К долине между горами Северного и Западного Ветра было приковано внимание всех жителей Сэй. Накануне вечером, а затем и утром там появлялись разъезды варваров.

Генерал Тосаки Синга стоял в узком проеме северной башни и смотрел вдаль. Слишком хороший день, подумал генерал. Тосаки взглянул вниз, где у стены во рву поблескивала вода. Город укреплен, размышлял Тосаки, но обороняющихся слишком мало.

Над городом повисла тишина. Казалось, можно было услышать дыхание людей, томящихся в ожидании. Тосаки снова посмотрел на долину.

Ожидание хуже всего.

Оставшиеся в Ройо-ма получили от капитана Рохку детальное описание армии варваров. Тосаки покачал головой. Пожалуй, это была самая обезнадеживающая информация, какую когда-либо доводилось получать. Количественный перевес — на стороне варваров, а это делает оборону Ройо-ма абсурдной. Теперь единственная цель защитников столицы — убедить хана в том, что армия Ройо-ма слишком велика, чтобы оставить ее у себя в тылу. Если варвары потратят несколько дней на осаду города, у Сёнто будут дополнительное время, чтобы собрать армию. «Несколько дней, — думал Тосаки, — мы продаем свои жизни так дешево! Что ж, по крайней мере это будет достойная смерть».

Тосаки осматривал укрепления, когда в долине показался авангард варварского войска. Знамена полоскались на ветру, и было их много, как травинок на лугу. Медленно, но верно всадники заполняли равнину. И только когда была занята по периметру площадь в два ри, передняя линия всадников остановилась. Тут же стали появляться палатки, лошадей отпустили пастись. Не похоже, чтобы варвары опасались нападения. А цветные знамена и быстро вздымающиеся палатки и вовсе придавали картине какой-то праздничный вид.

Варвары — и пешие, и конные — подходили к границе лагеря и пристально смотрели в сторону Ройо-ма, затем возвращались, а на их место приходили другие.

Когда наступил закат, войско варваров все еще прибывало. Как только опустились сумерки, застучали топоры.

Беседа за ужином не удавалась. Каждый пытался как-то оживить ее, но все попытки заканчивались неловким молчанием и растерянными улыбками. Новость о подходе Золотого хана к Ройома нарушила покой в душах.

Пытаясь собраться с мыслями, Нисима и Кицура решили исполнить что-нибудь на арфе и флейте для госпожи Окары. Хотя госпожа Окара и была известна своими прекрасными манерами, сейчас она никак не могла сконцентрироваться на музыке.

Вдруг с палубы донесся какой-то шум, треск, и этого было достаточно, чтобы девушки сбились с ритма. Музыка прекратилась, над каютой послышались глухие шаги.

Когда корабль идет ночью, часто приходится совершать предупредительные маневры, но не всегда удается избежать мели.

— Уверена, ничего не произошло, — сказала госпожа Окара и ободряюще улыбнулась девушкам.

Ни Нисиме, ни Кицуре не хотелось продолжать игру, и, извинившись, они отставили инструменты в сторону.

— Несмотря на то что мы в течение многих месяцев знали о происходящем, все-таки трудно поверить, что началась война, — сказала Кицура.

— Да, — согласилась с нею Нисима. — В Ройо-ма осталось так много людей. Неразумная плата за несколько дней отсрочки. Я рада, что господин Комавара не с ними.

Кицура кивнула и улыбнулась.

— Он мне очень понравился. Кажется, прошло так много времени с тех пор, как мы познакомились во дворце Императора.

Госпожа Окара поправила подушки и потянулась за вином.

— Тогда он казался таким юным. — Она печально покачала головой. — Трудно поверить, что господин Комавара и есть тот молодой человек. Он стал таким непреклонным и мрачным.

Снова повисла долгая пауза. Наконец Кицура и Нисима пожелали компаньонке спокойной ночи и оставили ее одну. Корабль значительно отличался от того, на котором они путешествовали на север. Этот был больше и куда более элегантным — не какой-то грузоперевозчик с несколькими каютами, а корабль, специально построенный для самых богатых вельмож Ва.

