С худенькой короткостриженой чернявой девушкой в броской и на первый взгляд неряшливой одежде, с вызывающе яркими украшениями он познакомился пару дней назад. Сегодня была их вторая встреча. Сергей набрал ее телефон после тяжелых событий в Семерке. Ему требовалось выговориться, поделиться переживаниями и, самое главное, не хотелось оставаться одному. В этом случае мрачные воспоминания опутали бы его удушливым саваном, надолго погрузив в депрессию.

Алиса примчалась сразу и проявила удивительную чуткость, внимательно слушая сбивчивый рассказ мужчины и понимающе кивая. Общаться с ней было приятно. А ее неожиданный поцелуй окончательно рассыпал в прах остатки невеселых мыслей.

Девушка мягко отстранилась, разрывая долгий поцелуй, смешно потерла губы и простодушно улыбнулась.

– Щекотно.

Сконфуженный Сергей искоса озирался. Он впервые целовался в общественном месте. Как отнесутся к столь смелому поведению официанты? Но Алису этот вопрос совсем не пугал. Она дернула Задорина за руку и серьезно спросила:

– Постой. Если твой Шувалов такой гениальный, как ты рассказал, почему же девушка умерла?

– Она не умерла. Точнее, она уже была умершей, когда попала к нам в лабораторию. Она утонула и долго была под водой. Отсутствовало кровоснабжение, мозг не получал кислород и умер. Мозг – это самое главное, что есть в человеке.

– А сердце?

– Сердце всего лишь бионасос. Его можно запустить после долгой остановки или заменить. А мозг не заменишь. Любая остановка и… Смерть мозга идентична смерти человека.

– Жуть! Но ты интересно рассказываешь. А мы, женщины, всё о фигуре и прическе думаем. Оказывается, надо о голове беспокоиться.

За плечом кашлянул официант и вежливо поинтересовался:

– Что-нибудь еще? – Сергей замотал головой. Официант охотно положил на стол узкую папку. – Вот ваш счет.

Он отступил назад, но не уходил, дожидаясь, когда клиент расплатится.

– Мы можем заказать такси? – спросила Алиса, когда официант забирал деньги.

– Это не требуется. Машины дежурят у выхода.

– Поехали! – Девушка поднялась, подхватила сумочку и потянула за собой смущенного своим счастьем Задорина.

Усевшись на заднее сиденье в теплое такси, Алиса взяла Сергея под руку.

– Куда? – обернулся усатый водитель.

Задорин вопросительно взглянул на Алису. Он чувствовал, что инициатива принадлежит ей. Девушка склонила голову на его плечо и, как само собой разумеющаяся, произнесла:

– К тебе.

Когда такси тронулось, она как ласковая кошечка потерлась носом о его бороду.

– Хочу привыкнуть к этой щекотке.

Сергей Задорин с гордостью ощутил, как в груди разрастается большое светлое чувство. Ему было приятно общаться с этой девушкой. Она умела слушать, искренне восхищалась его необычной работой, а ее наивные вопросы умиляли и возносили на пьедестал скромного ученого. Еще она умела прикасаться. Руками, щекой, бедром, носом. Он давно не испытывал тот радостный трепет, который охватил его в момент смелого поцелуя в кафе.

И он верил, что сегодня его ждут еще много сладких мгновений.

За спиной Антона Шувалова клацнул кодовый замок подъезда. Как металлический пес, огрызнувшийся на непрошенного гостя. Антон плелся к дороге, ничего не замечая вокруг. Сегодня он впервые серьезно поругался с женой. Единственная измена за десятилетний брак расколола его счастливую семейную жизнь.

А может, все эти годы счастлив был только он, а у Ольги постепенно накапливалось недовольство? Во многом она права. Он действительно очень мало занимался семьей и сыном, отдавая драгоценное время любимой работе.

Огонек сигареты прочертил в темноте затухающую дугу. Из-за листвы показалась невысокая темная фигура, в которой Шувалов с удивлением узнал Елену Репину.

– Захотелось покурить, – смущенно развела она руки, объясняя свое присутствие. – В машине я не дымлю. А ты куда собрался?

– К родителям. Давно не навещал. – Щеки тридцатипятилетнего мужчины порозовели, но при тусклом свете фонаря обнаружить это было невозможно.

– Понятненько. Садись в машину, подвезу.

