Дежурный сержант в полицейском участке подтолкнул к нему телефонный аппарат по гладкой поверхности стола, откусил полсосиски и, жуя, произнес:

— Это что, приятель! Часиков в шесть прикончили комиссара полиции Льютуэйта. Его шлепнул собственный телохранитель, — он откусил еще кусок. — До чего дошло — боссов убивают их же телохранители!

— Что-что? — переспросил Грэхем. Он сердито крутил телефонный диск. — Похоже, они ж тому же вырубили городскую телефонную сеть.

— И так всю ночь, — бубнил сержант сквозь свою жвачку. Наконец он проглотил, выпучил глаза, вернул на место свое адамово яблоко. — Дюжины, целые сотни! Уж мы их и лупили, и стреляли почем зря, и сжигали — а они все прут и прут! Некоторые из придурков — наши же парни, даже в форме. — Он воздел руку, демонстрируя несокрушимую полицейскую отвагу. — Скажем, Хэгерти докладывает о прибытии — так я настороже: а вдруг он уже не Хзггерти! Ведь никогда не знаешь, кто следующий спятит, пока не дойдет до дела!

— Да, сейчас нельзя доверять даже собственной матери. — Вдруг связь наладилась — Привет, Хетти! — крикнул Грэхем и криво усмехнулся, услышав ответное «Привет». — Мне Сангстера, срочно, — потребовал он.

Послышался низкий глуховатый голос Сангстера. Грэхем глубоко вздохнул, припоминая события получасовой давности, потом стал торопливо рассказывать о том, что произошло в офисе Разведывательного управления.

— Никак не могу дозвониться до Вашинггона, — пожаловался он под конец. — Говорят, все линии вышли из строя и трансляционные станции тоже не в порядке. Так что я пока докладываю вам, поскольку никого другого поблизости нет.

— Ужасные новости, Грэхем, — мрачно сказал Сангстер. — Откуда вы звоните?

— Почем я знаю, черт побери?

— Но ведь вы наверняка знаете, где сейчас находитесь. — От удивления у Сангстера даже голос сорвался.

— Возможно; Зато вы не знаете и знать не будете.

— Вы что же, хотите сказать, что отказываетесь мне сообщить? Подозреваете — меня? Полагаете, что я тоже один из этих выродков? — Он помолчал. Грэхем старался уловить выражение его лица на маленьком видеоэкране телефона, но аппарат плохо работал, изображение то и дело пропадало, сменяясь беспорядочным мельканием светлых и темных пятен. — Наверное, мне не следует вас винить, — продолжал Сангстер. — Одни из предателей ведут себя как безмозглые бандиты, зато другие проявляют необычайную хитрость.

— Мне от вас нужно только одно — если это, конечно, в ваших силах — передать то, что я сообщил, в Вашингтон, — сказал Грэхем. — У меня слишком много хлопот, чтобы самому искать связь. Придется вам мне помочь.

— Постараюсь, — обещал Сангстер. — Что-нибудь еще?

— Да. Я бы хотел получить имена и адреса всех сотрудников разведки, находящихся в городе или в окрестностях. Не могли же все они угодить в западню. Некоторые из них порой неделями не выходят на связь. Наверняка кто-то еще бродит на свободе. Сведения, которые мне нужны, здесь знал только Лимингтон, но в Вашинггоне они тоже известны.

— Посмотрю, что тут можно сделать. — Сангстер помолчал, потом снова заговорил, немного громче: — Наше ведомство получило ответы на пару вопросов, которые недавно поставил Лимингтон.

— Что-нибудь новое? — встрепенулсл Грэхем.

— Из Британии сообщают: осмотр лаборатории и записей Мак-Эндрюса показывает, что он вел интересные исследования в области изменения скорости частиц при тепловом воздействии. Видимо, он пытался решить загадку субатомной связующей силы. До своего исчезновения он не сумел добиться успеха, и англичане поставили на этом крест.

— Все проще простого! — заявил Грэхем. — Его распотрошили, а останки выбросили. Теперь он в какой-нибудь небесной помойке — бедный подопытный кролик!

— Я и сам не лишен воображения, поэтому не стоит так нагнетать, — укоризненно сказал Сангстер. — Зачем вы портите мне настроение — вовсе не обязательно смаковать эти ужасы.

— Прошу прощения!

