Питер непонимающе уставился на нее:

— Лопнуть?

— Разориться. — Дженис туже обмоталась простыней и оглянулась, ища, что бы на себя накинуть. — Все разорились. Люди начали огораживать свои участки, чтобы скот Хардингов не разгуливал где попало. А коровам для выпаса нужно очень много земли. И Хардингам, как и другим фермерам, пришлось скупать государственные земли, которые никак не использовались. Потом им пришлось купить материал для изгороди. «Двум X» еще повезло: у них был доступ к банковским деньгам. Но когда упали цены на скот, они не смогли вернуть взятую сумму, и, если будут и дальше одалживаться у банка, им придется залезть в скромные вклады старушек и учителей, таких как я. Джэсон не станет этого делать.

Прагматизм жены обескуражил Питера. Желание, которое всего несколько мгновений назад жгло его огнем, мгновенно погасло. Нет, нет! То, что она сказала, не может быть правдой! Всем известно, что «Два X» — самое богатое ранчо в этой части Техаса. И потом, Хардинги владеют банком, черт возьми! У них должны быть деньги!

Питер увидел, как она потянулась за халатиком, и глубоко втянул воздух.

— И все-таки мне надо встретиться с ними. Будет намного проще, если я получу деньги здесь. Время не ждет.

Повернувшись, он вышел из комнаты. Дженис чувствовала, как дрожат ее руки. У Питера нет ни цента? Она, конечно, не так поняла его. Это же Маллони! У семьи Маллони денег куры не клюют. Дэниел сам говорил ей, что им не хватит жизни, чтобы все потратить. Наверное, для Питера не иметь ни цента значит что-то совсем другое, чем для нее.

Быстро умывшись холодной водой из кувшина, Дженис накинула халатик и пошла на кухню готовить завтрак. Теперь, когда она вышла замуж, все, о чем ей надо заботиться, — это дом. А о деньгах пусть заботится муж. Так полагается. Она больше не желала тревожиться о куске хлеба, потому и вышла замуж. Питеру придется исполнять свой долг кормильца. Она не понимала, зачем им покупать гору золота. Ее вполне устроит собственный дом.

Питер вошел через заднюю дверь, чисто выбритый, с каплями воды, еще блестевшими на лице и груди. Не говоря ни слова, он взял свои вещи и пошел в спальню одеваться.

Дженис чувствовала его напряжение, и сердце ее тревожно сжималось. Она пыталась успокоиться, но, прожив жизнь в бесконечных волнениях, не могла так просто избавиться от этой привычки.

Когда он вернулся одетый, то снова выглядел как богатый финансист. Дженис хотела спросить, почему он не может просто телеграммой попросить деньги у Дэниела, но промолчала. Она поставила перед ним тарелку с колбасой и печеньем и завела легкий разговор о том, какую одежду ей взять с собой в дорогу. Дженис плохо представляла, как должна вести себя хорошая жена, но догадывалась, что не подобает спрашивать мужа о деньгах. Ей не хотелось обидеть Питера своими расспросами в самом начале их семейной жизни. Оставалось только надеяться, что он все делает правильно.

— Если мы вернемся сюда за Бетси, то тебе не надо пока брать теплые вещи, — ответил он рассеянно. — Возьми только то, что тебе пригодится сейчас. В этот раз мы поедем налегке.

Дженис видела, что мысли его далеко. Очень хотелось выяснить, что значат слова «ни цента», но она не решалась спросить. Да, она сильная женщина и имеет собственное мнение по многим вопросам, но она не привыкла лезть в чужие дела. Плотно сжав губы, Дженис налила ему еще кофе, намазала кусок горячего хлеба медом и орехами, оставшимися с прошлой осени, но Питер, казалось, не замечал того, что ел.

— На ранчо я пробуду недолго, а потом поеду на станцию, посмотрю расписание поездов. Как ты здесь, справишься?

Этот вопрос был смешон, но Дженис понравилась его забота. Так давно никто о ней не заботился!

— Конечно, — заверила она Питера. — Иди занимайся своими делами.

И отвернулась, чтобы поставить на плиту кастрюлю. Питер обнял ее за плечи и поцеловал в висок.

— Спасибо, — пробормотал он ей в волосы.