Дойдя до дверей каюты Нисимы, девушки выяснили, что ни одна из них еще не хочет спать, и Нисима пригласила Кицуру войти. Внутри горела одна лампа, и ее свет мягко освещал деревянную мебель и стены. Каюта располагалась на корме, и поэтому здесь были настоящие окна. Сейчас они были заперты. Поверх циновок на полу лежали два шерстяных ковра, какие делают кочевники. Нисима всегда старалась помнить слова Калама. Он говорил, что не все племена на стороне хана. Молодая госпожа считала, что эти ковры сотканы теми, кто не поддерживает нового вождя.

— О, Нисима-сум, — ответила Кицура на предложение о чаше вина. — Я уже достаточно выпила за сегодняшний вечер.

Они устроились на подушках. Холодный ночной воздух начал пробираться в каюту, и Нисима позвала служанку разжечь печку. Кицура протянула руки к разведенному огню.

— Признак весны, Нисима-сум. Становится теплее. — Девушка улыбнулась.

Нисима кивнула. Девушка не могла притворяться счастливой. Когда она пыталась улыбаться, получалось очень неестественно. Наконец Кицура нарушила молчание.

— Ты, наверное, гадаешь о том, какую роль играет Яку в решении поднять императорскую армию?

— Кажется, он больше не в фаворе. Не думаю, что Яку вступил бы в тесный союз с моим отцом, если бы был полностью на стороне Императора. Нет, он приспособленец. Когда Император вознамерился поднять армию на борьбу с Сёнто, генерал Яку выступил на передний план. Я ему не доверяю, Кицура-сум.

Кицура пожала плечами.

— Но все же он очень привлекательный мужчина…

— Ты невозможна, — ответила Нисима. — Яку так запутался во лжи, что просто удивительно, как он помнит, какую ложь и кому говорить.

Кицура натянуто улыбнулась.

— Мы все заговорщики, кузина. По некоторым причинам те, кто принадлежит к старейшим знатным родам, полагают, что обладают правом устраивать заговоры, интриги, а когда то же самое себе позволяют другие, это считается нарушением светских соглашений. — Девушка пожала плечами.

Нисима не знала, что ответить.

— Это была моя ошибка — поддаться его очарованию. Кицура-сум, я поступила крайне неразумно.

Кицура внимательно смотрела на подругу.

— У тебя не появился новый интерес, кузина, не так ли? Нисима взглянула на Кицуру и снова повернулась к огню.

— Нет, конечно, нет. Я чувствую себя дурочкой, поддавшейся обаянию не того человека.

— О! — Кицура достала щетку и стала расчесывать свои длинные волосы. — Мы будем проплывать мимо храма влюбленных через несколько дней, если не будет задержек. Чудесное зрелище, правда? Было бы интересно узнать о нем побольше. Жаль, что я не заглянула в архивы, пока мы были в Сэй.

Нисима тщательно разглаживала складки на платье.

— Уверена, это было бы захватывающе.

Снова воцарилось молчание. Слышался плеск воды. В дверь постучали, и обе девушки тут же встали.

— Пожалуйста, войдите, — ответила Кицура.

В дверях появилась Симеко. Она быстро поклонилась.

— Вас зовет брат Суйюн, госпожа Нисима. Нисима с трудом скрыла радость.

— Ах, пусть присоединяется к нам. Кицура кивнула подруге.

— Мне нужно идти, кузина.

— Кицура-сум, уверена, брат Суйюн будет рад увидеть тебя. Как только Нисима закончила фразу, дверь распахнулась, и в комнату вошел Суйюн. Он встал на колени и поклонился. Кицура и Нисима поприветствовали монаха.

— Очень мило, что вы зашли, брат. Я как раз уговариваю Кицуру остаться…

Кицура озарила обоих очаровательной улыбкой.

— Прошу прощения, кузина, брат Суйюн, другие дела ждут меня. Жаль покидать вашу компанию. Если у вас будет время, приходите играть в го, брат. Я с удовольствием сражусь с вами.