На общую оценку евреев в городе Риме и на их родине после нападения Помпея на Иерусалим проливает свет речь Цицерона «В защиту Флакка» в 59 г. до н.э. Из нее следует, что евреи еще тогда имели привилегию переправлять в Иерусалим ежегодно «храмовые» налоги из всей империи, которые должен был платить каждый еврейский мужчина в возрасте от 20 до 50 лет в размере двух динариев каждый. Так как подзащитный Цицерона Луций Валерий Флакк как наместник провинции Азия прикарманил эти деньги, Цицерон приложил немалые усилия, чтобы унизить всех евреев.
Так, он полемизировал против городской римской группы евреев, которая твердо стояла друг за друга и якобы была против него направлена. Он называл их религию «варварским суеверием», прославлял Помпея, который после взятия Иерусалима сохранил храм, говорил о подозрительной и стремящейся всех оскорбить общине и противопоставлял претензиям избранного народа историческую реальность: «Каждый народ имеет свою религию... как мы нашу. Еще перед взятием Иерусалима, когда евреи жили с нами в мире, исповедование их религии плохо сочиталось с блеском этого государства, с величием нашего имени; теперь же этот народ силой оружия заявил, что он думает о нашем господстве; и это показало, что представляет ценность для бессмертных богов: он побежден, порабощен, обложен податями» (Цицерон «Речь в защиту В. Флакка», 69).
Высказанные образованным римлянином оценки должны были соответствовать широко распространенным суждениям. Эти суждения продолжали существовать, хотя по крайней мере Варрон, а позже Гален занимались еврейской религией и этикой. Когда Тацит через полтора столетия после Цицерона описывал взятие Иерусалима Титом, в своем экскурсе о евреях оценил народ не более позитивно: «Моисей дал им новую религию, враждебную всем другим, которые исповедуют остальные смертные. Иудеи считают богопротивным то, что для нас священно, и, наоборот, то, что у нас запрещено, ибо безнравственно и преступно, у них разрешается... Но каково бы ни было происхождение всех описанных обычаев, они сильны своей глубокой древностью; прочие же установления, мерзкие и гнусные, стоят на нечестии, которое царит у иудеев: самые низкие негодяи, презрев веру отцов, платили им подати, жертвовали деньги и оттого возросло могущество этого народа; возросло оно еще и от того, что иудеи охотно помогают друг другу, зато ко всем прочим смертным враждебны и ненавидят их. Ни с кем не делят они ни пищу, ни ложе, избегают чужих женщин, хотя преданы разврату до крайности и со всеми творят любые непотребства; они и обрезание ввели, чтобы отличаться от всех прочих. Те, что по своей воле перешли к ним, тоже соблюдают все эти законы, но считаются принятыми в число иудеев лишь после того, как исполнятся презрения к своим богам, отрекутся от родины, отрекутся от родителей, детей, братьев ... они считают безумцами всех, кто делает себе богов из тлена, по человеческому образу и подобию. Поэтому ни в городах, ни тем более в храмах нет никаких кумиров, и они не ставят статуй ни в угоду царям, ни во славу цезарей» (К.Тацит «История». С.-Петербург, 1993, V, 4, с. 549—550).
Подробного письменного свидетельства о развитии города Рима с еврейской стороны нет. Современные реконструкции основываются на находках еврейских катакомб и на интерпретации еврейских надписей Рима. Они составлены частично на арамейском или древнееврейском языке, частично на латинском, а большая часть на греческом и очень ограничены по своим высказываниям. Тем не менее ясно, что евреи Рима, несмотря на постоянное увеличение их численности, жили изолированно в жилом квартале Трастевере. Известны по названию 15 синагог, четыре из этих названий проблематичны. Наоборот, общееврейское учреждение в городе Риме не засвидетельствовано.
К основополагающей преемственности негативной оценки евреев добавлялось к тому же вплетение еврейства в историю империи. Однозначно оно было привилегированно при Цезаре и Августе. Исповедование еврейской веры в полном объеме гарантировалось, охранялось соблюдение субботних заветов, по римскому праву еврейским общинам полагалась, хотя и ограниченная, гражданская юриспруденция для круга их представителей, более того, евреи были освобождены от военной службы, бедные евреи, обладающие римским гражданским правом, допускались к бесплатному распределению зерна.
Евреи, вне сомнений, извлекли пользу из благодарности Цезаря, который во время своего египетского похода в особенно критической ситуации получил поддержку от своих еврейских друзей Гиркана II и Антипатра. Они извлекли еще большую пользу из дипломатического искусства Ирода Великого, который умел ладить с римскими властями и как клиентельный царь пользовался полным доверием Августа и Агриппы. Пусть евреи ненавидели и боялись жесткого и тиранического Ирода, для Рима он был незаменим как гарант спокойствия и порядка в Палестине.
Подобного надежного еврейского партнера принцепсы после Августа больше не нашли. Римские наместники видели хаотическую с их точки зрения борьбу различнейших религиозных групп, быстро меняющихся политических лидеров с ограниченным авторитетом. Ни представители династии Ирода, ни верховный жрец, ни Синедрион, совет старейшин Иерусалима, не могли гарантировать во время быстро следующих друг за другом кризисов сохранения договоренностей с Римом. Ни одна из еврейских группировок, ни фарисеи, которые считали себя хранителями существующих религиозных норм, ни саддукеи, которые приобрели большое влияние после смерти Ирода Великого, ни радикальные зелоты, собравшие в борьбе против Рима большое число приверженцев, ни изолированные группы не могли быть привлечены римской стороной в качестве поддержки господства. Если не считать небольшого количества отдельных людей, которые из-за материальных интересов или оппортунизма перешли на сторону Рима, наместникам не удалось найти основу для конструктивного сотрудничества и полностью интегрировать евреев в империю.
Кроме сумбурных событий в самом Иерусалиме, еврейско-римские отношения осложнялись хроническими смутами в Александрии. Для Рима Египет и особенно Александрия из-за их основного значения для обеспечения столицы были особенно важными зонами системы господства. Обострение столкновений между греками и евреями в Александрии было вызвано не столько экономическим соперничеством, сколько постоянным приростом еврейского населения в городе. Во всяком случае ожесточенные битвы 38—41 гг. н.э. стояли в начале длинной цепи частично латентных, частично открытых напряженных отношений между греками и евреями, которые между 115 и 117 гг. н.э. вылились в уже упомянутую резню и еврейские погромы. Римские префекты часто одобряли позицию греков; и здесь евреи казались хроническими подстрекателями беспорядков.
Сам Клавдий, которого связывала личная дружба с внуком Ирода Великого Иродом Агриппой, вдоволь натерпелся от тяжелых беспорядков между греками и евреями и от посольств александрийцев и евреев. Знаменитый «Лондонский папирус» содержит письмо, в котором идет речь о тех событиях в городе: «Что касается вопроса, кто из вас несет ответственность за восстание и вражду, я не склонен вынести определенный приговор, хотя ваши послы, особенно Дионисий, сын Феона, усердно защищали ваше дело перед лицом ваших противников, и я должен сохранить свой неумолимый гнев против любой стороны, которая возобновит вражду. Но я говорю Вам, если вы не прекратите эту твердолобую постоянную вражду друг с другом, я буду вынужден показать, что может стать с благожелательным принцепсом, если справедливый гнев охватит его душу. Поэтому я заклинаю еще раз вас, александрийцев, вести себя дружелюбно и мирно с евреями, которые много лет жили в этом городе, не оскорблять их при исполнении их религиозных обязанностей, а разрешить им соблюдение их обычаев, как это было во времена божественного Августа, и эти обычаи я подтверждаю после слушания обеих сторон.
Евреев же я прошу не стремиться к тому, что выходит за рамки того, что они до сих пор имели, и не посылать, как будто они живут в двух разных городах, две делегации, чего никогда раньше не случалось, а еще не вмешиваться в военно-спортивные игры гимназиархов и косметов (годичные чиновники, отвечавшие за образование юношей и проведение игр), но сделать полезным то, чем они владеют, и в городе, который не является их собственностью, наслаждаться изобилием благосостояния; также не приводить и не приглашать евреев, которые приплывают из Сирии и Египта; в противном случае я применю против них все средства, как против людей, которые будоражат весь мир. Если вы с обеих сторон прекратите такое поведение и будете готовы жить в обоюдном дружелюбии и терпимости, я со своей стороны хочу проявить заботу о городе, который издавна был связан дружескими узами с моим домом» (Перевод из книги X.И.Белла «Евреи и греки в Римской Александрии». Лейпциг, 1926).