Вздрогнув от неожиданности, Дженис подняла глаза, собираясь спросить, за что он ее благодарит, но Питер уже вышел за дверь. Она озадаченно уставилась ему в спину.

Питер Маллони оказался совсем не таким, каким она его представляла. Вообще-то Дженис даже никогда не думала о нем как о человеке, просто о человеке, со всеми присущими ему слабостями. Наверное, ей просто не хотелось видеть в нем человека: ненавидеть дьявола намного проще. Но как же давно никто не прикасался к ней с такой нежностью! Ей понравилось это ощущение.

Когда солнце повернуло на полдень, Дженис собралась идти в городок. У нее. было всего несколько скромных летних платьев, и на то, чтобы их уложить, целый день не потребуется. А сейчас собираться она не могла, так как не знала, сколько еще они пробудут здесь, и поэтому решила заняться другими делами.

С великим волнением она зашла в банк и сняла все свои сбережения, которые так долго и старательно откладывала. Ей не хотелось во всем полагаться на мужа.

Улыбаясь, она торопливо извинялась перед женщинами, которые останавливали ее на улице, чтобы поздравить со свадьбой. У нее не было времени даже на то, чтобы выслушать Эллен, которая начала причитать, что расстается со своей учительницей. Дженис купила все необходимое, ободряюще похлопала девушку по плечу и поспешила в мясную лавку, Надо что-то приготовить на обед. А может, и на ужин? Она не могла сообразить, сколько ей покупать продуктов.

Только она взялась за готовку, как во дворе послышался стук копыт. Быстро выглянув в окно, она увидела, что это вернулся Питер, и сердце ее замерло от волнения. Несмотря на то, что вокруг не было ни души, ее муж очень импозантно держался в седле. Он натянул поводья, останавливая коня, и спрыгнул на землю. Дженис поспешно вернулась к плите.

Она услышала, как он смыл пыль с лица и рук перед тем, как войти. Для Дженис уже одно это являлось признаком хорошего воспитания. И все же она не смогла улыбнуться, когда он вошел, и смотрела на него тревожными глазами.

Он тоже не улыбался. Повесив шляпу на крючок у двери, он провел рукой по взъерошенным волосам. Увидев, что она готовит, он тут же включился в свои обычные дела по кухне.

— Скажи мне, если я заступлю за положенные мне границы, — мягко проговорила Дженис, стоя к нему спиной, — но я провела всю свою жизнь в тревоге о деньгах и не могу избавиться от этого сейчас. Что случилось?

— Хардинги назвали мне несколько банков, куда я могу обратиться, сославшись на них. Ты сказала, что твоя сестра сейчас у Монтейнов?

Напряжение и беспокойство волнами расходились от него. Казалось, она даже слышит, как Питер от злости скрипит зубами. Дженис взволнованно помешала кукурузную кашу.

— Да, но ты, кажется, сказал, что у нас нет времени ехать за ней.

— Мне все равно придется ехать на восток. Так лучше я поеду к другу, чем в банк, где меня не знают. Ты умеешь скакать на лошади?

Питер очень не хотел брать ее с собой, не хотел, чтобы она тряслась в седле и спала на земле. Он предпочел бы оставить ее здесь, но вряд ли сестра Дженис согласится ехать с ним, если он заявится в Натчез один.

Дженис посмотрела на него с удивлением:

— Разве поездом не быстрее? В Форт-Уэрте есть станция, мы доедем туда в дилижансе.

Лицо Питера приняло гранитно-бесстрастное выражение.

— Я говорил, что у меня нет денег. Я оставил почти все, что имел, своему напарнику в Нью-Мексико, чтобы он мог там покупать все необходимое.

Услышав слова «нет денег», Дженис задохнулась от страха и ярости. Она попыталась взять себя в руки. Десять лет назад она узнала, что любовь опасна, истерия и злость бесполезны, а счастье призрачно. Чувства не способны совладать с реальностью жизни, и сейчас она не поддастся разрушительной панике.

Но рука ее непроизвольно потянулась к животу, где, возможно, уже зрело дитя. Надо срочно решать: или она берет свои жалкие гроши, едет в Натчез за Бетси и ищет где-нибудь работу, или отдает все свои деньги мужу и уповает на то, что он распорядится ими наилучшим образом. Этот выбор страшно пугал ее. Дженис не знала, сможет ли принять правильное решение, и осторожно поинтересовалась: