— Ты победила, Летиция, хотя не представляю, где, к дьяволу, ее искать.

Леди Карлайл понимающе кивнула.

— Полагаю, ты получишь ответ на этот вопрос, если разыщешь мужчину, который называет себя Морганом де Лейси.

Имя ничего не говорило ему, но он постарался запомнить его. Непростая задача найти внучку, которая скрывалась от него полтора года, умудрившись за это время издать книгу, раззадорила маркизу и придала новый смысл его жизни. Может, эта девчушка все-таки стоит того богатства, которое он грозился на нее обрушить.

— Но пока не закончится ассамблея, гостиница будет переполнена! Я не могу допустить, чтобы вы надрывались одна. Уверяю вас, я вполне оправилась. И буду чувствовать себя лишней, если вы не позволите мне помочь.

Бесс Нидем весьма неизящно фыркнула.

— Мы переполнены, милочка, потому что вы превратили мою гостиницу в самое респектабельное заведение в городе, где подают такую еду, что к нам стекается народ со всей округи. Я уже не говорю о том, какой порядок вы навели в отчетности, которая всегда была для меня тайной за семью печатями. Заведение никогда не стало бы прибыльным, если бы вы не взяли на себя расчеты с торговцами, не позволяя им заламывать непомерные цены. И после этого вы считаете себя лишней? Заботьтесь о своем драгоценном малыше, это все, что от вас требуется.

Фейт сменила пеленки «драгоценному малышу», нетерпеливо сучившему крохотными ножками, и улыбнулась. С черными завитками, он поразительно походил на Моргана, а его безудержная энергия лишь подтверждала этот факт. Фейт слышала, что младенцы большей частью спят, но Джордж Морган О'Нил с самого начала дал ей понять, что не намерен проводить в колыбели весь день. Зеленые глаза выжидающе уставились на нее, когда она взяла мальчика на руки.

— Я могла бы спускаться вниз и наблюдать, как горничные чистят серебро и наводят порядок в зале. Не лишайте меня возможности похвастаться своим сыном, Бесс.

Хозяйка с улыбкой кивнула.

— Чудесный ребенок. Представляю, как отец гордился бы им. Красивый, видимо, был мужчина, с такими-то глазами и шевелюрой. Ладно, можете приносить его вниз, чтобы поздороваться с гостями, но не более того. Вы нас так напугали, что вряд ли я в силах снова перенести нечто подобное.

О родах у Фейт сохранились лишь смутные воспоминания, но ей сказали, что в какой-то момент она находилась между жизнью и смертью. Напрасно они волновались. Она никогда бы не оставила своего ребенка одного на свете. Тем не менее, Фейт подумала, не сообщить ли Майлзу о ребенке. Если, не дай Бог, с ней что-нибудь случится, маленький Джордж останется без всякой поддержки. Морган должен знать о ребенке.

Когда Фейт, прижимая к груди малыша, спустилась вниз, ее приветствовали радостными возгласами. Фейт удивленно огляделась и, заметив за одним из столиков Тоби с друзьями, застенчиво улыбнулась.

— Вы смущаете меня, — укоризненно сказала она, подойдя к ним, чтобы поздороваться. — Можно подумать, что я воскресла из мертвых.

— Дай-ка его сюда, девочка. Посмотрим, что Черный Джек смастерил. — Заметив ее колебания, Тоби ухмыльнулся. — Не бойся, я привык обращаться с этими маленькими негодниками, как-никак я теперь дядя и не причиню ему вреда, честное слово.

Подошел Эктон, присоединившись к завсегдатаям гостиницы, выражавшим свое восхищение младенцем, чуть позже прибыл молодой адвокат. Сын одного из членов магистрата, частенько посещавший таверну, провозгласил тост, и вскоре шумная компания молодых людей уже поднимала бокалы за новорожденного и молодую вдову, которая краснела и улыбалась, не зная, куда деваться от стыда.

Она испытала облегчение, когда маленький Джордж завопил, требуя, чтобы его покормили. Под смех мужчин Фейт забрала ребенка и, изящно присев, поспешила прочь, провожаемая улыбками. Уши ее горели, когда она вышла в сад, располагавшийся за домом, и зашагала по направлению к летней кухне. По наблюдениям Фейт, в колониях было полно молодых мужчин, желающих обзавестись женой. И ее популярность у сильного пола не столько ей льстила, сколько смущала.

