Гвинп[ленъ] Горе-смѣхъ² я вчера прочелъ вслухъ въ нашемъ большомъ обществѣ и взрослыхъ и дѣтей и всѣмъ понравилось, какъ и не можетъ не понравиться. Прекрасная вышла книжка.

Нынче поправилъ О жизни. Да, это полезно уяснить.

Какъ я теперь вижу много папиросочнаго тумана и возбужденія и какъ теперь я бы написалъ проще, скромнѣе, безъ кокетства умственнаго и отъ того доступнѣе и яснѣе. — Я все хочу писать, но не пишу, хотя въ головѣ, кажется, многое ясно. Я говорю не пишу, п[отому] ч[то] пишу мало, урывками, но каждый день пытаюсь.

Спасибо и за письмо Чистякова.³ Кланяйтесь Эртелю. Что здоровье Гали и дѣтей? Цѣлую васъ всѣхъ.

Л. Толстой.

Полностью публикуется впервые. Небольшой отрывок напечатан в ТЕ 1913, стр. 79—80. На подлиннике надпись черным карандашом рукой Черткова: «Я. П. 21 Июня 89, № 225». В Дневнике Толстого от 18 июня 1889 г. сделана запись об этом письме: «Погуляв, сел за письмо и написал 1) Ч[ерткову], 2) П[оше] 3) Бондареву, от к[оторого] получил письмо о Каине, 4) Анненк[овой], 5) Русанову 6) Медведеву и 7) Желтову, от к[оторого] б[ыло] письмо о статьях против пьянства. [... ] Утром записал мысли об Отче Наш. Написал их Ч[ерткову]. Письмо датируется на основании этой записи.

Толстой отвечает на письмо Черткова, написанное около 12 июня и полученное Толстым 16 июня 1889 г., как это видно из записи Дневника Толстого от этого числа: «Письмо от Черткова хорошее». В этом письме Чертков писал Толстому: «... письмо к вам становится для меня всё «следующим на очереди» из всего того, что я делаю. Т. е. я живу в очень близком общении с вами. Но зато, когда имеется всегда следующее на очереди дело, то не успеваешь оставаться без определенного дела и молиться, т. е. пассивно принимать от отца нашего хлеб наш насущный. И я теперь заметил, что желание личного общения с вами часто становится во мне поперек принятию духовной пищи от бога. Я вас лично так, так люблю, что бывает «веселее» поговорить с вами, чем, сосредоточиваясь внутри себя, готовиться принимать к себе — отца нашего небесного и старшего брата — Христа и слушать, какие указания они мне дают для осуществления общего дела (Иоанна 14. 23.) Мне постоянно хочется не только беседовать с вами, но еще гораздо больше того — чтобы вы беседовали со мною, так как я получаю не только удовольствие, но и радость, и не только радость, но и помощь от вашего голоса, — помощь в служении другим. Бывало, я ждал не дождусь ваших писем. А теперь я понял, что не только безрассудно ожидать того, чего не знаешь, будет ли оно; но часто перед богом возмутительно желать того, чего нет.

«Желая общения с вами, я желал его, как вижу теперь преимущественно для себя. Теперь же мне всё больше и больше хочется помогать вам, или вернее я просто вам, вас больше и больше люблю. Прежде, посылая вам письма, я не мог отделываться от желания вызывать от вас письма, т. е. именно писал вам больше для себя, чем желая вам содействовать. Теперь я всё больше и больше чувствую, как крепко Христос нас соединяет, тебя, меня, всех людей сознательно стремящихся к богу отцу и какою любовью это проникает нашу душу к тем, кто бессознательно стремятся туда же. И потому нет нужды нам — что летящие туда, к нему, плотски льнут друг к другу. Но вот те, кто сознательно стремится ко злу, прочь от бога, они меня смущают, их положение ужасное, — они наводят на меня страх, потому что я чувствую как будто я должен им помочь, и — не могу. Я в них подозреваю больше отвращения от добра, чем есть, и этим развожу в себе зло и их ожесточаю». Чертков не закончил письмо, но приложил к нему листки из своего дневника с размышлениями об отношении человека к богу, и с другими мыслями.

¹ Толстой имеет в виду текст из Евангелия от Луки гл. 11, ст. 4: «И прости нам грехи наши, ибо и мы прощаем всякому должнику нашему».

² Толстой имеет в виду выполненную Анной Юрьевной Бизюкиной (Юрьевой) переработку книги В. Гюго «Человек, который смеется». Чертков в письме от 30 мая писал Толстому, что посылает ему эту рукопись на отзыв. Книга была издана «Посредником»: «Гвинплен горе-смех». Повесть из английской жизни начала XVIII века. В двух частях. Изложено А. Юрьевой, тип. Сытина. М. 1891.

