А на палубе «Реал-Мустафы» кипело новое сражение. В ход шли мокрые маты, ведра, топоры, ручные брандспойты…

С известием о пленении вражеского корабля Круз отправил шлюпку к главнокомандующему. Офицерам строго наказал: – Живыми в плен не сдаваться!

Половину людей потеряли посланцы, к «Иерархам» пробиваясь. Капитан-адъютанта Алексея Спиридова затаскивали на борт линейного корабля на руках, три тяжелые раны получил он.

«Реал-Мустафа» меж тем горел все жарче. Языки пламени быстро пожирали снасти и бумажные паруса. Со всей эскадры спешили к «Евстафию» гребные суда, пытаясь оттащить его от пылающего противника. Гнулись от напора воды весла, надрывались из последних сил гребцы, но все было бесполезно, корабли сцепились намертво. А огонь уже переметнулся на «Евстафий».

– Рубить такелаж, обливать палубу водой – распоряжался, не теряя самообладания, Круз. И опять лезли в огонь матросы…

Внезапно грот-мачта «Реал-Мустафы» с оглушительным шумом завалилась на русский корабль, засыпая раскрытую крюйт-камору горящими головешками.

– Все за борт! – успел лишь крикнуть Круз, бросаясь к фальшборту.

Слова капитана потонули в страшном реве и грохоте. Взвившийся на десятки метров к небу огненный столб приподнял громаду линейного корабля и тут же разорвал ее в куски.

Через какие-то мгновения на месте, где только что находился «Евстафий», была только рябь воды, сплошь усеянная обломками и людьми.

Линейного корабля «Святой Евстафий Плакида» более не существовало. Вместе с ним нашли могилу в волнах Хиосского пролива шестьсот двадцать восемь человек…

Горящие обломки вызвали пожары на близлежащих кораблях. Пораженные происшедшим, противники на некоторое время прекратили стрельбу. Над проливом повисла звенящая тишина.

– Пали! – первыми опомнились на русских кораблях. Вновь загрохотали пушки, сражение продолжилось с еще большим ожесточением. Через четверть часа новый взрыв. На этот раз взлетел на воздух «Реал-Мустафа». Гибель флагмана вызвала настоящую панику среди турецких капитанов. С этой минуты сколько-нибудь организованное сопротивление неприятеля прекратилось, огонь стих. Теперь командиры кораблей помышляли лишь о бегстве.

Зато заговорили пушки капудан-паши на берегу. Ибрагим Един-паша расстреливал плавающих в воде людей. На выручку гибнущим смело бросился фрегат «Святой Николай». Лейтенант Палекутти, рискуя, подошел вплотную к берегу и сбил вражеские батареи.

– Подвиг, достойный героев Саламина! – говорили потом об этой атаке на эскадре.

А к месту гибели кораблей уже спешили со всех сторон русские и турецкие шлюпки*. Между ними разгорелось настоящее сражение. Бились Фальконетами и ружейным огнем, таранным ударом и абордажем. Заметив в воде русских моряков, турки добивали их из орудий, забивали отпорниками и веслами. Видя это, ожесточились и наши. Особенно неистовствовали греки…

Капитана Круза взрыв отшвырнул далеко от корабля. Очнулся он уже в воде. Первым делом освободился от тяжелых наградных червонцев, которыми были набиты карманы его камзола. Затем скинул сам камзол, ботфорты, огляделся. Неподалеку, ухватившись за обрубок мачты, плавали несколько человек. Круз поплыл к ним. За мачту держались шкипер Петр Слизов*, мичман Пущин и артиллерийский прапорщик Моллер, все израненные и обожженные. Увидев подплывающего Круза, простодушный Моллер закричал обрадовано: – Александр Иванович, а каково я палил?

– Хорошо палил! Хорошо. – Круз, схватившись за мачту, с трудом переводил дыхание.

Чтобы обессиленный капитан не утонул, его по очереди поддерживали. Так, помогая один другому, и плавали.

Нашла потерпевших шлюпка с «Грома». Полуголого Круза едва не зашибли веслом обозленные греки, приняв по ошибке за турка… Насилу их оттащили. Напоив ромом, спасенных доставили на «Три Иерарха».

