— Теперь увидишь, Татьяна. Поедем ко внуку, теперь дорога не закрыта, — прервал ее Смеливец.

— Поедешь! Князь какой! — накинулась на него Татьяна. — Задумал да и поехал!

— А я их, мамо, сюда привезу, Роксану и Ростислава, — встал на защиту отца Иванко.

— Береги себя, Иванко, для сынка своего… Вон Людомир оставил детей сиротами… — всхлипнула она. — Не связывайся с боярами…

Иванко еще нежнее обнял мать, прижал к себе и положил голову ей на плечо. Татьяна улыбнулась.

— Маленьким был — вот так же у меня на плече прятался. Отдохни, Иванко. Роксанины родители придут…

— Я поеду к ним сегодня.

— Они сами придут, я Ольге передавала.

— Что ты передавала? Про Иванку? — вмешался Смеливец. — Да откуда же ты знала, что он придет домой?

— Не знала я, что с новгородцами он. А слухи про новгородцев шли, да и видели мы, как Бенедикт удирал. А я думала: новгородцы придут — может, и про Иванку что скажут. Ольга скоро прибежит… Ох, что же это я? Обрадовалась, что тебя, сынок, увидела, и есть не даю.

Татьяна заспешила к печи, достала горшок варева, миску с коржами.

— Садись, Иванко, к столу! Хороша мать, кормит баснями! Стара стала, забываю… А ведь и ужинать пора.

— С дороги и умыться надо, — добавил Смеливец. — Такой уж обычай — за стол садись с чистыми руками. Становись, сынок, полью тебе на руки.

— Что? — возразил Иванко. — Поливать на руки? Нет, где это видано, чтобы старшие молодым услуживали!

— Становись! Становись! — приказывал отец. — Ты заслужил, воин наш.

Иванко наклонился над большой глиняной миской. Не успел он умыться, как в дом вошли Твердохлеб, Ольга и Лелюк.

— Услыхали мы, что ты приехал, — с порога промолвила Ольга и бросилась к зятю, — и прибежали. — Она пристально глянула на него. — Такой, как и был. Только борода стала больше. — И со слезами упала ему на грудь.

— Что вы, что вы, мамо! — растерянно говорил смутившийся Иванко.

— От радости! Ой, Роксанушка моя, когда же я тебя увижу? — И, обернувшись к Твердохлебу, решительно сказала: — Поедем к ней.

— Легко сказать «поедем»! Что ты за боярыня такая — как сказала, так и поедешь! И я бы поехал, да не на чем. А где кони, где деньги?

Ольга укоризненно глянула на него, покачала головой.

— Ты всегда такой…

— Такой, Ольга.

Чтоб утешить Ольгу, Иванко пообещал ей:

— Я приеду за вами… скоро.

В хату робко заглянул Петро.

— Что? — забеспокоился Иванко. — Конь?

— Конь ничего, сено ест, — ответил Петро. — Поди сюда, Иванко, — таинственно позвал его мальчик.

Все удивились, а Петро потащил Иванку в угол, к печи, и что-то зашептал ему. Выслушав его, Иванко бросился к скамье, схватил меч.

— Куда? — остановил его Смеливец. — Отдыхай.

— Надо! Скоро вернусь. Такое дело, отец! — горячо воскликнул Иванко и направился к порогу.

Но выскочить не успел. Сколько сегодня неожиданных встреч в хате Смеливца! Дверь открылась, и на пороге появилась Роксана, держа за руку Ростислава, закутанного в шубку.

— Иванко! Иванко мой! — завопила она и опрометью бросилась к Нему. — Ох, как я соскучилась по тебе! — Она стала целовать его, не давая сказать ни слова;—Молчи! Смотри на нас и молчи. Сынок, иди к отцу!

Ослепленная радостью встречи с Иванкой, Роксана не видела никого. Отдав Ростислава Иванке, она обняла их обоих и радостно защебетала:

— Вот и приехал наш отец, сынок! Вот мы и дождались его!

Ошеломленная Ольга в первое мгновение не могла ни сдвинуться с места, ни заговорить.

— Дочь моя! Роксана! — бросилась она к Роксане.

И Роксана не думала встретить здесь мать.

— Вы все тут! Мамо! — приникла она к Ольге.

— И я тут! — подал голос Твердохлеб.

Роксана подбежала к отцу.

— О! И Лелюк пришел! — радостно воскликнула она.

Ольга позвала сына к себе. Мальчик исподлобья смотрел на незнакомых людей.

Роксана поздоровалась со Смеливцем и Татьяной.

