– Мистер бен Аппельбаум? – произнес почти застенчиво мягкий голос. – Прошу в мой кабинет…

Она придерживала открытую дверь и была само совершенство; позабыв о тлеющей в пепельнице сигаре, он поднялся. Ей было не больше двадцати – свободно падающие на плечи иссиня-черные длинные волосы, зубы белоснежные, как на снимках из дорогих глянцевых инфожурналов ООН… Он глазел на маленькую девушку в поблескивающем золотом топике, шортах и сандалетах, с камелией за левым ухом. «И это моя полицейская защита», – продолжая глазеть, подумал он.

– Конечно. – Он покорно прошел мимо нее в маленький современный кабинет и сразу заметил артефакты исчезнувших культур шести планет. – Послушайте, мисс Холм, – искренне заговорил он. – Возможно, ваше начальство не объяснило вам: меня преследует один из сильнейших экономических синдикатов Солнечной системы. «Тропа Хоффмана лимитед»…

– ТХЛ, – перебила мисс Холм, усаживаясь за свой стол и дотрагиваясь до кнопки «пуск» на диктофоне, – владелец системы телепортации доктора Зеппа фон Айнема. Монополия позволила ему выставить все устаревшие модели гиперскоростных лайнеров и грузовых судов компании «Аппельбаум энтерпрайз». – На столе перед ней лежало досье, с которым она сверялась. – Видите ли, мистер Рахмаэль бен Аппельбаум… – Она подняла на него глаза. – Мне хотелось бы не ассоциировать вас с вашим покойный отцом, Мори Аппельбаумом. Нельзя ли мне называть вас Рахмаэлем?

– М-да, – позволил он, задетый ее холодностью и суровостью, а также видом лежащего перед ней досье. Задолго до того, как он навел справки в Образовательно-менторской ассоциации наблюдения (или, как ее насмешливо прозвали в народе по наущению ООН, «ОбМАН Инкорпорэйтед»), полицейское агентство собрало с помощью своих многочисленных систем наблюдения всю информацию о нем и о внезапном технологическом отставании некогда мощнейшей «Аппельбаум энтерпрайз».

– Ваш отец, – продолжала Фрея Холм, – очевидно, расстался с жизнью по собственной инициативе. Официально полиция ООН числит его смерть в графе «Selbstmort»… самоубийство. Впрочем, мы… – Она помедлила, сверяясь с досье. – Гм-м-м.

– Я не удовлетворен, – произнес Рахмаэль, – но смирился. – В конце концов, он не мог вернуть к жизни своего грузного, краснолицего, близорукого, обремененного налогами отца. Пусть даже там Selbstmort, пусть на немецком, официально принятом в ООН. – Мисс Холм, – заговорил было он, но она мягко перебила:

– Рахмаэль, компания «Телпор» – электронное детище доктора Зеппа фон Айнема, разработанное, исследованное и созданное в нескольких межпланетных лабораториях «Тропы Хоффмана», – сумела лишь вызвать хаос в индустрии перевозок. Должно быть, председатель правления ТХЛ Теодорих Ферри знал об этом, финансируя фон Айнема и его лабораторию, где упомянутый «Телпор»…

Ее голос постепенно стих.

Рахмаэль бен Аппельбаум сидел среди друзей вокруг самой высокой персоны, весьма мудрой и древней. Они звали его Аввой, то есть Папочкой. Когда говорил Авва, все поселение слушало и каждый как мог старался усвоить сказанное. Ибо все, что говорила сия древняя особа, относилось к высшему знанию. Хотя не Авва основал поселение, ему были известны не ведомые никому вещи, и он всех вел за собой.

– …случился прорыв, – говорил Авва тихим, нежным голосом. – Но тем не менее ТХЛ владела – совместно с вашим отцом – крупнейшим самостоятельным холдингом ныне почившей в бозе «Аппельбаум энтерпрайз». Итак, дети мои, знайте: «Тропа Хоффмана лимитед» намеренно разрушила корпорацию, в которой держала крупные вложения… и все это, признаюсь, показалось нам странным.

Мудрый старый Авва затих. Фрея Холм настороженно подняла глаза и отбросила назад гриву черных волос.

– А теперь с вас требуют возмещение убытков, верно?

Рахмаэль моргнул и сподобился молча кивнуть.

– Сколько времени занимал у пассажирского лайнера корпорации путь до Китовой Пасти с грузом, скажем, из пятисот колонистов плюс их личные вещи? – спокойно спросила мисс Холм.

