— …Сдали в полицию всю банду, распечатав в цвете все их фотографии. — закончил Григорий. — Да. Это были мы. Так что если у вас тут есть какие-то бандиты, то пускай приходят именно на наше судно. Сдадим после всех.

Таможня заухмылялась.

— Да! — спохватился Василий. — Я забыл предупредить, что автоматика у нас настроена так, что сама включает освещение на палубе и огни на реях, когда стемнеет. Так что просьба не пугаться. Иногда эту автоматику вводит в заблуждение гроза, но это мелочи. Тут всё настроено на падение освещения ниже определённого предела.

Таможня снова переглянулась, а Василий выругал себя за длинный язык, так как после таких объяснений немедленно следовали ещё большие расспросы.

Но, тут один из них, видно главный, полез в карман жилетки за часами. Как бы невзначай посмотрев на время, он тут же начал закругляться и пригласил братьев пройти дальше в контору, для окончательного оформления документов.

Бюрократия чувствовалась ещё та.

Но при оформлении случилось происшествие. Мелкое, но знаменательное, от которого и Василий и Григорий неприятно насторожились.

— С какой целью въезжаете? — со скучающим видом задал клерк очередной вопрос, чтобы записать в своём документе.

Василий неопределённо пожав плечами, как что-то само собой разумеющееся заявил.

— Ну… Для начала, мы хотели бы просто въехать! Осмотреться, пожить, посмотреть Санкт-Петербург. А после, может быть попросить подданства Российской Империи и приступить к совершению подвигов во славу короны.

Произнесено всё было весьма напыщенно, но, видать, тут и не такое видали и не такое слыхали. Хотя заявление о подданстве восприняли с воодушевлением. Но и тут…

В конторе было ещё несколько чиновников. И их реакция была неожиданной для братьев. Одни тут же проявили повышенный интерес и симпатию, но были и такие, что стали посматривать в сторону братьев, с неприязнью. «Понаехали тут!», видать, лозунг имеющий очень древнюю историю.

Василий и Григорий переглянулись.

Наконец, вся бумажная канитель была закончена, им вручили положенные бумаги, и братья, таща каждый свой чемодан на колёсиках направились к выходу.

Но… На выходе их уже ждали.

И стало ясно, чего их так мурыжили и волынили. Придирки и тягомотина, оказывается были заранее обговоренным действием. И взятки, всегдашний спутник той таможни, были тут не при чём.

Перед входом, маясь от жары, их ждала толпа репортёров.

Стало ясно, что у таможни и портовых был некий договор с ними. И их задержали для того, чтобы до них вовремя добрались. Кстати говоря, кроме журналистов толпу составляли и просто зеваки. Этих было как бы не в три-четыре раза больше чем служителей пера и сплетни.

Писаки сходу выяснили, что братья великолепно болтают на немецком, и дальше весь их «допрос» происходил на языке Шиллера и Гёте. Часть толпы, из тех, кто просто припёрся поглазеть и послушать, заскучала. Не все хорошо знали немецкий, а многие его совершенно не знали. Но, на беду братьев, к журналюгам это не относилось.

Неизвестно, что про братьев наговорили европейские журналисты, но можно было предположить, что как минимум что-то из цикла «очень любят давать интервью».

Репортёры разве что не подпрыгивали, стараясь перекричать коллегу и задать первым вопрос. Из воплей репортёров также стало ясно, что в Петербурге их, оказывается, не ждали.

А если и ждали, то очень даже не скоро.

Почему-то среди этой публики было распространено мнение, что яхта должна была зайти последовательно в Гамбург, Ригу, Таллин. И только после этого в Санкт-Петербург. А тут — «здрасьте-не-ждали!».

Впрочем, это было выяснено очень быстро. И дальше начался буквально шторм вопросов.

И все — вокруг той самой шизы, что запустили братья. А так как пустые английские суда, дрейфующие вдоль побережья Франции, только-только обнаружили, то и большая часть вопросов также была по этой теме. Типа, «а что вы думаете по этому поводу?».