— Вся семья собралась! Как я рада! Ой, сколько перемучилась! Как летела сюда, к вам, мыслями своими. О! А про дитя и забыла. Раздевайся, сынок. — Она сняла с него мохнатую шапку и шубку.

— Смотрите, какой у меня сын беленький! — похвалилась Роксана.

Иванко смотрел то на Роксану, то на Ростислава и снова кидался их целовать.

— А я обещал повезти вас во Владимир, — улыбнулся он Ольге.

— Повезти? А я сама приехала. Знаешь как, Иванко? Гонцы рассказывали про вас, мы все знали и ждали… А сюда сани ехали, хлеб везли и оружие разное. Я попросила Мирослава, чтоб взяли. Ох, и ехали мы! Я умоляла деда-возницу: «Скорее, скорее, дедушка!» Пообещала гривну. Всех опередили, за дружинниками ехали. А потом меня и Ростислава дружинники взяли. Я сама на коне ехала, а сынка дружинники везли. Да что это вы все стоите? Не на чем сесть, что ли?

Смеливец глянул на Иванку. Тот нетерпеливо топтался на месте, а потом порывисто подошел к Роксане, ласково посмотрел на нее.

— Укладывай сынка спать, а я скоро вернусь.

— Куда ты? — испуганно спросила Роксана и схватила его за руку. — Куда он? — спросила Смеливца.

— Не знаю, — ответил Смеливец.

— Я приехала, а ты убегаешь. Не пущу! Всегда так вот — как буря.

— Надо, Роксанушка! Я быстро. Хочется с тобой побыть, да тут такое случилось… Я не долго…

— Буря и есть. Все летишь куда-то, Иванко! — Она умоляющими глазами, еле сдерживая слезы, смотрела на Иванку. — Только увиделись — и уже бежишь.

— Сынок! — вмешалась Татьяна. — Это ты так со своей женой?

— Просите его, мамо! — уцепилась за нее Роксана.

— Не уходи, побудь дома… Уходи прочь, Петро!

— Я вернусь, я скоро вернусь. Так случилось… Ты, моя умница… — целовал Иванко Роксану. — Я потом все расскажу… Ужели не отпустишь? Не отпустишь своего Иванку?

— Иди, — с трудом промолвила Роксана и наклонилась.

Иванко, обняв ее, быстро вышел из хаты. За ним выбежал Петро.

Роксана, тяжело ступая, прошла вдоль скамьи и упала на стол. Она не могла сдержать рыдания. Ольга кинулась ее успокаивать.

— Как ты его увидел? Он или нет? — допытывался Иванко у Петра.

— Он! Я его знаю. Горб себе намостил, прихрамывает, глаз завязал. Я побежал к Пантелеймоновской церкви за матерью, она к вечерне пошла. Прохожу мимо звонаря, он бьет в колокол, дергает за веревку, в землю смотрит, а я вдруг споткнулся. Он крикнул на меня, я и узнал его. Он!..

— Звонарь?

— Звонарь.

Они заспешили к церкви. Вдруг Иванко остановился.

— Кирилл нам нужен. Где он?

— Тот, что книги пишет, монах?

— Монах.

— Я его видел.

— Где? — обрадовался Иванко.

— А он шел сюда, в монастырь.

— Сюда? Ой, молодец, Петро!

Они свернули в соседнюю улицу и вскоре очутились возле монастырских ворот. Иванко толкнул ногой — закрыто.

— Рано монахи спрятались! Только стемнело! — засмеялся он и, подхватив привязанный веревкой деревянный молоток, трижды ударил в дверь.

Никто не откликнулся. Иванко снова застучал. Кто-то выглянул в маленькое окошечко и недовольным голосом спросил:

— Кого здесь леший носит? Завтра придешь, — И закрыл окошечко доской.

Иванко, разозлясь, начал сильнее бить молотком.

— Открой, не то и тебя молотком по голове стукну! Сей же час открывай!

— Служба закончилась, — послышалось за окошком.

— Мне не молиться, дурак! Да выгляни сюда, слово скажу. Княжеское дело.

Последние слова подействовали, в окошке показалась борода.

— Да выше засов тяни, глянуть на тебя хочу, что ты мне бороду свою тычешь! — ругался Иванко.

Сторож приподнял доску и высунул голову.

— Вот теперь видно! А то играет в кошки-мышки. Кирилл здесь?

— А ты кто? — буркнул сторож.

— Иванко.

— Иванко?

— Ну да. Не знаешь меня? А почто спрашиваешь? Говори, Кирилл здесь?

— А ты кто такой?

— Вот сорока! Дождешься ты у меня палки! Да открывай же, чертов сын!

— Чей ты?