1 Толстой писал М. Л. Оболенской по возвращении в Ясную поляну из Пирогова, где он гостил с 3 по 18 мая.

2 Сергей Львович Толстой.

3 Андрей Львович Толстой.

4 Козловка-Засека, станция Московско-курской жел. дороги, ближайшая к Ясной поляне. В 1918 г. переименована в ст. «Ясная поляна».

5 Хрисанф Николаевич Абрикосов гостил у М. А. Шмидт в Овсянникове, близ Ясной поляны. См. письмо № 418.

6 Мария Львовна была больна после выкидыша.

297. М. Л. Оболенской.

1900 г. Мая 20. Ст. Козловка-Засека.

Сейчасъ пришелъ на Козловку и вздумалъ написать вамъ, Сережѣ1 и вамъ, о своемъ здоровьи и состояніи. All is right, what is right2 и т. д., но дѣйствительно мнѣ съ нынѣшняго утра стало совсѣмъ хорошо. Я желтъ, но оказалось, что я во время поберегся. Однимъ словомъ 5,3 чего и вамъ всѣмъ желаю. Вчера и нынче позанялся послѣдней главой рабства,4 перебралъ гору писемъ. Сашу5 заставилъ переписывать. Сережа6 уѣхалъ въ Москву, но вернется, вѣроятно, съ Буланже и Коншинымъ,7 к[оторые] зачѣмъ то хотятъ пріѣхать по дѣлу. Нехорошо только то, что, кромѣ просителей, ужъ было 5 разныхъ посѣтителей, въ томъ числѣ барыня и студентъ нынче, боящійся сойти съ ума.8 Очень тяжелый, но жалкій. Прощайте, цѣлую всѣ[хъ] вобче.

Л. Т.

20 Мая 1900.

Печатается по автографу, хранящемуся в ГТМ (архив Н. Л. Оболенского). Впервые опубликовано по копии в «Современных записках», 1926, XXVII, стр. 256, где датировано 21 мая.

1 Гр. С. Н. Толстой.

2 «Всё хорошо, чтò хорошо» — любимое выражение Толстого в письмах к М. Л. Оболенской.

3 Толстой имел обыкновение давать оценки по пятибальной системе.

4 «Рабство нашего времени».

5 Александра Львовна Толстая.

6 Сергей Львович Толстой.

7 Павел Александрович Буланже и Александр Николаевич Коншин предполагали начать издание «еженедельного иллюстрированного литературно-политического и научного журнала» в духе взглядов Толстого, под названием «Утро». Официальным издателем был намечен А. Н. Коншин, редактором — С. Л. Толстой. Когда выяснилось, что кандидатура С. Л. Толстого администрацией утверждена не будет, официальным редактором был приглашен историк-этнограф, приват-доцент Московского университета, Митрофан Викторович Довнар-Запольский (р. 1867 г.). Издание осуществлено не было, так как Главное управление по делам печати в разрешении отказало. См. комментарий к Дневнику от 21 августа 1900 г., т. 54 и заметку: „Судьба еженедельника «Утро»“ в сводке В. Н. Карякина: «Московская охранка о Л. Н. Толстом и толстовцах» — «Голос минувшего» 1918, 4—6.

8 Имена этих посетителей редакции не известны.

М. Л. Оболенская писала отцу 25 мая: «Очень благодарим тебя, милый пaпà, за письма. Как хорошо, что ты не заболел, а мы как раз беспокоились и боялись, что долго не будем ничего о тебе знать. Коля был вчера у дяди Сережи, который был в очень добром настроении, с нежностью и любовью говорил о тебе и никого не бранил […] Я теперь совсем поправилась, стала понемногу всё делать, и нам очень хорошо […] Мучает меня немного — кто тебе переписывает? Надеюсь, что Саша действует. Прощай, крепко целую тебя. Спасибо очень за добрые слова твои. Для нас с Колей большая радость, что тебе было хорошо здесь, и что ты так к нам добр» (опубликовано в переводе на немецкий язык в книге «Vater und Tochter», стр. 132—133.

* 298. Эйльмеру Мооду (Aylmer Maude).

1900 г. Мая 23. Я. П.

Ясная Поляна, 23 М. 1900.

Простите, если въ отвѣтъ на ваше длинное, пріятное и интересное письмо, мое будетъ и коротко и неинтересно. Напишу подробнѣе другой разъ.

Благодарю васъ за книги. Тѣ, кот[орыя] я получилъ, были мнѣ полезны.1

Объ отношенiи, не говорю, христіанина, но разумнаго человѣка, къ податямъ не можетъ быть вопроса. Какъ въ этомъ, такъ и во всѣхъ2 требованіяхъ участія въ правительственныхъ преступленіяхъ, христіанинъ не можетъ не стараться избавиться отъ этого участія. Степень же, до которой онъ будетъ въ состояніи избавиться, будетъ зависѣть отъ разности между соблазнами, въ к[оторые] онъ запутанъ, и силы его убѣжденія.

