Рассматривая же состояние немецких военнопленных и интернированных и их правовое положение на советской территории, следует отметить, что в период с 22 июня 1941 г. по июнь 1945 г. нашими войсками было пленено и интернировано 2 661 232 человека немецкой национальности, т. е. 2 389 560 военнопленных и 271 672 интернированных[338]. Война выдвинула перед войсками НКВД задачи по охране военнопленных. В начальный период войны эти задачи выполняли войска НКВД по охране тыла действующей армии, но с резким увеличением численности военнопленных встал вопрос о создании в системе НКВД СССР специального Управления по делам военнопленных и интернированных. Такое управление было создано 24 февраля 1943 г. приказом НКВД СССР № 00367. Начальником управления был назначен генерал-майор И. Петров. На 25 февраля 1943 г. число военнопленных составляло 256 918 человек[339]. На тот период для военнопленных имелось 24 лагеря (в том числе 4 офицерских) и 11 фронтовых приемно-пересыльных лагерей. Боровический приемно-пересыльный лагерь № 270 на 8000 человек принимал военнопленных от Северо-Западного и Волховского фронтов[340]. К концу 1945 г. на территории Ленинградской области было открыто 80 лагерных отделений системы НКВД и 6 рабочих батальонов НКО более чем на 60 тыс. человек[341]. Вполне понятно, что их размещение связывалось с теми объектами, которые касались первоочередного восстановления. Исходя из того, что врагом городу и области были причинены огромные разрушения во всех сферах промышленности, культурного и социального назначения, — использование труда военнопленных было оправданным решением.

Совнарком СССР вникал в положение дел с обеспеченностью лагерей военнопленных, как продовольствием, так и другими предметами первой необходимости, следил за соблюдением законности по отношению к содержащимся в лагерях военнопленным. В соответствии с Постановлением СНК СССР от 6 августа 1941 г. военнопленные получали: хлеба ржаного — 400 г, муки II сорта — 200 г, крупы разной — 100 г, масла растительного — 20 г, рыбы — 100 г, сахара — 20 г, соли — 30 г, овощей и картофеля — 500 г, томат-пюре — 10 г, чая суррогата — 20 г, мыла хозяйственного — 300 г на человека в месяц. На основе Постановления СНК от 24 ноября 1942 г. № 1874-874СС и решения ГКО от 5 апреля 1943 г. за № 3124СС были внесены изменения в дневные нормы продовольственного снабжения (табл. 2).

До 1948 г. военнопленным на одного человека выдавалось в сутки 600 г хлеба, 40 г масла, 120 г рыбы или сельди, 20 г сахара[342]. Следует отметить, что нормы по отдельным видам продуктов (например, по хлебу (на 150 г), растительному маслу, свекле, моркови и т. д.)[343] для военнопленных по количеству были выше норм для заключенных, содержащихся в тюрьмах НКВД-УНКВД. Это был 1943 год. И, наверное, вряд ли можно согласиться с утверждением В. А. Иванова о том, что «Откровенное и циничное попрание международных правовых актов распространялось сталинским режимом и на десятки тысяч немецких военнопленных, находящихся в лагерях, созданных для них на территории северо-запада России»[344]. Естественно, Советское правительство делало все, чтобы немецким и иным военнопленным были созданы соответствующие условия для их проживания в постоянных и приемно-пересыльных лагерях. При этом оно исходило из Гаагской (1907 г.) и Женевской специальных конвенций о пленных. Хотя Советский Союз к конвенции 1929 года не присоединился, но ее соблюдал. С военнопленными обращение было гуманным, за ними признавалось право отправления религиозных культов, они привлекались на работу, но не на военную и т. п.

В 1944 году совместным приказом Наркома внутренних дел СССР и начальника тыла Красной Армии от 27 января 1944 г. в порядок снабжения военнопленных были внесены новые изменения. В руках командования фронтов сосредоточивалось руководство приемными и сборными пунктами и фронтовыми приемно-пересыльными лагерями военнопленных. Обеспечение лагеря на этапе эвакуации или военнопленных в пути следования до лагеря возлагалось на начальника тыла фронта[345]. В этих целях при лагерях были созданы отделы НКВД по делам военнопленных и утверждено соответствующее положение. На эти отделы возлагались практически все задачи, связанные со сбором и транспортировкой военнопленных. Так, сотрудники названных отделов обязаны были контролировать:

— чтобы раненых, больных, обмороженных и истощенных военнопленных помещали в специальные фронтовые госпитали и не допускать приема этой категории военнопленных лагерями и приемными пунктами НКВД;

— следить за соблюдением режима пешего перехода военнопленных на маршах, за организацией больших привалов и ночлегов с обогревом и выдачей горячей пищи или кипятка;

— при отправке военнопленных по железной дороге обеспечивать через ВОСО фронтов своевременное получение вагонов, следить, чтобы они были оборудованы печами, нарами, унитазами, ведрами, обеспечены достаточным запасом топлива, проследить чтобы в составе эшелона был санвагон-изолятор, снабженный медикаментами и предметами ухода за больными;

— принимать меры к оборудованию эшелонов кухнями, а также к снабжению эшелонов продовольствием на путь следования, 10-дневным неприкосновенным запасом и т. д.[346].

В марте 1944 года фронтовые приемно-пересыльные лагеря были прикреплены для лечения военнопленных к госпиталям НКО, например, на Ленинградском фронте приемно-пересыльные лагеря № 157 и 270 были прикреплены к госпиталям № 3808 и 3810 этого же фронта[347].

Смертность не могла обойти стороной и эту часть контингента. За время пребывания в советском плену умерло по разным причинам 423 168 человек (356 687 военнопленных и 66 481 интернированных)[348]. На территории Ленинграда и области смертность военнопленных составила 7456 человек[349]. К тем начальникам лагерей для военнопленных, где допускалось нарушение режима их содержания, не создавались условия, исключающие заболеваемость и смертность, принимались строгие меры.