После полудня Суйюн проехал вдоль холма. Тени от сливовых деревьев растянулись на земле, приобретая причудливые формы. Цветы еще не опали, но на земле лежала белая пыль — знак, что это скоро случится.

Справа от монаха раскинулось море, образовавшееся в результате возведения дамбы. Поверхность воды переливалась словно чешуя дракона. Море впечатляло своими размерами. Суйюн приподнялся в стременах, чтобы получше разглядеть все вокруг. Он не видел восточного берега, который лежал где-то между старых каналов, но знал, что там обширные болота.

Если бы не странное дерево и не верхушки извилистой каменной стены, было бы видно природное озеро, существовавшее уже тысячи лет. Слишком молодое, чтобы там обитали драконы, подумал Суйюн. Вороны кричали над разлагающимися останками лошадей, плавающими посреди моря, — результат попыток хана перевести свою армию по воде.

Во многих местах здесь довольно глубоко, но почва на дне такая мягкая, что при малейшем движении вода становилась мутной от грязи. Насколько Суйюн мог видеть, авангард варваров разбивал вдалеке лагерь. Золотые знамена хана развевались на ветру цветущей сливы. Суйюн часто представлял себе варваров, воображая, что расскажет о них Хитаре, если когда-нибудь встретит монаха на улицах Ройо-ма. Суйюн покачал головой — брат Хитара сам был великой тайной.

Люди, которых видел монах, — лишь часть пустынной армии. Большая часть войска хана проведет ночь на дороге между холмами. Это будет неспокойная ночь, несмотря на чистое небо и теплый ветер. Стрелки господина Сёнто охраняют лес, граничащий с дорогой, и даже в темноте стотысячная армия хорошо видна. Варвары ночью не будут зажигать огонь и отдыхать.

Гвардейцы зашептались, и монах понял, что они считают, что он подошел слишком близко к армии врага. Монах остановился, в последний раз огляделся, молясь Ботахаре о защите душ людей, которые вскоре погибнут здесь.

Мягкий ветерок донес до Суйюна цветки сливы и шелест деревьев. Звуки и аромат напомнили ему о госпоже Нисиме, и воспоминания вновь поглотили монаха. Ему стоило больших усилий вернуться к действительности.

План господина Сёнто в основном строился на сведениях, полученных Суйюном, и он чувствовал на себе груз ответственности.

Господин созвал совет, чтобы решить, как лучше использовать географическое положение. Вывод получился такой: войско варваров фактически неисчислимо; чтобы пройти море, созданное новой плотиной, армии надо отправиться на запад через лесистые холмы. Дорога там узкая и ветреная. Если патруль варваров обнаружит на холмах засаду, хан выделит достаточно людей, чтобы уничтожить ее; если патруль чужаков просто прячется в лесу, то дозорные хана могут послать за подкреплением. Оборона дороги через холмы возможна, но результат непредсказуем, и потери будут огромные. Стоит ли цель подобных жертв?

Окончательное же решение зависит от выбора времени и принципов го. Как игрок Сёнто, конечно, должен предвидеть план противника. Все ли опасности он предусмотрел?

Суйюн повернул лошадь кругом. Солнце скоро спрячется в горах, а ему нужно еще проделать несколько ри до лодки, где у Сёнто штаб. План готов, войска несколько дней назад отправлены. Остается лишь ждать.

Одиночное столкновение с патрулем варваров в темноте — рискованное испытание. К счастью, мягкая земля позволяла лошади идти тихо.

Яку волновался, что до канала доберется слишком мало людей, чтобы выполнить задачу, — в такой темноте легко потерять половину воинов. Даже небольшие просветы в облаках не могли подавить всевозрастающий пессимизм командира гвардии. Справа от Яку легко скакал господин Комавара. Возможно, причиной всеобщего унылого настроения было то, что командование поручили Комаваре, а не Яку.

Даже при таком слабом освещении Яку мог видеть, что они обогнули северный край маленького искусственно созданного моря. Армия хана до утра расположилась на дороге между холмами. Когда поднимется солнце, варвары выставят огромное количество защитников вокруг новой дамбы. Людям Ва следует помолиться.