— Мы обнаружили, что ни один из радиолюбителей не перехватил разговор Падильи, — продолжал Сангстер. — Так что сведения, которые он сообщил Треливену, навеки останутся тайной. Из биографии Падильи не следует ничего, кроме того, что он проводил эксперименты в области радиотехники, снискавшие ему финансовый успех. Он сколотил приличную сумму на упрощенной частотной модуляции. Но погубило его что-то другое, а что — неизвестно. Никаких записей он не оставил.

— От этой зацепки я отказался уже пару дней назад.

— Вы так говорите, как будто нашли другую, причем лучшую. — В голосе Сангстера сквозил явный интерес. — Я угадал?

— Я эти зацепки нахожу почти каждое утро, — мрачно изрек Грэхем, — а ж вечеру они рассыпаются в прах. Просто я — сыщик-недотепа и с самого начала наломал дров! — Он поджал губы и вздохнул. — А что поделывают правительственные эксперты?

— Насколько мне известно, ничего. Две группы сидят в глуши, в тех местах, которые выбрал Лимингтон. Они уже убедились, что сама эта глухомань, которая должна служить защитой, стала помехой. Они что-то изобретают, разрабатывают, создают, а потом оказывается, что поблизости нет витонов, на которых можно было бы все испытать.

— Дьявол, это я не учел, — признался Грэхем.

— Вы тут ни при чем. Никто из нас об этом не подумал. — Сангстер помрачнел. — Если перевести лаборатории в людные места, витоны их быстро уничтожат. Вот в чем загвоздка. — Сангстер нетерпеливо щелкнул пальцами.

— Наверное, вы правы, сэр, — согласился Грэхем. — Я снова свяжусь с вами, как только у меня будет что-нибудь стоящее.

— Куда вы теперь? — последовал внезапный вопрос.

— Я туговат на ухо, — сообщил Грэхем. — Вот забавно — совсем ничего не слышу!

— Ну ладно, ладно. — Грэхем ощутил в тоне собеседника разочарование. — Вам лучше знать. Будьте осторожны! — Послышался громкий щелчок — Сангстер повесил трубку.

— Если есть сомнения, — туманно заметил дежурный сержант, — всегда подумай: кто на этом наживается.

Ну и кто же наживается теперь? — осведомился Грэхем.

— Похоронных дел мастера! — Поймав улыбку собеседника, сержант нахмурился. — Не так, что ли?

Надпись на бронзовой табличке гласила: «Американская корпорация по производству холодильников». Грэхему пришлось минут пять уламывать несговорчивого секретаря, пока тот наконец согласился допустить его к дубовой двери, на которой золотыми буквами сияло имя директора.

На двери значилось: «Турлоу»; обладатель сей фамилии напоминал живую мумию. Похоже, что этот Турлоу весь высох, ведя постоянную погоню за прибылью.

— Ничем не смогу вам помочь, — заявил Турлоу после того, как Грэхем объяснил цель своего прихода. — Голос его шелестел, как древний папирус. — Мы не смогли бы предоставить фургон-рефрижератор даже занзибарскому султану, предложи он нам за него столько драгоценностей, сколько весит машина. С начала войны наш завод выполняет только правительственные заказы, за это время мы не продали ни единого холодильника.

— Это ничего не значит, — возразил Грэхем, не вдаваясь в дискуссию. — Рефрижератор нужен для университета, там его разберут по винтику. Дайте мне список ваших местных клиентов.

— Вот уж дудки! — Костлявой рукой Турлоу потер желтоватую плешь — Когда-нибудь ситуация изменится. Придет и мой час. Каким же идиотом я буду выглядеть, если список моих клиентов попадет к конкурентам!

— Вы что же — хотите меня оскорбить? — угрожающе начал Грэхем.

— Да никого я не оскорбляю, — махнул рукой Турлоу. — — Откуда мне знать, тот ли вы, за кого себя выдаете? Это ваше колечко для меня ровным счетом ничего не значит. А что там написано, без микроскопа все равно не прочитать. Почему ваше начальство не снабдило вас микроскопом? — Он разразился похоронным хихиканьем: — Хе-хе-хе!

Едва сдерживаясь, Грэхем спросил:

— Ну, а если я принесу вам письменное подтверждение, тогда вы дадите мне список?

— Если то, что вы принесете, меня удовлетворит, — Турлоу перестал хихикать и хитро прищурился, — то дам. Только пусть оно будет убедительным. Ни одному ловкому конкуренту не удается выманить у меня список только потому, что торговля сейчас дышит на ладан.