4 Мария Львовна Оболенская.

5 Гр. Мария Михайловна Толстая, жена гр. С. Н. Толстого.

* 233а. Т. Л. Сухотиной (Толстой).

1900 г. Января 20. Москва.

Чтò мнѣ тебѣ, уже не тебѣ одной, а вамъ обоимъ написать? Мамà все написала. Пишу только для автографа и еще, чтобъ сказать, что ваша жизнь была бы очень радостна, какъ я чувствую ее по письмамъ, если бы не послѣднее непріятное событіе и нерѣшенность вопроса о лбѣ, которая мнѣ сжимаетъ сердце всякій разъ, какъ вспомню.1 Въ нашей жизни хорошо то, что я живу очень дружно съ мамà, чтò главное, и также съ Сережей2 — все ближе и ближе и умилительнѣй и умилительнѣй. Когда онъ начинаетъ распрашивать о дѣйствіи моего желудка и съ робостью предлагаетъ мнѣ тереть спину въ банѣ, то это дѣйствуетъ особенно умилительно. Маша,3 какъ всегда, мила мнѣ, дорога и радостна, несмотря на ея болѣзнь. Также милъ мнѣ Коля.4 Андрюша5 порывами приближается и удаляется, въ особенности своей жестокостью безсознательной или скорѣе непроизвольной къ кроткой, умной и жалкой Олѣ.6 Миша7 далекъ и не переставая чѣмъ то пьянъ. Надѣюсь, что придетъ время, когда проспится. Но всякое пьянство оставляетъ слѣды. Саша8 очень мила, и всегда радостно ее видѣть. Цѣлую тебя и твоего стараго хорошаго Мишу. Прошу простить меня за то, что я не отвѣтилъ ему на его хорошее письмо.9

Л. Т.

Печатается по автографу, находящемуся в архиве адресата. Отправлено вместе с письмом С. А. Толстой от 20 января 1900 г. Датируется по этому письму. Публикуется впервые.

1 О болезни и операции Т. Л. Сухотиной см. письмо № 264.

2 Сергей Львович Толстой.

3 Мария Львовна Оболенская.

4 Николай Леонидович Оболенский.

5 Андрей Львович Толстой.

6 Ольга Константиновна Толстая.

7 Михаил Львович Толстой.

8 Александра Львовна Толстая.

9 Письмо М. С. Сухотина в архиве не обнаружено.

234. В. В. Стасову.

1900 г. Января 25? Москва.

Дорогой Владиміръ Васильевич,

Хорошо, что у васъ осталось такое же хорошее, какъ и у меня, впечатлѣніе отъ нашего послѣдняго свиданія. Нехорошо только то, что нога болитъ. Сказалъ бы вамъ, да вы не любите говорить про это, что нѣтъ другаго средства — намъ старикамъ — итти впередъ, т. е. умереть, какъ черезъ болѣзни…

Вашу милую племянницу благодарите за ея письмо и книжку.1 Лихачеву2 скажите, что я всегда, что касается моихъ писаній, въ какомъ бы видѣ онѣ ни были, на все согласенъ.

Ну вотъ, будьте все такой же хорошій и не противьтесь неизбѣжному и хорошему.3 —

Я нахожусь въ періодѣ нерѣшительности въ работѣ и потому недовольства собой.

Дружески жму вамъ руку.

Л. Толстой.

Если въ числѣ книгъ, о к[оторыхъ] я просилъ, попадется: Das Leben Jesu — eine Sage M. Kulisher, то таковую не посылайте — это пустая книженка и есть у меня.4

На конверте: Петербургъ, Публичная библіотека. Владиміру Васильевичу Стасову.

Печатается по автографу, хранящемуся в ИЛ. Датируется по почтовому штемпелю: «Москва, 25 января 1900». Впервые опубликовано В. Д. Комаровой и Б. Л. Модзалевским по автографу в книге «Лев Толстой и В. В. Стасов. Переписка», стр. 239—240.

Ответ на письмо В. В. Стасова от 15 января 1900 г.: «Ну вот, Лев Николаевич, в настоящую минуту уже ровно неделя, как я прощался с вами в дверях на улицу, и вы меня в тот вечер, да и вообще в этот приезд мой, так крепко зацепили, что я, вместо того, чтобы преспокойно спать в вагоне, или, по крайней [мере], проводить обычный ныне у меня противный, скверный, мутняный часочек самогрызения, самобичевания, грызения и страха, я только и делал у себя на койке, под балдахином какого-то армянина в полосатых чулках и в огромных усах, а впрочем, с шельмовскими преумными черными глазами, — да, да, вместо покойного сна или бодрствующего мучения, я только всё время и делал, что вас всё видел. Право, точь в точь Недоросль, который потом рассказывает утром: «Мне всю ночь такая всё дрянь лезла в голову, то ты, батюшка, то ты, матушка». Вот они, такие-то недоросли, и по сей час на свете всё живут. Но в этой «дряни» не было ничего худого — напротив, как красиво, как чудесно, как аппетитно и сладко! Так всю ночь до утра и провел. Нет, нынче как-то особенно чудесно было с вами, видно и взаправду нам больше не видаться! А как бы я хотел когда-нибудь еще раз! […] Я вам не сейчас же написал потому, что изрядно победствовал со своей ногой — более двух месяцев я всё откладывал, пройдет, дескать, пройдет само собой, ан вот ничуть и не проходит! […] Вот я и бедствую, вот я и бедствую и спасаюсь как можно! Но сколько я дней потерял, когда ничего не хочется, когда на свет ни на какой бы не глядел, а сам лежишь и бедствуешь, как словно кто-то в бараний рог ИЛИ В МОСКОВСКИЙ хороший калач тебя свернул! Такими-то манерами я тоже и к вам, Лев Николаевич, много времени не писал, будто притаился за печкой и ни гу-гу» (опубликовано полностью в книге «Лев Толстой и В. В. Стасов. Переписка», стр. 237—238).

