Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Пресс-служба ФБР заявила, что теперь, когда вожаки террористов мертвы, есть основания полагать, что остальные члены САО не станут жертвовать собой в бессмысленной борьбе и сдадутся властям. Супруги Харрисы и Патти Херст были о&ьяв-лены во всеамериканский розыск. Плакаты об их розыске появились во всех населенных пунктах США. ФБР тщательно анализировало каждое сообщение о подозрительных и разыскиваемых. Как часто бывает в таких случаях, сообщений было достаточно много — Патти видели то в одном, то в другом районе Калифорнии, то в обществе нескольких негров, то якобы Харрисов, то одну, — но все это были ложные следы. Патти — точнее ее голос, — объявился 5 июня. Снова присланная по почте магнитофонная пленка и на ней уже привычные высокопарные фразы и левацкие лозунги. «Я погибла в огне на 51-й улице — но восстала из пепла, продолжаю борьбу и не боюсь смерти». Некоторые фразы из магнитофонного послания позволили специалистам уже тогда предположить, что психологическая перемена, произошедшая с ней, связана с тем, что Патриция влюбилась в одного из своих похитителей, Уилли Вульфа по прозвищу «Кью».

Патти и Харрисы избежали сетей полиции и ФБР; их поимка произошла только несколькими месяцами спустя. Это нельзя ставить в прямую вину ФБР: для джи-менов с самого начала история Патги-Тани и САО не была ординарной. В некоторые периоды времени в поисках и операциях были задействованы свыше трех тысяч джи-менов. Некоторые из них не прекращали усилий и тогда, когда дело постепенно ушло со страниц газет — так, например, Чарльз Бейтс. Он (уже в начале 1975 года) получил и правильно оценил информацию о некоем лагере в горах Колорадо, в котором укрываются подозрительные люди. Когда-то в тех местах бывала Патриция Солтысик; можно было предположить, что лагерь и подозрительные люди в нем как-то связаны с САО. Подтверждало это и показание недавно арестованного Роберта Моуди: грабитель некогда сидел в тюрьме с де Фризом, а потом какое-то время находился в горном лагере в Колорадо. Коммуну в Колорадо взяли под тщательное наблюдение — но выяснилось, что она опустела. Там было зафиксировано пребывание нескольких молодых женщин и темнокожих парней, но указаний на то, что Патти жила в лагере, не нашлось. Только некоторые улики (обрывки писем, обугленные странички из записных книжек) давали новый след — на штат Пенсильвания, на тихую местность под названием Южный Канаан. И вот там, в домике, принадлежащем некоему Джеку Скотту, в горах Поконо, были обнаружены отпечатки пальцев Патриции Херст, обоих Харрисов и террористки Венди Йошимура, которая уже второй год числилась в розыске как участница организации взрыва.

Владелец дома, Джек Скотт, отказался дать показания, куда ушли его опасные гости; но джи-мены начали проводить тщательную отработку его окружения, родственников и друзей. Среди них действительно оказался если не активист, то участник САО, Джей Винер; он помог временно укрыться террористам. Но где они сейчас — не сказал. Только и произнес фразы, которые растиражированы газетами: «Таня, Теко, Иоланта — мои сестры и братья в удачах и несчастьях, и надеюсь, что они находятся в безопасности и проявляют осторожность. Друг мой Джеки и самая дорогая сестра Мики — знайте, я с вами». ФБР продолжало тщательное расследование. Одним из контактеров (а возможно, и близким приятелем) Венди Йошимура, чьи отпечатки были найдены в домике в горах, был Уильям Бренд; по отбытию наказания за участие в покушении он перебрался в Калифорнию и там сошелся с Кэтлин Солиа — а эта фамилия уже мелькала среди прочих, причастных к САО. Еще больше существовало указаний на связь ее брата, Стивена, с леваками. А Стивен, как выяснили джи-мены, совсем недавно нанимал квартиру в Сан-Франциско, на Морзе стрит, 625, для каких-то двух молодых женщин. На допросе семейства Солиа было названо еще несколько адресов квартир, которые Стивен нанимал по просьбе друзей и знакомых; особенно заинтересовал джи-менов дом на Пречита-стрит, где недавно поселилась молодая пара. Действовать следовало быстро. За домом на Пречита-стрит было установлено круглосуточное наблюдение. Мужчина в доме по приметам походил на Харриса, но полной уверенности в этом не было. Надо было рассмотреть его повнимательнее, и желательно взять отпечатки пальцев. Это выполнил один из джи-менов: под видом праздного хипака увязался за мужчиной в прачечную, куда тот отнес белье, внимательно рассмотрел человека, и заполучил отпечаток пальцев на кусочке мыла. Сомнений не осталось: это был Уильям Харрис. Через несколько часов они с Эми были арестованы на улице; Уильям не сопротивлялся, а Эми сначала попыталась бежать, а потом, пойманная, расцарапала физиономию полицейскому. На Морзе-стрит отправились всего два джи-мена — Томас Падден и Тимоти Кейси. Арест прошел без осложнений, хотя, услышав крик Венди Йошимура «Легавые!», Патти попыталась бежать. Но больше сопротивления не было. Арестованным разрешили собрать необходимые мелочи; Патти сменила белье (в момент ареста у нее случился приступ медвежьей болезни). Агент Кейси спросил: «Разве ты не удовлетворена, что все наконец-то закончилось?» Патриция не ответила ничего.

