Клуц внезапно опустил морду, пошатываясь, с тяжеловесной грацией пересек поляну и исчез в лесу. Он двигался бесшумно, скользя между деревьев, словно тень, но тень одушевленная и стремящаяся к некой ценя.

Королевская армия Д'Алва отступала. Все, что время и суровые обстоятельства позволили собрать и взять с собой, было собрано и взято. Многие люди и животные изнемогали от ран. Все чаще усталые тела отказывались служить им, исчерпав запасы жизненной энергии. Этой темной ночью, когда никто не имел сил помочь соседу, немало воинов и скакунов осталось лежать на земле. Обозы безнадежно отстали, хотя хлысты погонщиков не щадили тащивших их кау. Возок короля затерялся где-то позади. Часть кавалеристов потеряла своих зверей; усталые и мрачные, солдаты шагали пешком. Выжившие хопперы прихрамывали — почти у всех были повреждены ноги. Остатки разбитого войска тащились в ночи, собранные воедино дисциплиной и верностью. Но и то и другое быстро убывало.

Случалось, истомленный усталостью человек оборачивался назад и смотрел на красные отблески, игравшие на южном небосклоне. Столица Д'Алва пылала. Многие воины были уроженцами города, там остались их семья. Они закрывали глаза, пытаясь не видеть, не думать о том ужасе, который царил позади.

Принцесса ехала в авангарде, ее прыгуна все еще окружала плотная группа всадников. Рядом скакал граф Камил Гифтах. Его правую руку поддерживала перевязь; изможденное лицо было мрачным, но в глазах горел упрямый огонек. Всех объединяло одно желание — добрести до места, пригодного для отдыха и обороны. И люди, и животные смертельно устали. И никто не сомневался, что утром враг ринется в погоню.

Два дня назад, потерпев поражение в первой битве, армия отошла к городу. Но войска оставались сильны и геном, и духом; никто не сомневался, что удастся выстоять за стенами, пока не подойдут подкрепления с востока и запада, рыбаки с побережья и непобедимая пехота му'аманов с великих равнин. Тогда королевское войско вновь выйдет в поле, отрежет отряды восставшего герцога от союзников, а затем сотрет их в порошок.

Но этого не произошло — случилось нечто ужасное. Мятеж нищих, воров и уличного сброда, подавленный неделей раньше, был всего лишь репетицией, испытанием бдительности стражи. Не успели городские ворота затвориться за последними отрядами королевских войск, как началось светопреставление. Тяжелые решетки, перегораживающие каналы, и люки, что веля к подземным трубам для слива нечистот, оказались поднятыми или незамкнутыми. Из маслянистых темных вод на улицы города полезли ужасные твари, чудовища, от которых столицу Д'Алва столетиями предохраняли камень и металл. Пока свежие силы атакующих карабкались на стены города, внутри него армия боролась с ордами кровожадных рептилий и паникой, охватившей население. Но это было еще не все. Время от времени стали появляться призраки — отвратительные человекообразные существа, едва различимые в свете дня. Они направляли безмозглых рептилий, загоняя их целыми стаями прямо в тыл бившихся на стенах отрядов.

Когда сообщения об этом участились, Лучар собрала на совет горстку уцелевших вельмож в полководцев. И лучшее, что они могли посоветовать, — пробиться в джунгли через северные ворота. Мало кому удалось дойти до леса; большинство полегло на стенах и улицах города. Когда Лучар попыталась оценить своя силы, стало очевидным — королевская армия сократилась вчетверо, да и эти жалкие остатки состояли из раненых, измученных людей. Так что не было иного выбора, кроме отступления, вернее

— бегства. Да, герцог Амибал и помогавшие ему силы зла оказались слишком могущественными! И если не удастся в считанные дни сплотить и поднять на борьбу всю страну, королевство будет потеряно.

Вот о чем размышляла полумертвая от усталости Лучар, покачиваясь в седле. Мысли ее были чернее непроглядного мрака южной ночи. Никто из беглецов не сомкнул глаз больше, чем на пару часов за три последних дня.

