— Сожалею. Но мой брат судит по тому, чего на данный момент нет в Европе. И в Европах не известно.

— Но вы, откуда-то знаете? — справедливо возразил врач.

— Да. Знаем. Но это медицина не европейская. А более… Продвинутая.

Врач прищурился и Василию пришлось тут же дополнять.

— Но вы не беспокойтесь. У нас в планах как раз налаживание производства этих, уже проверенных медикаментов. Кстати, и не только этих.

Предупреждая закономерную реплику, Василий поспешил дополнить.

— Вам и Вашей клинике мы предоставим их в первую очередь.

Удовлетворённый таким ответом, однако посетовал, что до сих пор, никаких нормальных медикаментов для лечения тяжёлых психических расстройств, наука так и не нашла.

— Значит, потребность в них крайняя? — буркнул себе под нос Григорий.

— И не только их. — обернувшись к нему бросил брат.

— Но а как же вы сейчас-то лечите, если медикаментов нет?! — поразился Григорий, обратившись к психиатру.

Тот с горечью усмехнулся. Но потом посмотрел в глаза Григорию и что-то определив кивнул им следовать за собой.

Видно что-то подсказало многоопытному эскулапу, что с этими двумя странными господами лучше очень хорошо дружить. И если они обладают неким знанием, которое, возможно, поможет в лечении тех самых бедолаг, с которыми он каждый день имеет дело — то тем более надо отнестись к ним как можно более приветливо. Несмотря на загруженность работой.

В последнем, на некоторое время можно положиться на подчинённый медперсонал. Но чуял он, что оно того стоило. Стоило небольшой потери времени на экскурс и лекцию.

Как понял из экскурсии Григорий, конкретно в этой больнице, с пациентами поступали достаточно гуманно.

Но вообще… В иных больничках и клиниках…

Чтобы хоть чуть-чуть привести в чувство, в разум того или иного шизика, в виде лечения прописывались такие «процедуры», что даже по описанию страшно становилось.

Одним из действенных методов, пришедших из старины глубокой, в деле лечения психических расстройств, считался шок. А шок вызывали весьма конкретными издевательствами над людьми.

Например:

Применялись методы обуздывающие — смирительные кровати и кресла, особые маски, привязывание к столбу и прочее; устрашающие — пальба из пистолетов, показывание змей и скорпионов, опускание под воду и прочее; ослабляющие — голод, кровопускание, рвотные и прочее. Широко применялись физические наказания больных, ледяные ванны, карцер.

Вот что такое ледяная ванна?

Клиента брали и без обиняков окунали в ледяную воду. И держали там, пока он не впадёт в шоковое состояние. И так много раз.

Также, как метод применялся и другой способ — обматывали пациента мокрыми простынями и выставляли их на холодный ветер. И тоже до шокового состояния(говорят, помогало, если применялось часто).

Вполне естественно, что пациент терпел при этом невыносимые муки, и эти муки, считалось, подвигают психику больного «выпрыгнуть» из болезни.

К концу девятнадцатого века, появились некие медикаменты, но всё это было даже не полумеры. Однако, невзирая на слабый эффект, врачи всё равно пытались помочь своим пациентам.

— Как я понял, — грустно сообщил Григорий, — в старину, чтобы вылечить какого-то психически больного, нужно было быть не просто врачом, а профессиональным садистом.

Доктор же, обладая изрядной долей профессионального цинизма, только посмеивался.

Когда вышли на улицу, памятуя то, что могут подслушать Василий недовольно выговорил Григорию.

— У нас только что был серьёзный прокол…

— Это я понял. — сконфуженно буркнул Григорий.

— Аминазин и, особенно, «галину петровну»[10] тут, если ничего не изменится, изобретут через пятьдесят-шестьдесят лет.

— Печально… — тут же осунулся Григорий. — А может мы это же… Как бы изобретём?

— Можно. Но ты представляешь, сколько всего надо для этого поднять? Ведь тут ВСЕГО нет!!!

— Но ведь Россия в конце века… — начал было Григорий, но был прерван Василием.