1 Варвара Дмитриевна Комарова, рожд. Стасова (псевдоним: Владимир Каренин) (р. 1862 г.) — автор книги «Владимир Стасов», ч. I и II, изд. «Мысль», Л. 1927 и редактор переписки В. В. Стасова с Толстым. В письме от 15 января 1900 г., присланном в письме Стасова, Комарова выразила радость по поводу улучшения здоровья Толстого и напомнила о своей книге о Жорж-Санд («Жорж Санд, ее жизнь и произведения. 1804—1838», Спб. 1899), посланной Толстому через П. А. Сергеенко. Она обратила внимание на несколько страниц о Ламене, которые должны были бы быть интересны Толстому. Комарова писала: «Я совсем не за одно то так люблю вас, что вы тот самый великий Лев Толстой, а за что-то другое и лучшее. Поэтому я и на книге своей позволила себе написать такие простые и непочтительные слова». Надпись на книге: «Дорогому Льву Николаевичу Толстому от искренно и глубоко его любящей В. Комаровой». Яснополянский экземпляр разрезан до 242 стр. Вложены закладки между страницами 2—3, 14—15, 42—43, 116—117, 122—123.

2 Владимир Иванович Лихачев (1837—1906) — судебный и общественный деятель, гласный петербургской городской думы в течение тридцати лет, председатель ее, сотрудник «Вестника Европы», близкий знакомый Михаила Евграфовича Салтыкова-Щедрина (1826—1889). Лихачев через Стасова просил разрешение опубликовать письмо Толстого к Салтыкову в подготовлявшемся к печати сборнике материалов о нем. Намеченное издание не осуществилось, и письмо Толстого опубликовано не было.

3 Толстой имел в виду отношение человека к смерти.

4 В Яснополянской библиотеке этой книги не имеется.

235. Эйльмеру Мооду (Aylmer Maude).

1900 г. Января 27. Москва.

27 Янв. ст. ст. 1900.

Дорогой Алексѣй Францовичъ,

Я, разумѣется, не могъ сказать и не сказалъ того, чтò мнѣ приписываютъ. Произошло это отъ того, что пришедшему ко мнѣ подъ видомъ автора, принесшаго свою книгу, кореспонденту газеты, я сказалъ на его вопросъ о моемъ отношеніи къ войнѣ, что я ужаснулся на себя, поймавъ себя во время болѣзни на томъ, что желалъ найти въ газетѣ извѣстія о побѣдѣ Буровъ, и былъ радъ случаю выразить въ письмѣ В[олконскому]1 мое истинное отношеніе къ этому дѣлу, которое состоитъ въ томъ, что я не могу сочувствовать никакимъ военнымъ подвигамъ, хотя бы это были Давидъ противъ десятка Голіафовъ, а сочувствую только тѣмъ людямъ, которые уничтожаютъ причины: престижъ золота, богатства, престижъ военной славы и главную причину всего зла, престижъ патріотизма и ложной религіи, оправдывающей братоубійство.

Я думаю, что не стоитъ того печатать въ газетахъ опроверженіе ложно приписываемаго мнѣ мнѣнія. На всякое чиханье не наздраствуешься. Я, н[а]п[римѣръ], получаю въ послѣднее время письма изъ Америки, въ кот[орыхъ] одни упрекаютъ, а другіе одобряютъ меня за то, что я отрекся отъ всѣхъ своихъ убѣжденій. Стоитъ ли опровергать, когда завтра могутъ быть выдуманы 20 новыхъ извѣстій, кот[орыя] будутъ содействовать наполненію столбцовъ газеты и кармановъ издателей. Впрочемъ, дѣлайте, какъ найдете нужнымъ.

Здоровье мое все нехорошо, но т[акъ] к[акъ] для того, чтобы умереть, есть только одно средство — быть больнымъ, также какъ и для того, чтобы перенестись съ мѣста на мѣсто одно средство: сѣсть въ экипажъ или вагонъ, то я ничего не имѣю противъ болѣзни, тѣмъ болѣе, что она не мучительна и даетъ мнѣ возможность и думать и даже работать. Занятъ я теперь преимущественно статьей о рабочемъ вопросѣ.2 Я уже писалъ объ этомъ, но мнѣ кажется, что имѣю сказать нѣчто новое и, надѣюсь, просто и ясно.