Левъ Толстой.

Печатается по листам копировальной книги, хранящимся в АЧ. Местонахождение автографа неизвестно. Датируется по письму Яголковского от 15 января 1900 г. Публикуется впервые.

Флориан Антонович Яголковский (1867—1901) — инженер, служащий управления Томской железной дороги (Томск).

Ответ на письмо Яголковского от 15 января 1900 г.: «Простите, глубокоуважаемый Лев Николаевич, что утруждаю Вас вопросами по своим недоумениям. Я позволяю себе занять Ваше время лишь потому, что, по моему убеждению, в таком же положении находятся тысячи интеллигентов. Все мы жадно читаем каждую Вашу строчку, надеясь найти ответы на вопросы: как жить, почему надо жить именно так, а не иначе? Для меня лично особенно важен ответ на последний вопрос. Я никогда не сомневался, что завет Христа — люби ближнего — прекраснейшая истина, но для того, чтобы жить в обществе, строй которого не соответствует заветам Христа, необходимо знать не только закон, но и всё мировоззрение, из которого этот закон вытекает. Таким мировоззрением Вы наделяете Нехлюдова после того, как история с Катюшей получает частное, не зависящее от него, Нехлюдова, решение. Оно основано на притче о виноградарях и выражено следующими словами Нехлюдова: «В этом всё. Я жил и все мы живем в нелепой уверенности, что мы сами хозяева своей жизни, что она дана нам для нашего наслажденья. А ведь это очевидно нелепо [курсив Яголковского]. Ведь если мы посланы сюда, то по чьей-нибудь воле и для чего-нибудь. А мы решили, что мы, как грибы, родились и живем только для своей радости, и ясно, что нам дурно, как будет дурно работнику, не исполняющему воли хозяина. Воля же хозяина выражена в учении Христа. Только исполняй люди это учение, и на земле установится царствие божие, и люди получат наибольшее благо, которое доступно им». Вся моя просьба к Вам в том, чтобы это мировоззрение, очевидное и ясное для Вас, стало бы для меня хотя бы понятным и не противоречивым. Для Вас ясно, что нелепо предполагать, будто мы хозяева своей жизни, и что она дана нам для наслаждения. Для меня это не вполне ясно. Если ограничить нашу волю нравственными законами, вытекающими из нашего миросозерцания, то мы, действительно, хозяева жизни, а если неудобное слово «наслаждение» заменить словом «благо», употребленным Вами ниже, то получится то, чтò Вы утверждаете дальше словами: «люди получат наибольшее благо», т. е. не страданием должны жить люди, а благом. Где же очевидная нелепость? Далее. Вы указываете на различие нашей жизни и жизни грибов. Грибы никем не посланы, а потому они могут жить для своей радости, мы же, люди, оказываемся посланными кем-то, а отсюда уже следует, что должны для нас существовать воля пославшего и цель, для которой нас послали. Но откуда очевидность, что нас послали, а грибов никто не посылал, и где та разница, которая существенно отличает рождение гриба и рождение человека? Для Вас всё это очевидно, ясно, для меня — непонятно. Это письмо не полемика. Я думаю, что всё то важное, делающее непонятным Ваше мировоззрение, либо не высказано, вследствие очевидной для Вас ясности, либо так сказано, что я не мог усвоить его доказательности. Вот я и прошу Вас, Лев Николаевич, разрешить мои сомнения, ведь я один из тысячи таких же непонимающих».

Приведенная Яголковским цитата из «Воскресения» дана в этой редакции только в журнале «Нива» 1899, 52, стр. 1018. В отдельных изданиях она изменена. Новый текст: «То же самое делаем и мы, — думал Нехлюдов: — живя в нелепой уверенности, что мы сами хозяева своей жизни, что она дана нам для нашего наслажденья. А ведь это, очевидно, нелепо. Ведь если мы посланы сюда, то по чьей-нибудь воле и для чего-нибудь. А мы решили, что живем только для своей радости, и ясно, что нам дурно, как будет дурно работнику, не исполняющему воли хозяина. Воля же хозяина выражена в учении Христа. Только исполняй люди это учение, и на земле установится царствие божие, и люди получат наибольшее благо, которое доступно им».

1 Последняя строчка письма в копировальном листе не разобрана.

238. В. Г. Черткову от 1 февраля.

* 239. Ф. А. Страхову.

1900 г. Февраля начало. Москва.