После мучительной паузы он выдавил:

– Мы так и не попробовали. Много лет. Даже на гиперскорости.

Девушка, сидевшая напротив, ждала ответа.

– На нашем флагмане – восемнадцать лет, – сдался Рахмаэль.

– А с помощью телепортации доктора фон Айнема?

– Пятнадцать минут, – решительно сказал он. Китовая Пасть, единственная открытая то ли управляемыми, то ли беспилотными кораблями девятая планета системы Фомальгаута, считалась обитаемой – настоящая Терра номер два. Восемнадцать лет… срок столь долгий, что не поможет и глубокий сон. Старение, пусть замедленное, все-таки наступает и при заторможенности сознания. С системами Альфы и Проксимы все было в порядке – до них недалеко. Но система Фомальгаута, до которой двадцать четыре световых года пути…

– Мы не справились с конкуренцией, – признался он. – Просто не способны были доставлять колонистов в такую даль.

– А попробовать обойтись без прорыва фон Айнема вы не хотели?

– Отец…

– Об этом подумывал. – Она кивнула. – Но, когда он умер, было уже поздно, а с тех пор вам пришлось продать фактически все ваши корабли, чтобы расплатиться по текущим счетам. Теперь, Рахмаэль, вернемся к вам. Вы хотели…

– У меня остался наш самый быстрый, самый новый и большой из кораблей – «Омфал»[2]. Его так и не продали, несмотря на все давление ТХЛ, примененное ко мне внутренней и внешней судебной системой ООН. – Он помедлил, затем решился: – Я хочу отправиться к Китовой Пасти. На корабле. Без помощи «Телпора» фон Айнема. Именно на собственном корабле, который должен был стать нашей… – Он не договорил. – Я хочу лететь на нем один восемнадцать лет до Фомальгаута. А по прибытии на Китовую Пасть докажу…

– Что же вы докажете, Рахмаэль? – перебила Фрея.

Сидя перед ней и обдумывая ответ, он снова увидел силуэт умного, любящего Аввы, но тот не походил на гуманоида. Его облекал темный меховой покров, а голос мудреца звучал пронзительно и зловеще. «Остатки сна, – понял Рахмаэль, – они возвращаются ко мне, когда я бодрствую».

– Там есть замечательное местечко, – сказал Авва. – Там обычно все замечательно. Обычно… обнимут… обман.

Последнее слово отпечаталось в мозгу Рахмаэля. Обман.

Девушка ждала ответа.

– Обман, – произнес он. – Что-то связанное с ложью.

– Ах, вы о прозвище, которым нас наградили. – Фрея рассмеялась.

– Мы могли бы добиться успеха, – сказал Рахмаэль. – Не объявись фон Айнем со своей телепортацией… – Он в бессильной ярости махнул рукой. И все же словечко осталась у него в мозгу, куда было внедрено Аввой, мудрым, но не человечным.

Обман.

– «Телпор» – одно из важнейших открытий в истории человечества, Рахмаэль, – сказала Фрея. – Телепортация из одной звездной системы в другую. Двадцать четыре световых года за пятнадцать минут. Когда вы достигнете Китовой Пасти на «Омфале», мне, к примеру, будет… – она подсчитала, – сорок три.

Он промолчал.

– Чего вы добьетесь своим путешествием? – мягко спросила Фрея.

Ему вдруг пришло в голову, что он сидит в «ОбМАН Инкорпорэйтед», а ведь общаться с этими людьми ни в коем случае не стоило. Возможно, он запрограммирован на то, чтобы прийти сюда, запрограммирован подсознательно, во сне… это объясняет словечко «обман».

Тем временем Фрея прочла ему из своих бумаг:

– Вот уже шесть месяцев вы досконально проверяете системы вашего «Омфала» в скрытом – даже от нас – ремонтном доке на Луне. Сейчас считается, что корабль готов к межзвездному перелету. Корпорация «Тропа Хоффмана» пыталась завладеть им по судебному иску, объявив его своей законной собственностью, но вам удалось это оспорить. Пока что. Но теперь…

– Адвокаты говорят, что у меня осталось три дня до захвата «Омфала» корпорацией ТХЛ.

– Вы не можете стартовать за это время?

– Проблема в оборудовании для глубокого сна. Оно будет готово через неделю. – Он судорожно вздохнул. – Важные комплектующие изготавливает филиал ТХЛ. Их работу… тормозят.