– Ты моя палочка-выручалочка, – пошутил Антон, открывая дверцу.

– Не обольщайся, я даром не работаю. Сегодня – я тебе, завтра – ты мне.

– Заметано.

– Куда ехать?

Антон назвал адрес и поймал себя на мысли, что ему всегда легко общаться с внешне грубоватой, но чуткой Еленой Репиной.

Выехав на пустой проспект, Елена кивнула на мелькнувшие за окном электронные часы и спросила:

– Не боишься напугать родителей?

– Поздновато, согласен. – Шувалов попытался храбриться. – Как говорится: лучше поздно, чем никогда.

– Мне кажется, это не тот случай.

Шувалов промолчал, не представляя, как он объяснит ночной визит разбуженной маме. Елена управляла автомобилем, время от времени бросая заинтересованный взгляд на попутчика.

– Ты знаешь, единственный день, когда я готовлю себе ужин – это воскресенье. В будни некогда и незачем, я ведь живу одна. В субботу уборка, стрика, магазины. А по воскресеньям я открываю кулинарный журнал, выбираю самое красивое блюдо и готовлю его строго по рецепту. Иногда получается, как на картинке.

– Ты во всем мастерица, я уверен.

– Не льсти, если не видел.

– Я вижу тебя на работе.

– Кухонный нож и скальпель – не одно и то же.

– Конечно. Со скальпелем труднее.

– Как сказать. Сегодня я приготовила лазанью с уткой и розмарином, – продолжила объяснение Елена. – Мне потребовался утиный фарш, сыр пармезан, соус Балоньезе, черешки сельдерея и белое вино. Тесто для лазаньи я купила готовое.

– А розмарин?

– Само собой. А ты внимательный.

– Не представляю, что это такое.

– Я тоже, до сегодняшнего дня.

– И как выглядит это блюдо?

– Очень аппетитно. По крайне мере на фотографии.

– Что, не получилось?

– Не успела посмотреть. Когда ты меня вызвал в лабораторию, мне осталось запекать тридцать минут. Я поставила плиту на таймер и помчалась в институт. Сейчас приеду, а там…

– Божественный запах.

– Или черные угольки.

– Я верю в лучшее.

– А хочешь посмотреть?

«Хочу», – чуть не вырвалось у Шувалова, но вслух, он с сомнением произнес:

– Уже поздно.

– Это к пожилым родителям поздно без предупреждения, а ко мне – в самый раз. – Елена свернула с дороги, проехала квартал, бросила на Шувалова испытывающий взгляд. – Тут рядом. Порция большая, и открытую бутылку вина я одна не осилю.

Шувалов не стал возражать.

Лазанья отнюдь не подгорела и оказалась по-настоящему вкусной. Ужинали при свечах, так решила Елена. В углу тлели индийские палочки с дурманящим благовонием. Почти не разговаривали. Антон пил много. Сначала вино, потом виски. И размышлял.

Почему, даже простая романтика бесследно выветрилась из его семейной жизни, особенно, после рождения сына? Жизнь катилась обыденно и монотонно, как троллейбус по кольцевому маршруту. За окном всё то же, что вчера и на прошлой неделе. И никуда не свернешь, провода не пускают.

Репина ни о чем не спрашивала, смотрела на него печально и выжидающе. После сытного ужина она протянула Антону полотенце и сказала:

– Я постелю тебе на диване.

Выйдя из душа, он лег и долго не мог заснуть на новом месте, бесцельно наблюдая, как по потолку проплывают светлые пятна от редких машин. Закрытые рамы не пропускали звук, только свет. Он подумывал встать и зашторить окно, но шуметь не хотелось.

А потом приоткрылась дверь. Комнату наполнил тонкий аромат духов, зашуршало одеяло, и гибкое женское тело под шелковой сорочкой прижалось к его голому торсу.

Слов опять не было. Только нежные руки и требовательные губы проделывали такое, что сопротивляться ласковому вторжению было невозможно. Сознание затуманилось. Тяжелую плотину горечи размыло вездесущее женское тепло. Мозг выключил неприятные воспоминания и задействовал нейроны, ответственные за чувственные удовольствия. Два тела сплелись. Интимные прикосновения порождали в их головах облака невидимых микровспышек. Разряды накапливались и уплотнялись, чтобы в нужный момент пронзить организмы единой молнией первобытного восторга.