Разработанный план был прост. Оставить на дороге через холмы ложную засаду, позволить варварскому патрулю обнаружить ее. В результате последует столкновение, которое будет стоить немалых потерь обеим сторонам. Инсценировку такой оживленной обороны дороги придумал генерал Ходзё. Два дня армия чужаков защищала дорогу на расстоянии от дамбы, а теперь почти вся армия варваров расположилась вдоль узкой тропы, не в силах двигаться ни вперед, ни назад.

Единственный для варваров выход — отправиться на плотах вдоль берега на север, ожидая, когда армия откроет доступ к каналу. Конечно, военачальники варваров не настолько глупы, чтобы не воспользоваться этим путем, — так что охранял его отряд из пяти тысяч воинов.

Сёкан рисковал, отправив Комавару и Яку объезжать северный берег озера с отрядом в тысячу восемьсот воинов, понадеявшись, что варвары их не заметят, ибо будут заняты отступлением.

Комавара пребывал в полном неведении несколько дней, пока одинокий всадник от генерала Ходзё не принес приказ об атаке. Генерал дал бой на дороге через холмы, оказав достаточное сопротивление, чтобы убедить варваров в мощи его армии, и умудрился свести потери к минимуму. Сейчас войско чужаков оттеснили на двенадцать ри. Маленький отряд Рохку Сайха нападет с севера. Его цель — не дать противникам воспользоваться плотами.

Яку восхищался планом и приложил все усилия, чтобы поддержать его, хотя идея принадлежала Сёнто. Никто не назвал бы Сёнто робким! Смелый по замыслу план требовал такого же смелого исполнения. Грядущее сражение потребует абсолютной сосредоточенности.

Воины рассредоточились по периметру леса, прячась в тени деревьев, пока дорога не станет достаточно освещенной.

Раньше прошел мелкий дождь, сделав путь отряда Яку холодным и неприятным — легкий ветерок не помог. Генерал во время езды разрабатывал левую руку — он знал, что сырость и холодный ветер затрудняют работу мышц. Его удивляло, что другие не поступали так же.

Господин Комавара остановил лошадь, чтобы убедиться, что все целы, потом послал вперед двух всадников. Перед ними растянулось открытое поле в полри. Низкие каменные стены пересекали поле неровными рядами, создавая сотни полянок, разных по форме и размеру. Двое всадников пустились по полю, растворяясь в темноте. Все ждали молча, лишь дыхание лошадей и скрип поводьев нарушали тишину. Один из гвардейцев Яку спешился, чтобы подтянуть подпруги. Послышался глухой стук и резкий выдох.

В темноте возникли два силуэта — кто-то приблизился к Комаваре и заговорил так тихо, что Яку не услышал ни слова.

Комавара кивнул и повернулся к Яку.

— Вперед, генерал, — прошептал он. — Пожалуйста, дайте сигнал вашим гвардейцам.

За полем лежал последний перед каналом холм. Ветер шелестел листвой деревьев. Можно было начинать, и нескольких дозорных послали убедиться, что на территории варваров ничего не изменилось. Комавара спешился, молча припал к земле. Его люди последовали примеру командира. После некоторой заминки Яку и его гвардейцы сделали то же самое.

Гвардейцы были преданны Яку Катте. Слухи, что их командир не в чести при дворе, мало волновали их. Без вопросов они пойдут за Яку в бой и отдадут за него жизнь. Катта — великий воин своего времени. Сражаться на его стороне значит для этих людей больше, чем благосклонность тысячи Императоров. Никто из них не сомневался, что руководить будущими походами господин Комавара поручит генералу Яку Катте.

Комавара подал знак, и восемь мужчин растворились в ночи. Звуки копыт стихли, все молчали. Шелест деревьев словно оркестр менял темп — быстрее, медленнее. Сила и тембр чередовались с искусством, которое не повторить ни одному инструменту. Мелодию природы можно слушать часами.