Впрочем существует легенда о спасении Круза, весьма правдоподобная. Когда к держащимся за мачту людям подошла шлюпка с одного из судов эскадры, в нее втащили всех, кроме Круза. Каперанг умолял взять и его, но матросы отталкивали Круза прочь. Узнав в обожженом офицере ненавистного всем нижним чинам капитана «Евстафия», часто издевавшегося над ними, матросы схватили весла, чтобы забить его до смерти. Тогда-то захлебывающийся в воде каперанг и поклялся им, что, если ему сохранят жизнь, он больше никого пальцем не тронет. Крузу поверили и жизнь сохранили. К чести каперанга, он не только не предпринял впоследствии никаких попыток разыскать своих обидчиков, которых за покушение на жизнь офицера ожидала бы неминуемая смерть, но и сдержал слово. На протяжении всей дальнейшей службы он не тронул ни одного матроса, запретив при этом заниматься рукоприкладством на своих кораблях и другим.

Бомбардирский корабль «Гром» входил на Хиосский плес во главе второй вспомогательной колонны. Старшим на нем цейхмейстер эскадры Иван Абрамович Ганнибал. Второй колонне предстояло поддерживать линейные корабли и при необходимости оказывать им всяческую помощь.

К полудню «Гром» оказался на крамболе «Евстафия». Сражение к тому времени уже вступило в решающую фазу. Корабли авангарда и кордебаталии вели яростную перестрелку с турецким флотом. Команда «Грома» находилась меж тем в бездействии, горя желанием хоть чем-то помочь своим товарищам.

Дмитрий Ильин, облокотись на фальшборт, вместе с остальными офицерами внимательно следил за перипетиями баталии, бурно обсуждая увиденное:

– Смотрите, господа, «Европа» ворочает оверштаг! Что же там у них могло стрястись, ежели Клокачев решился рвать линию баталии? – Глядите на «Евстафий», его сносит течением!

В начале первого пополудни над «Евстафием» взвились флаги сигнала: «Выслать к кораблю гребные суда».

– Ну-с, – обернулся к капитану «Грома» Перепечину Ганнибал, – действуй не мешкая! Кого пошлешь за старшего?

– Кроме Ильина, боле некого, – на мгновение задумавшись, ответил Перепечин. – Его мортиры пока без надобности, пусть проветрится!

Спустя несколько минут громовская шлюпка спешила к сцепившемуся с турецким кораблем «Евстафию», подле того крутилось до полутора десятков гребных судов. Все они, заведя концы на корабль, пытались оттянуть его от «Реал-Мустафы». Однако разрозненные действия успеха не приносили. Не теряя времени, Ильин взял все руководство в свои руки. Вооружившись жестяным рупором и выкрикивая команды по-русски и по-гречески, он быстро выстроил все суда в линию и велел производить греблю по команде. Но «Евстафий» к этому времени настолько крепко сцепился с турецким флагманом, что разлучить их не могло уже ничто.

Однако встать на бакштов к «Грому» лейтенант Ильин не успел. В грохоте и пламени навсегда исчез многострадальный «Евстафий». Вновь повел Ильин свою шлюпку туда, где кричали гибнущие… Матросы гребли до кровавых мозолей. Подойдя к месту гибели корабля, шлюпка столкнулась сразу с двумя турецкими полушебеками, пытавшимися перехватить ее. И Дмитрий Ильин принял неравный бой! Ошеломив точным ружейным огнем первое судно, он бросился на абордаж второго. В короткой, но яростной схватке турки были частью истреблены, частью спаслись вплавь. Невдалеке сражались с неприятелем шлюпки других кораблей. Дрались ожесточенно, и те и другие горели желанием спасти своих товарищей. Но спасенных было немного. Ильин разыскал лишь капитана 1 ранга Круза с несколькими офицерами и матросами. Подавляющее большинство команды «Евстафия» погибло при взрыве или утонуло, не дождавшись помощи. Окровавленного Круза втаскивали на борт талями.

Только исполнив все до конца, громовская шлюпка вернулась на корабль.

– Ну что, лейтенант, поразмялся? – встретил измотанного боем офицера Ганнибал. – Теперь передохни малость да готовь к делу свои мортирицы. Предстоит, сдается мне, побомбить тебе вскорости берега чесменские!

Ильин глянул на окутанный клубами дыма неприятельский флот: турецкие корабли уже поворачивали свои бушприты к Чесме.

– Бомбить, так бомбить, – утерся рукавом усталый лейтенант, – мы, флотские, на все способные!