— …Тотально отставала от всех прочих стран Европы. И если ты до сих пор этого не видишь — ходи и смотри сам!

— Впрочем… — слегка запнулся он, — зачем просто так ходить?! Ты хочешь осчастливить этот мир? Хорошо! Давай сделаем хотя бы один завод. По производству медикаментов. Пенициллина. А после, пристроим ещё один. Для производства аминазина, галоперидола и прочих. Побьём ИГ Фарбениндустри!

— А как же… Как же небо? Самолёты?

— Небо и самолёты, спихнём на тех, кто тут есть и уже в теме. Дадим им технологии. Начальные. Пусть барахтаются. Учатся. На всё нас тут заведомо не хватит.

— Но… — попытался вякнуть что-то Григорий, но был прерван так и не закончившим мысль Василием.

— И вообще… Покрутившись здесь я понял, что был дурак. И что главное — не технологии.

— А что?!! — изумился Григорий, совершенно не ожидавшего от Василия ТАКОГО признания. Ведь по всем параметрам, Василий был чуть ли не чистейший технократ. А тут — такая заява!

— Главное, всё-таки это люди… — как-то зло выговорил Василий. И посмотрел на со страшной силой офигевшего Григория.

— Нетривиальное знание да?

Проблема: Как сделать так, чтоб никто после не смог бы оболгать или оспорить достижение?

Самое дубовое средство — сделать это достижение фактом, доступным самой широкой публике.

Самый первый шаг к этому — просто объявить в как можно более широком перечне средств массовой информации. По всему миру. Но это только первый шаг, так как всегда найдётся умник, который скажет, что «газетчики как всегда врут» и ему тут же поддакнет толпа завзятых диванных «экспертов».

Второй шаг, это «поднятие волны». Нужна шумиха. Чтобы насчёт этого достижения говорили как о чём-то само собой разумеющемся как можно больше людей. Тогда «эксперты» с их «авторитетным мнением» просто потеряются на фоне глобального ора «простой публики».

Поэтому, первое, что сделал Василий, после восстановления своего пепелаца, это объявил, что в ближайший выходной, на поле Воздухоплавательного Парка, произойдёт эпохальное событие — установление мирового рекорда дальности полёта аппарата тяжелее воздуха.

А для того, чтобы после никто не сомневался в том, что произошло именно то, что заявлялось, было всё поставлено на самую широкую ногу.

Во-первых, на поле был сооружён огромный стенд, где был нарисована большая схема Санкт-Петербурга. Причём нарисована на жести. Чтобы специальным магнитным значком, изображающим мотодельтаплан, можно было оперативно выставлять положение аппарата на данный момент времени.

Во-вторых, во всех точках города, были расставлены свои наблюдатели, которые должны были по телефону сообщать о пролёте на специальный пункт, откуда уже докладывалось всё на поле. Ну и специальный человек выставлял «птичку» в нужный пункт на схеме.

В-третьих, свидетелем этого события, так или иначе становился весь город, так как проложен путь был так, чтобы аппарат был виден со всех его улиц.

Отдельно договорились с воздухоплавателями. Всё-таки формально, это поле было их. Но так как все были заинтересованы в этом полёте, то не только разрешили, но и предоставили своих людей для наблюдения. Особенно после того, как Василий с Григорием подробно расписали возможности применения самолётов в боевых условиях. Командующий воздухоплавателями, видно не только будучи энтузиастом полётов человека, но и учуяв перспективу выйти в генералы, причём очень даже быстро и круто, не только согласился, но и изъявил живейший энтузиазм.

Оно всегда так — когда устремления души, вдруг совпадают со стремлениями чисто материальными и тщеславными, делают из человека просто титана.

Утром, на поле стояло декоративное ограждение, отделяющее поле для зевак от взлётно-посадочной полосы дельтаплана, а также изрядное число жандармов, самого живописного вида. С шашками. Эти следили, чтобы никто не пытался перелезать через шнур с красными флажками, обозначавшими ограждение.