Его поддержка пробила щит её самообладания. Как бы смешно это не звучало, но его поддержка... сломала её. Она просто переродилась в его руках, стала совсем другой. Действительно нежной, невинной девочкой, как он любил её называть. Больше груз прошлого не давил, угрожая расплющить. Теперь их было двое, они вместе разделили эту, казалось бы, давно забытую боль от насилия отца, её горечь от осознания гнусности того, чем она занималась. Стефан не просто махнул на это рукой, сказав ей забыть, он действительно понял её, поверил ей. Он доверился ей... И она никогда не подведет его. Наконец-то, чёртово одиночество перестало мучить её. Теперь она была не одна... Не одна!

Девушка протерла глаза и с улыбкой посмотрела в окно. Красота... Не хватало лишь одного, чтобы реальность в прямом смысле стала идеальной — Стефана. Марина с грустью провела рукой по постели, там, где должен был спать он. Ага, спать. Спали они редко, будто у них был медовый месяц. Простыни приходилось менять чуть ли не по два раза на дню! Как же ей не доставало его. Девушка закусила губу, чтобы случайно не застонать от нахлынувших воспоминаний, которые были такими реалистичными. Свет его голубых глаз преследовал её во снах, вторгаясь в них без предупреждения, его сильные руки не оставляли шанса сбежать... Она мотнула головой, разочарованно вздохнув. Этот мужчина стал её всем.

Неужели она влюбилась? Да откуда ей было знать? Она никогда никого не любила... Может, это желание не отпускать его ни на минуту, эта потребность дышать им и быть для него смыслом жизни и были любовью? Он разделил с ней так много. И сердце, и свою постель. Он впустил её в свой дом, в свой мир, показал ей другую сторону жизни и ничего не попросил взамен. Давали ли ей когда-нибудь что-нибудь просто так? Нет. Всегда требовалось отдать что-то взамен, обычно — тело и свою изрядно подбитую гордость. Любовь не бывает материальной, теперь она это поняла. Ему не нужно было даже просить её о чем-то, Марина всегда была готова приласкать его и утешить, забрать боль и подарить радость.

Всего лишь за месяц Стефан вырвал с корнем её сердце и заменил его на другое, новое, без трещин. Он позволил её женственности раскрыться, она распустилась для него, как цветок… Хотелось днями стоять у плиты, готовя ему море вкусностей, следить за домом, чтобы все блестело и радовало глаз. Ей хотелось сделать для него все, что было в её силах, чтобы после работы, уставший, он мог расслабиться, лежа на диване и положив голову ей на колени, мог не думать ни о чем. Острая нехватка его внимания, его нежных слов и ещё более нежных прикосновений сводили ее с ума.

… — Что между нами происходит? — спросила Марина как-то вечером, когда его голова лежала у неё на коленях, а она перебирала его волосы.

— Волшебство… — довольно протянул Стефан и закрыл глаза, чуть ли не мурлыча от удовольствия. Он любил её ручки, гладящие его в любых местах. Они всегда приносили ему столько тепла и ласки…

— Но оно бывает только в сказках! А ты веришь в сказки? — хихикнула она.

— Почему бы и нет? — Взглянул на нее. — Что, как не чудо, происходит сейчас между нами?

— Не знаю… Но в сказках обычно герои проходят много испытаний, а лишь потом обретают свое счастье. — В голосе Марины слышалась лёгкая грусть.

— Тебе мало неприятностей, которые были в твоей жизни? Не кажется ли тебе это счастье заслуженным? Или ты не считаешь то, что происходит с нами, счастьем? — Притворился недовольным.

— Считаю, конечно. — Рука опустилась на его щеку и ласково провела по легкой щетине. — Просто… неважно. Ерунда. Лучше расскажи о своей поездке. Надолго она?

— Нет уж, моя принцесса, ты так легко не отделаешься. — Стефан поднялся, устраиваясь рядом с ней на диванчике. — Что тебя заботит? — Поднес ее руку к губам и поцеловал. — Мне ты можешь рассказать обо всем. Опять за Зару волнуешься? Я видел Макса, он находится в прекрасном расположении духа каждый день, того и гляди — запоет. Думаю, у них всё хорошо.