О вашей статьѣ въ New Century Review3 я напишу, внимательно перечтя ее. Ваше чтеніе объ ученіи меня интересуетъ.4 Ваши переводы очень хороши,5 п[отому] ч[то] вы прекрасно владѣете обоими языками и, кромѣ того, любите тѣ мысли, к[оторыя] передаете, чтò меня очень радуетъ. Ваши распоряженія насчетъ пожертвованныхъ вами денегъ Духоб[орамъ] могутъ только радовать меня.

Очень радъ тому, что жена ваша хорошо расположена ко мнѣ. Это совершенно взаимно. Мнѣ очень пріятно было видѣть М[арью] Я[ковлевну],6 к[оторая] напоминаетъ ее.

У меня тоже очень неясное представленіе о духовной физіономіи Herron’a.7 Нельзя8 быть немножко христіаниномъ или съ оговорками. Кто не за насъ, тотъ противъ насъ. Я думаю, что вы очень хорошо сдѣлаете, если напишете статью о половомъ вопросѣ, и увѣренъ, что вы напишете ее хорошо. Видите, какое скучное и mater of fact9 письмо. Я спѣшу, но это не означаетъ того, чтобы, кромѣ дѣла, у меня не было искренняго къ вамъ дружескаго чувства.

Левъ Толстой.

Печатается по фотокопии с автографа, находящегося у адресата. Отрывок опубликован в переводе на английский язык в книге Моода «The Life of Tolstoy. Later Years», London, 1910, стр. 569—570.

Ответ на письмо Эйльмера Моода от 30 мая н. ст. 1900 года. Моод писал (перевод с английского): «У меня есть вопрос, по которому я давно хотел спросить вашего мнения, — вопрос о неплатеже налогов. Я вполне согласен с необходимостью и правильностью поступка Торо. Но мне кажется, что он был необходим и правилен потому, что Торо считал необходимым объявить протест в той обстановке, в которой он находился. Другие люди могут выступить с подобным протестом против войны или суда. Тем не менее, я не считаю, чтоб из отказа от уплаты дани кесарю вытекало определенное правило поведения, нравственно обязывающее христианина. Мне кажется, что сила государства не столько в деньгах, собираемых или отбираемых им, сколько в подчинении, страхе и одобрении со стороны отдельных лиц. Во время этой войны [англо-бурской] я наблюдал любопытный пример того, как механический способ разрешения вопроса может парализовать целое движение. От группы «Братство» не было заявлено почти ни одного протеста. (В соседстве с ними имеется небольшое общество «Друзей мира», но лишь три человека из группы «Братство» поддержало их.) И как оправдание, выставлялось: государство нанимает солдат на деньги, собранные налогами. Мы платим эти деньги тем, что пьем чай, курим, пьем пиво — всё это обкладывается налогом. Если же мы живем с капитала, то налог вычитается с нашего дохода при уплате дивиденда. Таким образом, мы оплачиваем армию и, не чувствуя себя готовыми противостоять этому порядку вещей, мы считаем лицемерием выражать наше порицание этой войне, пытаться пресечь ее, или же ходатайствовать о снисхождении к бурам. Говорят, что будто бы в вашем письме к Шмиту вы несколько высказываетесь в пользу такого взгляда. Но я не думаю, чтоб вы хотели сказать, что если люди не считают себя обязанными отказываться от уплаты дани кесарю, то они должны воздерживаться и от всякого одобрения или порицания величайшего национального преступления, оправдываемого тем, что оно будто бы совершается с согласия девяти десятых всего народа. — Другой вопрос, интересующий меня, касается моей статьи «Talks with Tolstoy» [«Беседы с Толстым»], напечатанной в «New Century Review». Так как она может быть переиздана, то я хотел бы знать, верно ли я передал ваши взгляды, чтоб исправить все неточности. Некоторым из моих друзей в Манчестере так нравится моя лекция «The Teaching of Tolstoy» [«Учение Толстого»], что они пожелали ее напечатать в виде листка ценой в одну пенни. Листовка сейчас в печати, и, когда выйдет, я пришлю вам экземпляр. Еще я перевел как мог старательнее «Первую ступень», «Как чертенок краюшка выкупал» [последнее название вписано по русски] и «Пустой барабан» […] Мы предполагаем получить в июле еще денег от продажи «Воскресения» в Англии и Америке. До получения первых сумм мы уже дали взаймы триста фунтов стерлингов шести беднейшим селам [духоборов]. Теперь мы вернем себе эти деньги, а остальные в общей сумме сто фунтов стерлингов пусть Арчер раздаст, как он найдет наилучшим, по обсуждении с Зибаровым и «старичками». Есть ли у вас по этому поводу особое желание? Или вы предоставляете нам поступать по нашему разумению? […] Мы слышали, что профессор Херон, покинувший кафедру в университете штата Айова, собирается посетить вас. Повидимому, он имеет большое влияние в Америке, и я уверен, что он искренен, но мне не совсем ясно, чего он хочет, и не перевешивает ли в нем забота о влиянии, которым он пользуется. Говорят, что он собирается выступать о половом вопросе и не серьезно […] Я работаю над статьей о половом вопросе, стараясь изложить вашу точку зрения возможно проще и яснее. Статья еще не готова, и я сомневаюсь, найду ли издателя».