Возможно, к этому ребят подтолкнуло то, что они первыми в истории российского революционного движения начали использовать взрывчатые вещества.

«Впервые производство динамита было налажено еще в мае 1879 г. дезорганизаторской группой общества “Земля и воля”; производилось оно в небольших количествах на квартире в Басковом переулке, где хозяевами были Ст. Ширяев и А. В. Якимова. После первых удачных опытов было решено расширить производство. Для этого, по инициативе группы “Свобода или Смерть”, была организована новая квартира в Троицком переулке (у Пяти углов), хозяевами которой были те же Ширяев и Якимова. После липецкого съезда эта квартира была ликвидирована, и производство динамита было перенесено в квартиру на углу Невского и улицы Песков, где хозяевами были Г. Исаев и Якимова».

(А. В. Якимова, революционерка)

И ребята начали откровенно чудить… У народовольцев возникла светлая идея – взорвать поезд Александра II во время возвращения императора из Крыма. Сказано – сделано. Одну точку для теракта выбрали в Харьковской области, другую – на окраине Москвы. Действовали террористы по одной схеме – тянули к железнодорожному пути тоннель, в котором предполагалось установить фугас с дистанционным подрывом. В случае с Харьковом – из домика, который арендовали под предлогом строительства здесь кожевенного завода. Во втором – из купленного дома. Первой операцией руководил Желябов, второй – Михайлов. Тогда, как и теперь, вокруг железной дороги существовала «полоса отчуждения». Так что галереи выходили длиной около 20 метров. И ребята начали самозабвенно играть в кротов.

Работа, сами понимаете, была трудная и муторная. «Двигаться по галерее можно было, только лежа на животе или приподнявшись немного на четвереньки. Приходилось просиживать за своей очередной работой внутри галереи от полутора до трех часов, смотря по ширине досок и встречавшемуся грунту, а в день приходилось иным ставить по две, по три пары, так как не все лазили внутрь, а только те, которые быстрее и ловчее там работали.

В день при работе от 7 часов утра до 9 часов вечера успевали вырывать от 2 до 3 аршин. Работа внутри была утомительна и тяжела, по неудобному положению тела, недостатку воздуха и сырости почвы, причем приходилось, для большей свободы движений, находиться там только в двух рубахах, в то время, как работы начались только 1 октября, и холодная осенняя сырость давала себя чувствовать. Но еще более утомительную работу представляло вытаскивание земли изнутри в подполье. Тут приходилось двум-трем человекам напрягать все силы сразу, чтобы подвинуть лист, нагруженный почти мокрым песком, на пол-аршина».

(А. Михайлов)

Но, тем не менее, выкопали оба тоннеля. Подрыв поезда должен был состояться 19 и 20 ноября 1879 года. Первый фугас просто не взорвался. И в этом нет ничего удивительного. Минно-взрывное дело – штука заковыристая. А ни одного сапера среди террористов не имелось.

Второй фугас все-таки взорвался. Правда, под поездом, в котором была свита. Этот поезд обычно шел следом за царским, но из-за технических проблем последнего вышел вперед.

Но самое главное не это. «Входившие в состав этого поезда два паровоза и первый багажный вагон оторвались, один багажный вагон перевернулся вверх колесами и восемь вагонов сошли с рельсов с более или менее значительными повреждениями, но при этом ни лица, следовавшие на поезде, ни посторонние лица не понесли никаких повреждений»[9].

(Из судебного приговора)

В чем тут суть? Да в том, что вся эта затея по определению являлась «мартышкиным трудом». Допустим, взорвали бы именно царский поезд. Так ведь вероятность, что при этом погибнет император, была минимальной! Поезда тогда ходили медленно.

И никакой тайны это не составляло. Крушения поездов в 70-х годах XIX века случались часто. Достаточно было пойти в библиотеку и посмотреть подшивку газет, чтобы убедиться – овчинка не стоит выделки.

