением сдвинул кислородную маску с груди на лицо, нажал клапан подачи и упругим толчком перебросил тело на заднее сиденье. Хаггард, почти не сопротивляясь, позволил ему застегнуть обогревающий комбинезон и надвинуть маску. Браун щелкнул замком дверцы и распахнул ее:

— Пошел вон, идиот! Прогуляйся, освежи мозги!

Видно, до Хаггарда только сейчас дошло, что с ним собирается сделать его спутник.

— Не-ет!- хотя голос под маской звучал глухо, все же если бы Браун не был так зол, он услышал бы в нем истерические нотки. — Не-ет! Джо, прошу тебя, Джо! Нет, не-ет!

Но от мощного толчка Хаггард вылетел из машины, мягко ударился о песок, несколько раз перевернулся и замер лицом вниз, Браун поморщился. Снова заныл потревоженный локоть. Он машинально отметил, что не надел Хаггарду рукавицы и не застегнул крепление. «Отморозит еще руки, дурень сонный!».

Он со вкусом выругался и, глядя на распростертого Хаггарда, вдруг почувствовал, как угасает его гнев. Секунду спустя он уже не понимал, как мог так мерзко поступить, как оскорбить, обидеть славного парня Дика, с которым они не раз летали. Прямо помрачнение какое-то… Видно, эта планета не такая уж невинная штука. Мало ли он слышал о всяких диковинах. Да и сам кое-что повидал…

— А, дьявол! — Браун скривился, словно от зубной боли. Нестерпимый стыд охватил его. Он выпрыгнул из вездехода и склонился над лежащим Хаггардом:

— Дик, извини меня! Слышишь, Дик…- и беспомощно оглянулся.

И… замер, оцепенел, окаменел!

В следующее мгновение, подхватив Хаггарда, он стремительно нырнул в вездеход, захлопнул дверцу кабины, рванул рычаг силового поля, мгновенно закрывшего их непроницаемым и невидимым колпаком, Не дожидаясь, пока автоматы пустят кислород, сорвал маску; судорожно хватая воздух ртом, глянул в задний иллюминатор, на Хаггарда, снова в иллюминатор, давя в горле крик ужаса.

— Джо,- услышал он задыхающийся голос. — Джо, ты тоже видишь ЕГО?

Браун молча кивнул. Хаггард зашевелился.

— Слава богу! А я, грешным делом, подумал, что свихнулся. Но, бога ради, объясни, что же это такое?

Браун пододвинулся, давая место около иллюминатора заднего обзора.

Теперь они вдвоем смотрели на странную фигуру шагах в сорока от вездехода. И тут Браун захохотал. В маленькой тесной кабине его смех звучал так громко я страшно, что Хаггард испуганно отшатнулся от него.

— А-ха-ха-ха-ха-ха-ха-а-а! — запрокинув голову, захлебывался Браун. Лицо его побагровело от напряжения, вены на шее и висках налились, стали в палец толщиной. Казалось, они вот-вот лопнут.

Так же неожиданно смех оборвался, и Браун схватил товарища за руку:

— Дик, где мы, по-твоему, сейчас находимся?

— Да утром вроде были на этой планете- номер… как его там…- попытался улыбнуться тот. — А где сейчас — ума не приложу! То ли на Маршалловых островах, то ли…

— …на Гавайях! — подхватил Браун. — Ты только посмотри — это же типичный туземец с островов Полинезии! Я уж знаю, насмотрелся на них… И рост, и телосложение, и черты лица! Нет, это черт знает что! И ведь стоит — ни к нам, ни от нас!

Он обхватил голову руками и принялся медленно раскачиваться взад-вперед, роняя слова:

— Ну и дела, ну и фокус… Ну хорошо, будем рассуждать строго логически: русские здесь уже четвертый год, но Россия- не Полинезия!… Только цветных тут не хватало… Или… или они сами построили ракету? Но из чего, из консервных банок,что ли?! И чем же он дышит,он ведь БЕЗ КИСЛОРОДНОЙ МАСКИ!!!

Вдруг Браун поднял голову:

— Выйдем!

Хаггард будто ждал этого слова. Он суетливо проверил комбинезон, попробовал дыхательный клапан, потом, спохватившись, достал из кармана рядом с сидением пистолет, вынул из защелок короткоствольный карабин. И на миг застыл, раздумывая, что надежней, чему отдать предпочтение. Так и не выбрав, сунул пистолет за пояс и, взяв карабин на изготовку, вылез а узковатую дверцу. Браун тоже вооружился: Хаггард краем глаза заметил, в руке тот сжимал гранату.

Они медленно двинулись к странному существу. Лишь чахлые голубоватые колючки приглушенно похрустывали под ногами, да тяжелое дыхание двух людей нарушало безмолвие оранжево-коричневой пустыни. На дневном фиолетовом небе блестели немногочисленные яркие звезды, маленький диск местного подобия Солнца лишь светил, не давая тепла…

Чем дальше удалялись от вездехода, тем большее смятение охватывало Брауна. Здесь, на практически безжизненной планете, посреди песков, стоял полинезиец, судя по всему, интеллигент, одетый в отлично сшитый костюм. Белоснежная рубашка и со вкусом подобранный галстук завершали его наряд. На мгновение показалось, что незнакомец стоит босиком; Браун моргнул — нет, все в порядке! Обут и одет, как нормальный состоятельный человек.Сердце у Брауна готово было выпрыгнуть из груди, когда они подошли к незнакомцу шагов на пять. С минуту они стояли молча, пристально рассматривая его.