Майское солнце ласкало щеки. Фейт подняла лицо к небу, наслаждаясь его животворящими лучами. В Англии редко бывает такая погода, но она помнила весеннее тепло, благоухание цветов и жар в крови, когда Морган прижимал ее к себе. Сердце Фейт учащенно забилось. Ей было так хорошо в его объятиях, их тела льнули друг к другу, губы сливались в поцелуе, над головами пели птицы, земля казалась теплой и упругой у них под ногами. Никогда больше она не испытает ничего подобного. То были самые счастливые дни в ее жизни. И она сохранит память о них, как нечто драгоценное.

Отказываясь поддаваться унынию, когда у нее столько причин для радости, Фейт двинулась дальше вдоль вечнозеленых изгородей и цветочных клумб. Ее юбки трепетали на ветру, а маленький сын довольно гукал и лепетал в ее объятиях. Теперь, когда зима кончилась, она будет счастлива. Какие могут быть сомнения!

— Натягивай поводья, парень! Держи ее! — крикнул Морган, вцепившись в уздечку своего жеребца, пока юноша, которого он нанял себе в помощь, пытался утихомирить испуганную кобылу.

Обе лошади перенесли морское путешествие в относительно добром здравии, но при случае выражали свое недовольство. Вот и теперь, почувствовав под копытами твердую землю, они так и рвались из рук. Морган потрепал своего норовистого коня по шее, глядя на чалую кобылку, пританцовывающую в руках помощника.

То, что ему удалось найти кобылу, было неслыханной удачей. Майлз наотрез отказался сообщить, куда уехала Фейт, но Морган хорошо знал свою маленькую святошу.

Обнаружив, что Тоби исчез одновременно с ней, он сразу понял, куда они отправились. Но поскольку портов, откуда корабли отплывали в колонии, было великое множество, Моргану пришлось потратить прорву денег, чтобы получить доступ к журналам лондонских судоходных компаний. Одна из записей, где фигурировала пара, похожая на Фейт и Тоби, привела его в Портсмут. Этот был лишь первый пункт в длинном списке, и если бы не кобыла, которую он случайно увидел на улице, не исключено, что ему пришлось бы обследовать каждый порт в Англии.

Он без труда нашел владельца, оказавшегося капитаном корабля, стоявшего в порту. Ночь, проведенная за выпивкой, развязала морскому волку язык, и он поведал о молодой паре, отправившейся в Виргинию. Он даже припомнил, что пунктом их назначения был Уильямсберг, поскольку лично порекомендовал несколько гостиниц рыжеволосому парню. На следующее утро Морган сел на первый же корабль, который отплывал в колонии.

И вот он здесь, но не для того, чтобы восхищаться новой страной, в которой оказался. Он вырос в Ирландии, воевал на континенте и потратил без толку последние годы в Англии. Новые страны больше не привлекали Моргана. Его интересовало только одно: где Фейт? Одержимость прошлым лишила его надежды на будущее, но он хотел убедиться, что она здорова и счастлива, прежде чем строить собственные планы.

Лошади нервничали, пока багаж грузили на повозку, но вот, наконец, они двинулись в глубь материка, к Уильямсбергу. Путешествие длилось два месяца, и все это время Морган тихо сходил с ума. Он воображал себе всяческие ужасы: от Фейт, оказавшейся на улице, чтобы прокормиться, до Фейт замужем за мелким фермером, превратившим ее жизнь в ад. Он пытался найти себе какое-нибудь дело, но, кроме лошадей, на корабле нечем было заняться, и Моргану оставалось лишь наблюдать за командой и донимать капитана вопросами о навигации и судовождении. Однако он не мог находиться на палубе двадцать четыре часа в сутки. Он должен был спать, и тогда Фейт являлась к нему.

Спустя некоторое время он смирился с ее присутствием. На корабле было несколько привлекательных женщин, направлявшихся в поисках счастья в колонии, где, как они слышали, имелся избыток мужчин. За неимением других развлечений они испытывали свои уловки на Моргане, но он остался равнодушен к их чарам, предпочитая свою одинокую постель, где к нему во сне являлась Фейт.