Дорогой другъ Федоръ Алексѣевичъ,

Сейчасъ получилъ и прочелъ ваше письмо и захотѣлось поскорѣе написать вамъ. А то отложишь и не успѣешь, а мнѣ очень хочется сказать вамъ, что я очень люблю васъ и жалѣю о томъ, что вы такъ тревожитесь, хотя и понимаю, что такъ должно быть. Жалѣю больше всего милую Любовь Федоровну.1 По моему мнѣнію, есть 999 вѣроятій противъ 1-го, что изъ вашего дѣла ничего не выйдетъ. Судебн[ая] палата не утвердитъ обв[инительнаго] акта. Если бы утвердила, судъ оправдаетъ. Если бы не оправдалъ, сенатъ касируетъ. Главное же вѣроятіе, что Суд[ебная] пал[ата] не утвердитъ. Такъ б[ыло] съ Алехинымъ Митроф[аномъ]2 и другимъ. Я понимаю ваше неспокойствіе подъ вліяніемъ раздражающихъ условій маленькаго кружка, но думаю, что надо и вамъ и Л[юбови] Ф[едоровнѣ] преодолѣть это.3 Судъ этотъ есть то самое, что вамъ предназначено, и вамъ надо смотрѣть на него [не] какъ на случайную непріятность, а какъ на экзаменъ, к[оторый] пріятно хорошо выдержать. И я знаю, что вы его хорошо выдержите. Здѣсь у насъ горе, о кот[оромъ] вы, вѣрно, знаете: Зоновъ,4 Ушаковъ5 и Назаровъ6 арестованы. Нынче узналъ радость, что Зоновъ освобожденъ, но двое сидятъ, и страдаю за нихъ.

Цѣлую васъ, привѣтъ Л[юбови] Ф[едоровнѣ]. Наташу7 цѣлую, равно и ея сестру.8

Любящій васъ Л. Толстой.

Печатается по листам копировальной книги, хранящимся в АЧ. Местонахождение автографа неизвестно. Датируется по письму Страхова от 28—31 января 1900 г., на которое письмо Толстого является ответом. Публикуется впервые.

Федор Алексеевич Страхов (1861—1923) — юрист по образованию, единомышленник Толстого, автор книг: «Дух и материя» изд. «Посредник», М. 1899; «По ту сторону политических интересов», изд. «Посредник», М. 1907 и др. Последние годы своей жизни редактировал неизданный многотомный «Свод мыслей Толстого».

Страхов, проживавший в станице Урюпинской Донской обл., был привлечен по ст. 181 Ул. о нак. за «богохульство». Причина преследования — его статья, найденная в рукописи у местного жителя. Судебные власти направили статью сначала в Новочеркасскую консисторию, затем в духовную академию для выяснения вопроса, является ли она лишь изложением философских взглядов автора, или статьей, содержание которой подходит под понятие «богохуления». При неблагоприятном окончании дела Страхову угрожала ссылка на поселение в Сибирь. Он очень нервно переносил неопределенность положения, отягченного угнетенным состоянием жены. В письмах к Толстому от 15 и 28—31 января 1900 г. Страхов подробно изложил ход событий, свои душевные переживания и отношение к нему окружающих.

1 Любовь Федоровна Страхова, рожд. Авилова (1870—1919), с 1890 г. жена Ф. А. Страхова.

2 Митрофан Васильевич Алехин (р. 1857 г.) — художник по образованию, единомышленник Толстого, участник земледельческих общин, жил на Кавказе. См. письма 1889 г., т. 64.

3 Страхов писал Толстому, что тревожное состояние усиливалось из-за бестактного вмешательства провинциальных знакомых в его усложненную жизнь. «Как звонок, так и ждешь, что вот еще кто-нибудь пришел с каким-нибудь сообщением. Право, легче было бы, если бы пришли — взяли и повезли бы хоть в ту же Сибирь, только бы не поджаривали на медленном огне, да еще кто? — свои же близкие знакомые», — писал Страхов в последнем письме.

4 Алексей Сергеевич Зонов был арестован в начале 1900 г. за распространение гектографированных запрещенных произведений Толстого. См. прим. к письму № 194.

5 Федор Андреевич Ушаков. См. письмо № 311.

6 Николай Владимирович Назаров (ум. 1911 г.) — служащий Московско-казанской ж. д., друг А. С. Зонова. Причины ареста те же.

7 Наталья Федоровна Страхова (р. 1891 г.) — дочь Ф. А. Страхова, с 1920 г. замужем за Е. И. Пыриковым (р. 1893 г.).

8 Надежда Федоровна Страхова (1896 — весна 1900).

* 240. Ф. А. Страхову.

1900 г. Февраля начало. Москва.