— Да нет, не за неё. Я звонила ей, у них вроде все хорошо. Хотя, я все ещё боюсь. Твой друг не вызывает никаких положительных эмоций. — Поморщилась Марина. — Ой, прости…

— Ничего страшного. Он и у меня порой не вызывает никаких положительных эмоций, — рассмеялся он. — Но что же тогда? — Отодвинул прядку волос с лица и коснулся щеки. — Расскажи мне, моя девочка. Моя нежная, светлая девочка…

— Не надо так меня называть, — через силу сказала она, вырываясь из его объятий. — Не надо! Я не светлая и совсем не нежная девочка.

— Опять начинаешь? Сколько можно? Что я должен сделать, чтобы, наконец-то, вбить в твою красивую, но глупую головку, одну простую истину?! — Стефан схватил её за ногу и притянул к себе, ломая сопротивление. — Посмотри на меня.

Девушка несмело подняла глаза, чувствуя себя дурой. Как она ему, должно быть, уже надоела со своими проблемами!

— Ты видишь на моем лице синяки? — Отрицательно покачала головой на его вопрос. — Порезы, ушибы, какие-нибудь раны?

— Нет…

— Значит, никто не заставляет меня жить с такой темной, мрачной девушкой, как ты? Никто не стоит с ножом у моего горла? Так?

— Да…

— А теперь посмотри в глаза. Хорошо посмотри. Зрачки в норме? Взгляд не мутный? Все хорошо? — Продолжал непонятный ей разговор он.

— Все хорошо… Но что ты…

— Значит, я здоров? Со мной все в порядке? — Не дал ей закончить. Кивнула головой. — Получается, вся проблема в тебе. Перестань думать о себе плохо. Мне больно от этого. Ведь я не могу забраться к тебе в голову и немного подкрутить шестеренки, вправляя извилины на место. А к моим словам ты не прислушиваешься! Я для тебя пустое место, да?

— Нет, ни в коем случае! Просто...

— Просто Михаил, который вдалбливал тебе это годами, важней меня. Вот и всё. Поэтому ты веришь ему, слушаешь его голос внутри себя. Зачем ты подавляешь свой собственный, Марина? Не поверю, что ты такого о себе мнения. Не хочешь слушать себя, услышь меня! Тоже не хочешь. В таком случае я сдаюсь. Живи, как хочешь. — Отодвинулся от неё и попытался встать.

— Не уходи! — Схватила его за края футболки. Послышались тихие всхлипы.

Стефан прижал её к себе, опять забирая часть боли этой малышки. И почему она никогда не кончалась, эта боль? Как Марина жила все эти годы, носила в душе столько комплексов, обид и ненависти к себе? Его губы коснулись её макушки в лёгком успокаивающем поцелуе.

— Прекрати, моя золотая девочка, прекрати себя мучить. И меня тоже! Как тебе доказать, что я не боюсь быть запятнанным твоим тёмным светом? Может, вот так? — мужчина повалил её на спину и смял губы в долгом поцелуе, наглядно показывая ей, что не боится испить её грех до конца.

— Но другие мужчины… — Всхлипнула Маринка, отрываясь на миг от его вездесущих губ, которые уже спустились к шее.

— Они другие мужчины. У тебя есть я, твой мужчина. Что еще тебе надо? Не проще ли вспоминать счастливые моменты, связанные со мной, чем изводить себя мыслями о каких-то других мужчинах? Сейчас и начнем творить воспоминания… — Руки стянули шортики и ласково провели по тонкому кружеву трусиков. — Они же нам мешают?

Марина закусила губу и кивнула, дрожа всем телом. Стефан спустил и их, очерчивая пальцами контуры треугольника по периметру лобка. Палец мягко коснулся губок, немного забираясь внутрь и выныривая обратно, заставляя её кусать уже пальцы от рвущегося наружу желания.

— Не тяни… — простонала девушка, своими пальчиками раскрывая вход в лоно, демонстрируя ему, как сильно она его хотела.

Мужчина втянул носом воздух, успокаиваясь. Этот аромат страсти сводил его с ума, срывал все цепи, что удерживали его в рамках приличия.

— Этого ты хочешь? — спросил, дотрагиваясь языком до её раскрытых складочек.

Она быстро закивала головой, раздвигая киску еще больше, чтобы ему было удобнее. Щетина несильно кололась, усиливая ощущения от его острого языка, нещадно бившего по её мягкой плоти и собиравшего её желание до последней капли. Стефан провел языком вдоль всего входа, взял в рот один ее пальчик, пососал, вытащил и встал. Марина удивленно посмотрела на него.