Первая попытка народовольцев закончилась крахом. Но ребята не успокоились. У них был запасной вариант…

Речь идет о Степане Николаевиче Халтурине. Это был человек с несколько «иного поля». В 1878 году Халтурин возглавлял так называемый «Северно-русский рабочий союз». Это была не революционная, а, скорее, синдикалистская организация. То есть члены «Союза» (а их было около 200 человек) хотели объединить рабочих для совместной борьбы за свои права. В те времена в России стремительно развивался капитализм и, соответственно, росло число рабочих. И трудовых конфликтов хватало – в том числе и забастовок. Так что стремление рабочих к объединению понятно – это проходили все страны. Сам же Халтурин являлся квалифицированным рабочим, столяром-краснодеревщиком. Мало того – он обладал ярко выраженным классовым сознанием, то есть считал именно рабочих солью земли.

Однако власти на любые попытки рабочих защищать свои права смотрели как на «подрыв устоев» и реагировали соответственно. Так что некоторые горячие парни самостоятельно пришли к мысли, что царь им сильно мешает и стоит его убрать. Халтурин, будучи квалифицированным мастером, устроился для начала в качестве рабочего на одну из царских яхт[10], а осенью 1879 года поступил на работу столяром в Зимний дворец. Интересно, что в те времена он уже был в розыске и жил по подложным документам. Идея устроить взрыв в Зимнем дворце принадлежала Халтурину. От «Народной воли», с которой столяр вышел на контакт, ему нужен был только динамит. Однако до поры до времени террористы предпочитали возиться со своими подкопами и только после провала этих затей вспомнили о Халтурине. Тот к этому моменту уже успел неплохо изучить дворец. Как лично – выполняя разные работы, так и путем расспроса других работников. Террорист мастерски «косил под деревенщину», провоцируя собеседников на то, чтобы они распустили перед ним хвост, демонстрируя свои знания дворцовых порядков. В итоге столяр обнаружил, что комната, в которой он жил и работал, расположена как раз под обеденной залой. Трудность заключалась в том, что между помещениями располагался еще один этаж, где находилось караульное помещение. В случае теракта находившиеся там солдаты были бы убиты. Но это никого особо не волновало.

Оставалась сущая мелочь – доставить взрывчатку во дворец. Носить, разумеется, приходилось частями. Всего Халтурин пронес 8 пудов (128 кг) нитроглицерина. Может возникнуть вопрос – как это ему удалось? А все просто. В царской резиденции царил совершенно запредельный бардак.

«В то время как с парадных подъездов во дворец не было доступа самым высокопоставленным лицам, черные ходы, во всякое время дня и ночи, были открыты для всякого трактирного знакомца самого последнего дворцового служителя. Нередко посетители оставались и ночевать во дворце, так как остаться там было безопаснее, чем идти поздно ночью домой по улицам, на которых усердствовала полиция Гурко. Воровство дворцового имущества оказывалось настолько всеобщим, что даже Халтурин принужден был ходить воровать съестные припасы, чтобы не показаться подозрительным».

(Л. А. Тихомиров)

Но и это еще не все. В III Отделении знали о том, что в Зимнем дворце идет какая-то нехорошая возня. В ноябре жандармы арестовали народовольца А. А. Квятковского, одного из тех, кто осуществлял «халтуринский проект». На конспиративной квартире был обнаружен динамит, а также бумажка с планом дворца, на котором на месте столовой был поставлен крест. Ребята из III Отделения предложили устроить в Зимнем тотальный обыск помещений персонала. Однако все уперлось в ведомственные амбиции. Руководитель дворцового ведомства граф Адлерберг и слышать не хотел, чтобы кто-то лез в его епархию. В царских резиденциях в то время действовала собственная дворцовая полиция. Как она работала, ясно из приведенной выше цитаты. Пускать жандармов на «свою территорию» дворцовые полицейские начальники не пожелали. Дескать, мы сами проведем обыски. И провели. У Халтурина искали! А ведь взрывчатка лежала в сундуке, всего лишь прикрытая сверху разными вещами… И доложили: все чисто, опасности нет.