Прием оказался немноголюдным. Пятеро из руковод­ства ведущих японских концернов проводили его до са­молета, выстроившись в линию, отвесили Судских глубо­кий поклон, развернулись, как на плану, и покинули аэропорт, а в Сэпдае встречал его всего один человек в доро­гом рэйфку с фамильным гербом рода на спине.

— Генерал Судских? — осведомился он на чисго рус­ском языке и протянул руку: — Хисао Тамура. Наслышан о вас.

Тон. с каким он произносил слова, говорил о том, что человек этот привык командовать и закладывалась эта ма­нера еше в те времена, когда герб рода стал значимым в Японии. ,

— Простите, — ответно поклонился Судских, но я о вас ничего не знаю.

— Это не важно. Ь знаю о вас и сам хотел встретиться. Прошу вас. - Жестом руки он показал на черный лимузин.

За весь путь он не произнес пи одного слова. Судских казалось, что вздери мая голова мешала ему говорить.

Лимузин въехал через открытые ворота, подкатил к ка­менному дому внушительных размеров в утяжеленном средневековом стиле. Хозяин подождал, пока гость вый­дет, и гювел его иапрмую через просторный зал первого этажа к открытой шошадке задней веранды с плетеной мебелью у самого пр'да.

— Здесь можно аокойно поговорить, — вернулся дар речи к хозяину. — Располагайтесь удобно.

Тамура хлопнул е ладоши, приказал что-то подошед­шему слуге кратко и теревел для Судских:

— >1 велел пода г, холодный чай, а позже мы будем кушать на верхней тс>расс. С нее хорошо видно море. Это усиливает аппетит, и a,i увидите знаменитых розовых чаек. Это способствует пищеварению. Ха-ха!.. Вы не против?

— Гость — раб свою хозяина, — учтиво ответил Судских.

Точно! Так у i»с говорят: хозяин - - барин. Я ведь

семь лет провел в Си>ири. В плену был, - пояснил он. — Там язык выучил и кногое другое... Сейчас.

Тамура снял хаощ и, оставшись в нижней рубашке, продолжил:

Знаете, я был ;амым необычным солдатом Второй мировой. Я первым 13 японских солдат ступил на враже­скую землю у Кота->ару и стал первым раненым. Меня посчитали мертвым,vioft полк ушел дальше, а меня оста­вили на побережье, Тодобрала меня юная тайка и выха­живала. Готовила сеСг мужа. Ха-ха!.. Я долго отлеживался. То ранение, то маляшя. Одним словом, когда я оконча­тельно встал на ног» в сорок четвертом году, нас значи­тельно потеснили. С горючими слезами я оставил свою спасительницу и двгяулся через джунгли в Маньчжурию. Ох и дорожка была! Icex приключений не опишешь и са­мом толстом романе Но я дошел! Ха-ха!.. Переформиро­вание — и я остался в Квантунской армии. Когда я по­явился и своей части с новенькими погонами капитана, ваши войска начат и штурм наших укреплений, я опять был ранен. Ни тайки, ни китайки для меня не нашлось, меня выхаживали в обычном бараке для пленных. Потом я рубил лес под Братском и строил набережную в Красно­ярске. Ха-ха!..

— Впечатляет, — улыбнулся Судских. — Наверное, вы и бизнес делаете с нашей страной?

Зачем? Это неинтересно, этим занимаются мои люди, у меня другие задачи. Но интерес к России у меня есть, был и будет. Об этом мы еше поговорим.

С террасы открывался великолепный вид на японский садик, от пруда веяло прохладой, умирот воряла тишина и неслышный полет стрекоз. Не верилось, что с той сторо­ны дома, в каких-то ста шагах. Тихий океан, могучий и говорливый.

— Это место для меня — урамото, тыльная сторона, как Японское море для Японии, а там, — махнул Тамура за спину, — мимото, лицевая сторона. Мои хлопоты, мое неспокойствие. Вам нравится здесь? поймал он бла­женную улыбку па лицу гостя.

— Очень...

— Вот и отдыхайте. Мне кажется, нам будет о чем го­ворить.

— К сожалению, я не знаю японского языка. Удобно ли вам будет говорить со мной в подкрасогы?

— Как вы сказали? — переспросил Тамура и даже при­близил к Судских ухо. — В подкрасогы? Удивительно мет­ко! Понял. Вы правы: журавлиную песню могут нести толь­ко журавлиные крылья. Или, может, лебединые? — посмотрел он с хитрецой.