С одной стороны, это хорошо, что их, благодаря раскрутке в Европейской прессе, стали воспринимать как экспертов. Но тут следовало проявить максимальную осторожность. Чтобы не выдать свою причастность. Даже малейший повод не дать. Поэтому Василий поспешил оборвать поток вопросов, выстроив интервью уже по своему сценарию.

— Подождите, господа! — замахал руками он.

Толпа репортёров тут же утихла.

— Во-первых, вы возможно, знаете, когда мы вышли из Амстердама. А тогда, когда мы выходили, в газетах значилось, что тот э-э… конвой? Те суда, только что вышли из порта и направляются в сторону Африки. Мы этому делу никакого значения не придали, кроме того, что сделали вывод о наращивании военной группировки Англии в Юго-Западной Африке. Больше мы ничего не знаем! По той простой причине, что мы следовали в Петербург, не заходя в другие порты. Уяснили?

Репортёры с умным видом закивали.

— Очень хорошо! Тогда во-вторых. Раз мы не в курсе, то не могли бы вы, господа, нам хотя бы кратко описать, что произошло и из-за чего такой ажиотаж?

В следующие несколько минут, репортёры в красках пересказали и что по их мнению, произошло, и как нашли те суда, брошенные пассажирами и экипажем. И напоследок, расписали великий шум и, как в двадцать первом веке в мире братьев выражаются в таких случаях, «великий срач».

Даже по тому краткому и очень сжатому описанию было ясно, что градус шизофрении и паранойи, в том числе и чисто религиозной, достиг новых, неведомых ранее высот. Распутин и прочая религиозно-мошенническая братия просто нервно курят в углу.

У Григория вытянулось лицо. А Василий же начал от чего-то хищно подхихикивать. Это не укрылось от внимания репортёров и они тут же насели на обоих с вопросами.

Василий тут же стёр с лица ехидство, сделался серьёзным и запузырил речь.

— Господа! Моё мнение таково. В Европе назревает кризис. Он может вылиться в войну. Причём эта война будет уже не локальным конфликтом. В него будет вовлечено практически почти всё население мира. Хотя бы потому, что будут воевать метрополии. А если воюют метрополии, то и колонии будут воевать с колониями. Что это значит? Это значит, что мы стоим на пороге Первой Мировой Войны.

Публику неприятно резануло это словосочетание — Первой Мировой Войны. Особенно «Первой», так как предполагал, что после неё будет Вторая, а возможно и далее…

— Эта бойня, по большому счёту, абсолютно бессмысленна. — продолжил Василий. — так как ресурсов планеты хватит на безбедную жизнь населению в десять раз большему, нежели сейчас. Просто англичане решили сделать так, чтобы им и только им достались все сливки. Это понимают практически все, но некоторые страны думают, что смогут тут что-то выгадать для себя. Как союзники. Да могут. Но это ничего не меняет. А так как вся Eвропа, подспудно понимает кто виновник многих будущих бед, то их сознание порождает чудовищ. Ведь не зря говорится — сон разума порождает чудовищ. И тот сон разума, который сейчас объял английский парламент, он не только приведёт к миллионным жертвам, но и к крушению Британской Империи.

Будущее отбрасывает в прошлое свою тень. Одни люди могут «прочитать» эту тень. Другие её только ощущают. Но вместе это складывается в ожидание катастрофы. И это ожидание выливается в катастрофы, типа «Ламаншского инцидента». Ведь мы видели тот вихрь — овеществлённое ожидание той самой, предстоящей катастрофы. Один из Всадников Апокалипсиса.

— Так вы можете «читать тень, которую отбрасывает наше будущее»? — постарался уточнить репортёр.

— Очень смутно. И всё, что мы прочитали — мы публикуем.

— А какие из Всадников, уже замечены Вами? — тут же вклинился другой репортёр.

— Не нами замечены. Мы лишь интерпретаторы того, что видят люди Европы. А их пока два — Смерть и Мор. Возможно, то, что погубило корабли с войсками из Портсмута — это Третий Всадник — Война.

— А существуют ли естественно-научные объяснения всем этим феноменам?