³ Чертков переслал Толстому для ознакомления письмо М. Н. Чистякова к И. Д. Ростовцеву, написанное около 15 июня, в котором М. Н. Чистяков по поручению Черткова приглашал Н. Д. Ростовцева приехать к Чертковым, а затем делится своими мыслями и наблюдениями о том, как переносят крестьяне тяжелое горе и «откуда берется» та «духовная сила», которую они проявляют в трудные минуты своей жизни.

1889 г. Июля 17. Я. II.

Сейчасъ получилъ вашу телеграмму,¹ дорогіе друзья, и хочу и не могу не страдать за васъ, особенно за васъ, милая, дорогая Галя.

Нынче только думалъ о томъ, какъ переносить то, чтó называется и что отражается въ натихъ душахъ горемъ. У меня было огорченье, духовное, но вамъ не нужно говорить, что духовное горе событіе, не менѣе, но болѣе событіе, чѣмъ матерьяльное. — Ну чтó больше событіе: что у меня сгорѣлъ домъ, умеръ любимый человѣкъ, или я узналъ, что любимый мною человѣкъ былъ обманщикъ и не былъ тѣмъ, за что я любилъ его?

Такого рода событіе было со мною — чтобъ васъ не интриговало что? скажу: это было тяжелое столкновение съ сыномъ Левой, показавшее² мнѣ его нохожимъ на Сергѣя, или по крайней мѣрѣ показавшее, что отношенія съ нимъ могутъ быть такія же, какъ съ С[ергѣемъ].³ Это б[ыло] мое горе. И я много думалъ о немъ и о горѣ вообще.⁴

Всѣ горести наши одинаковы, имѣютъ одинъ корень и, какъ ни странно звучитъ это, всѣ не только могутъ, но должны быть благомъ. Надѣюсь, что вы вѣрите въ это, милый другъ Галя, какъ ни тяжело вамъ. Дай Богъ, чтобъ вы вѣрили въ возможность этаго, это разъ; а другое то, чтобы у васъ не было мыслей, возвратныхъ къ своему горю, въ воображеніи измѣняющихъ условія, при к[оторыхъ] случилось горе и поправляющихъ ваши поступки. «Если бъ мы не сдѣлали, или если бы мы сдѣлали то то и то то, этаго бы не было». Избави васъ Богъ отъ этой ошибки съ ея тяжелыми послѣдствіями. Чтó было, то есть, а чтó есть, то должно было быть, и вся ваша сила жизни должна быть направлена на настоящее, на то, какъ наилучшимъ образомъ нести свой крестъ. И вотъ тутъ то и къ мѣсту то, чтó я думалъ при своемъ горѣ. Я думалъ скверно. Я былъ огорченъ, раздраженъ, недоволенъ тѣмъ, чтó есть, и искалъ виноватыхъ. Я чувствовалъ, что весь мой складъ мыслей и чувствъ дурной, не божескій, не христіанскій, но никакъ не могъ выбиться изъ этаго состоянія. Но я рѣшилъ, что такъ нельзя, что я виноватъ, что я дуренъ, и просто сталъ останавливать себя, не давать себѣ хода въ извѣстномъ направленіи. Я замѣчалъ, что всѣ лучшіе наши подвиги достигаются не бурными порывами, а напротивъ, задержкой, утишеніемъ себя. Всѣ двери въ хорошіе святые покои отворяются внутрь. Наружу, напроломъ, отворяются только двери къ дьяволу. И вотъ, утишивъ себя, я сталъ искать гдѣ ошибка? Какъ надо тутъ быть по божьи — сталъ молиться, но — признаюсь — привычная молитва не успокоила, не вывела меня на свѣтъ. И я сталъ думать чего мнѣ нужно? Чего же мнѣ нужно? Жить съ Богомъ, по его волѣ, съ Нимъ. Чтó для этаго нужно? Нужно одно: соблюсти данный мнѣ талантъ, мою душу, данную мнѣ, не только соблюсти, но возрастить ее. Какъ возростить ее? Я для себя знаю, чтó мнѣ нужно: въ чистотѣ блюсти свое животное, въ смиреніи свое человѣческое, и въ любви свое божеское. Чтó нужно для соблюденія чистоты — лишенія, всякаго рода лишенія; для смиренія? — униженія, для любви — враждебность людей. Гдѣ же и какъ я соблюду свою чистоту безъ лишеній, смиреніе безъ униженія и любовь безъ враждебности. (И если любите любящихъ васъ... любите ненавидящихъ).⁵ Мое горе подходить подъ униженіе и враждебность, и эти мысли оживили меня. Ваше горе какъ будто не подходитъ; но по моему подходить: оно лишеніе, оно страданіе — то самое, чтó нужно для роста вашей души, смотрите такъ на него. И помните, что душа ваша, ростъ ея нуженъ, нужнѣе всего въ мірѣ, нуженъ здѣсь и тамъ. Я говорю нужнѣе всего, п[отому] ч[то] она божеская и нужнѣе всего для васъ, т[акъ] ч[то] только черезъ нее, возращая ее, вы можете служить Богу и вѣрно, несомнѣнно знать, что исполняете его волю.