Где же Иеро? Он жив, конечно, жив! Они были связаны так сильно, так прочно, что Лучар верила — муж ее не ушел в Вечное Странствие. Она ждала и надеялась. Когда-нибудь он вернется… Голова принцессы клонилась все ниже и ниже к теплой шее хоппера; она не заметила, как граф Гифтах, подхватив повод из ослабевших рук, протянул его одному из гвардейцев. Со вздохом облегчения Лучар уплыла в благодетельное беспамятство сна.

Иеро пробудился внезапно. Узкая кровать стояла у окна небольшой комнаты на третьем этаже массивного бревенчатого здания — нового форта в Намкуше. Койка слабо скрипнула, когда он сел, невольно потянувшись к мечу. Что же его разбудило? Метс покосился на распахнутое окно, за которым серебрилось залитое лунным светом небо. Прислушавшись, он разобрал оклик часового и ответ его напарника. С берега доносился слабый плеск волн и другие звуки, слабые ночные шорохи, — больше ничего. Однако… однако что-то случилось — он привык доверять инстинктам. Где-то глубоко в сознании крошечный колокольчик прозвенел тревогу. Затем… затем он услышал едва различимый шелест, доносившийся из коридора, — не то шум осторожных шагов, не то подавленное сопенье.

Бесшумный как смерть, Иеро поднялся с постели, сжимая меч, и шагнул к двери. Он слушал, как всегда, и звуки, и мысли. Ментальная волна не принесла ничем, но звук повторялся. Теперь метс был уверен — по ту сторону двери кто-то подстерегает его, кто-то скрывающий разум за ментальным щитом! Но разве мог убийца пробраться сюда, в крепость, которую охраняло столько солдат?

Внезапно его сомнения разрешились. Откуда-то снизу, с первого этажа, долетел тревожный сигнал горна, и, словно эхо, со стен и от ворот ответили другие трубные звуки. Враг пробрался в форт!

В тот же миг дверь треснула под чудовищным ударом, и массивная темная фигура ввалилась в комнату; лунный свет играл на лезвии высоко поднятого топора.

Убийца ринулся к пустой кровати, но не успел осознать ошибку. Тяжелый короткий меч Иеро со свистом рассек воздух и врезался между плечом и шеей лемута. Вскрик, сменившийся хрипом агонии, фонтан крови — и все было кончено. Грузное тело рухнуло ничком, застыв на полу в смертельной неподвижности.

Иеро стремительно развернулся к темному проему двери, готовый к схватке, но убийца пришел один. Коридор был пуст, и быстрый мысленный поиск подтвердил это. Однако священник прижался к стене и не двигался, пока снаружи не заплясал свет факелов и гулкий топот бегущих ног не наполнил коридор. Только тогда он опустил меч и шагнул навстречу патрулю.

Через десять минут, когда солдаты покинули комнату, оставив Иеро наедине со старым аббатом, пришло время разглядеть порождение ночного кошмара, лежавшее на полу.

— Альдо рассказывал о таких монстрах, — задумчиво произнес Демеро, рассматривая труп. — Кажется, ты бился с одним на корабле, когда плыл по Внутреннему морю. Мерзкая тварь, даже для лемута… Впрочем, все они мерзкие твари. Что это за чудище?

— Глит. Так назвал его Рок, пират, прежде чем мы с Гимпом прикончили обоих. — Иеро посмотрел вниз на серый череп без ушей и носа, на клыки торчавшие из разверстой в агонии пасти, на могучие конечности, покрытые мельчайшей чешуей. Существо было одето в форму метсианского солдата, но вряд ли ему удалось бы сойти за человека даже в зыбком свете факелов. Его оружие — тяжелый топор — валялось под кроватью.

— Как он здесь очутился? — спросил отец Демеро, гневно приподняв брови. — Тревогу поднял один из приборов с маятником, изготовленных нашими учеными. Я показывал тебе такое устройство, помнишь?

— Возможно, он и поднял тревогу, но слегка запоздал. — Встав на колени, Иеро ощупывал тело. Неприятный запах распространялся по комнате, несмотря на открытое окно. — Поглядите, отец ной! Он носил ментальный щит

— вот эту пластинку на цепочке… Что ж, я так и думал… Бог знает, что предостерегло меня. Может быть, разум как-то настроился на присутствие врага… Но времени у меня было немного. — Он поднял пластинку голубоватого металла и задумчиво уставился на нее. — Хотел бы я знать, как работает эта штука… Так же, как наши маятниковые устройства?