— Возможно, — кратко ответил Судских.

Внесли:чайные принадлежности, слуги налили чай. Та

мура и Судских обтерлись влажными горячими полотен­цами, и разговор продолжился.

— Как мне доложили, переговоры вы провели успеш­но, и даже более чем.. Ваш хозяин останется довольным.

— У меня нет хозяина. вежливо ответил Судских. — Кроме Бога.

— Тогда ваш Бог будет доволен, — не моргнув глазом ответил Тамура. — И вы правильно сделали, напомнив о нем. Бог един. Правильно, господин Судских?

— Без сомнений, — поклонился гость.

— Понимаете, я сейчас объясню, сколь важен для меня ваш визит, и вообще я рад вашему приезду в Японию. Клянусь, в середине августа я собирался посетить Россию и разыскать вас. Не верите? Скажу для начала, что за ва­шими переговорами стоял я. Они прошли успешно. По­нимаю, как трудно вашему другу, как стараются загнать его в угол противники, но есть весы, которые нельзя пе­ревесить тяжестью денег. В таком случае именно вы мо­жете помочь мне. Надеюсь, успешные переговоры станут весомым авансом, чтобы высказать мою просьбу.

Судских ничего не спросил, ожидая самой просьбы. Несмотря па выгодный договор, увозимый Судских из Япо­нии, прессинг Тамурм настораживал: бесплатный сыр толь­ко в мышеловке. Не очень приятно стало Судских в оча­ровательном месте.

Не дождавшись вопроса, хозяин заговорил сам:

— Меня мало интересуют деньги и богатство как тако­вое. Мой концерн работает подобно вечному двигателю, его даже остановить невозможно. Однако я стар, и хоте­лось бы оставить после себя подлинно добрую память. Кто мы — финансисты и магнаты? Воры. Обманщики и раз­бойники. Мы подобны кровососущим тварям, и меценат­ство лишь малая толика добра, способного отдалить от пас людское отвращение. Как сказано в Писании, богато­му легче пройти сквозь игольное ушко, чем попасть в рай. Я много раз проходил сквозь игольное ушко. Ха-ха!..

«Что это он так долю подбирается к своей просьбе? — недоумевал Судских. — Крутит, крутит...» Но, зная вос­точное гостеприимство, он помалкивал, сохраняя мину за­интересованности монологом хозяина.

Как ни старались Дюпоны и Морганы, Рокфеллеры и Форды облагородиться, они больше слышали прокля­тии, чем благодарности людей. Альфред Нобель, Крупп- старший, Андрей Сахаров, Вернер фон Браун л и вооб­ще дьяволы во плоти, нимба над ними не появится в любом случае. Их дела разрушали планету, спасать ее они не удо­сужились.

«Последует наконец главная тема?» терпел Судских.

— Я — другое дело.

«Слава те Господи!»

— Я все свои богатства употребляю па излечение пла­неты и не финансирую вредные производства. Двадцать лет назад в Токио невозможно было дышать без респира­тора, пить воду из-под крана считалось медленной смер­тью. Благодаря моим очистным сооружениям, чистому производству Япония стала тем, чем была до прихода ев­ропейцев.

«Возможно, — отметил Судских, — но вредные произ­водства перенесли в другие страны. И что дальше?»

Уверяю вас, усмехнулся Тамура, будто читая мысли Судских, — в третьих странах экология сохранена. Не хо­тите за мои же деньги наладить очистку, не получите вы­годный контракт. Ха-ха. Теперь я хочу взяться за второй пояс экологической чистоты. За Китай, Индию, Россию. Одним махом земной шар не поднять.

«Ну давай-давай!»

— Мой выбор пал на Россию. И сначала надо спасти Сибирь. Ее зеленые легкие пока дышат естественно, при­родные условия позволяют обойтись без многих затрат, и экологическая зашита Сибири позволит мне вложить сред­ства в этот проект без опасений, что их растащат ваши алчные чиновники. Пославший вас человек уже осознал, как самые благородные намерения мостят дорогу в ад. «Дснсг-дснег-денег!» - вопят вокруг, а я предлагаю толь­ко оплачиваемую работу-работу-работу. Вывоз топляка прибыльное дело, вывоз отходов тяжелого производства — чистые деньги. Дома дня переселенцев, возделывание пу­стошей, отхожие промыслы — как лекарство от алкого­лизма.