В обоих домах было найдено оружие, а у Венди и Патти — еще и наркотики.

Специальный агент Чарльз Бейтс, по сути главный организатор успешного дела, вскоре после ареста Патриции и остальных членов САО сказал так: «Никто в нас не верил, но мы это сделали». Директор ФБР Кларенс Келли отметил: «Мы всегда стараемся получать информацию непосредственно из самой группировки. Сейчас нам это не удалось. Группа оказалась слишком революционно спаянной. Факт существования таких групп вызывает беспокойство…»

Кларенс Келли беспокоился не напрасно. И дело не только в том, что аресты в Сан-Франциско не поставили точку в истории левацкого подполья[113]. Келли верно оценивал ситуацию последующих десятилетий, когда пришлось и США столкнуться с проблемами терроризма — в том числе и под «революционными», но чаще под религиозными лозунгами.

Все время следствия и судебного процесса шли оживленные дискуссии о психологических основах САО и «перерождении» Патриции. Основная версия семейства Херстов — их дочь стала жертвой «промывания мозгов» и по-настоящему не может отвечать за свои поступки. Вполне ожидаемая версия. Процесс продолжался и изобиловал драматическими перипетиями; 27 января 1976 года Патриция Херст была признана виновной в нескольких тяжких преступлениях. Через некоторое время был объявлен приговор — двадцать пять лет лишения свободы. Затем прошла сложная юридическая процедура апелляций, пересмотров дела в связи с процессом Харрисов, и в конце концов федеральный судья Уильям Оррик огласил окончательный приговор: семь лет тюрьмы. Отбывала Патриция срок сначала в Плезантоне, затем в женской тюрьме в Сан-Диего. Не полный срок: стараниями семейства Херстов Патти то отпускали под залог, то направляли на долгое обследование в психиатрическую клинику… Экс-жених Стив У ид сказал так: «Полагаю, что в тюрьме она просидит недолго. Через пару лет будет на свободе. Возможно, сменит имя или уедет за границу, или еще что-то в этом роде». Так и вышло. Но это уже — не о ФБР.

КОНТРРАЗВЕДКА И «ДРУЖЕСТВЕННЫЙ ШПИОНАЖ»

Ни американское законодательство, ни основные служебные инструкции не проводят существенного различия между шпионажем в пользу союзников, скажем стран НАТО, или стран третьего мира, или противников. Но значительная разница в подходах существует. «Дружественные шпионы», например английские, если оказываются выявленными в ходе операций по обеспечению режима секретности, практически никогда не становятся ни объектами гласности, ни судебного преследования. Обычно происходит некоторый обмен колкостями между контрразведкой (ФБР или соответствующим отделом ЦРУ) и МИ-6, проколовшегося агента без шума отправляют восвояси, а бдительных контрразведчиков поощряют. С «недружественными», естественно, поступают совсем иначе — вплоть до тяжкого наказания. Разница не только в результатах: принципиально отличаются и методики работы. «Дружественных» шпионов выявляют по факту, по их оплошностям, по их контактерам, которые по тем или иным причинам оказываются под подозрением. «Вражеских» же шпионов, как правило, стараются выявить заранее, порой годами держат под наблюдением и при первой же возможности доказательства их агентурной деятельности задерживают. Что касается израильских шпионов, то здесь обстоятельства оказываются не столь однозначными. Формально США и Израиль — не союзники; тайное соглашение о стратегическом партнерстве в области разведки и национальной безопасности декларирует исключение шпионажа друг против друга, но декларировать и действительно исключить — вещи очень разные. Например, министр обороны Израиля Ицхак Рабин заявил, что в конце 1970-х и начале 1980-х годов в стране было выявлено 5 американских шпионов в чувствительных областях промышленности, в частности в ядерной сфере. Один из них был занят сбором информации в принадлежавшей государству компании «Рафаэль» в районе Хайфы. Другим был американский ученый, работавший по программе научного обмена на ядерном исследовательском реакторе в Нахал Со-рек. Выявленные шпионы были выдворены из страны. Вполне логично предположить, что в США, стране, которая в сорок раз больше и располагает огромными массивами военно-технологической, научной и практически-политической информации, действует на один-два порядка больше шпионов (не считая «агентов влияния»), чем у американцев в Израиле. И все же жесткого контрразведывательного режима, позволяющего выявить агентов на ранней стадии, чуть ли не предвербовочных контактов, в отношении израильтян не производится. Это в общем-то неизбежно приводит к серьезным утечкам информации, как например в случае с Поллардом.

вернуться

113

Ясно же, что вся эта компания не могла более года сравнительно свободно укрываться в самых разных уголках США без помощи многих и многих пособников и единомышленников; кстати, на следствии и суде Дополнительных имен так и не было названо.

78
{"b":"228664","o":1}