Литмир - Электронная Библиотека

Патрик смотрел на нее так, будто он ее внук, а она самая мудрая женщина на свете.

— Пожалуйста, Патрик, — попросила она, блестя глазами, — не позволяйте Эдварду Хантеру отобрать у любого из нас еще что-то. Верните свою жизнь и верните жизнь Марисе. Не сдавайтесь!

Он не мог говорить и только кивнул. Мэйв сжала его руку, притянула к себе, обняла и сказала: «Не сдавайтесь!» Эти слова снова и снова звучали в его голове, и он понял, что ему нужно попытаться еще раз. Если не получится, то так тому и быть. В любом случае ему нужно было ехать, и самое время было отправляться в дорогу.

Конечно, это должно было произойти. Лайам и Лили знали, что это только вопрос времени. И все же, когда дело дошло до прямого противостояния, оно оказалось одновременно и страшнее, и беднее событиями, чем Лайам мог себе представить.

Лили была на кухне, готовя ужин. Она пробыла в больнице большую часть дня, а он и Роуз ездили в рыбный магазин за омарами. Потом они останавливались у овощного ларька, чтобы купить кукурузы, по пути захватили черничный пирог в булочной и персикового мороженого в кафе-мороженом «Парадайз». Лайаму нравилось знакомиться с городом, в котором выросла Лили, а Роуз, кажется, „получала истинное удовольствие от поездок по магазинам в его компании.

— А в проливе водятся омары? — спросила Роуз, когда они спускались на берег, чтобы налить в котелок свежей морской воды.

— Ну конечно, — ответил Лайам. — Для них это идеальная среда обитания. Здесь столько скал и камней, где они могут прятаться.

— А в Кейп-Хок есть омары?

— Да. На самом деле в бухте полно рыбацких судов, которые ловят именно омаров. Они большая часть улова всей нашей флотилии.

— А мы можем их половить здесь? — спросила Роуз

Она помогала Лайаму держать котелок, в который они набирали морскую воду. Набрав достаточно воды, они поставили котелок на камни и нарвали несколько пучков морских водорослей. Семья Лайама всегда варила омаров с водорослями, и Лили хотела попробовать сделать то же самое. Воздух был прохладным, поэтому Роуз надела легкий свитер. Она закатала рукава и штанины джинсов, и Лайаму очень нравилось наблюдать за Роуз, когда она беззаботно и уверенно ходила босиком по прибрежным камням в этот летний вечер.

— Конечно, — ответил он. — Все, что нам нужно, — это лодка и пара котелков.

— А мы можем взять лодку? — радостно воскликнула Роуз.

— Если мама разрешит.

Они набрали несколько мидий, чтобы приготовить их вместе с омарами. Лайам не мог удержаться и начал учить Роуз латинским названиям всех морских животных и растений, готовя ее к будущей карьере в океанографии: омары — homarus americanus, голубые мидии — mytilus edulis. Они осмотрели поверхность бухты, ища Нэнни, хотя было еще рановато для ее появления. Убедившись, что ее еще нет, они стали карабкаться наверх по камням в свой двор.

Когда они повернули за угол дома, Лайам увидел Эдварда. Он сразу узнал эту крепкую, мускулистую фигуру, напряженную улыбку, блестящие зеленые глаза, хотя и видел его лишь мельком, когда тот появился в Род-Айленде.

Лайам держал под мышкой тяжелый котелок с водой. Он хотел схватить Роуз, чтобы загородить ее своей спиной. Но не успел, и она вышла прямо навстречу Эдварду. Лайаму показалось, что на нее несется огромный тяжелый грузовик, хотя это был лишь мужчина, выходивший из своего «ягуара».

— Роуз, — произнес он тихо.

Казалось, ее парализовал вид человека, спустившегося по каменным ступенькам и остановившегося у «колодца желаний».

Улыбаясь ей, Эдвард присел на корточки. Он смотрел только на Роуз. Поставив на землю котелок, Лайам схватил Роуз за руку и рывком притянул к себе. Это было инстинктивное движение — будто он оттащил ее от змеи. Она взглянула на него с удивлением. Сердце Лайама бешено колотилось, он не спускал глаз с Эдварда, хотя заметил, что девочка была шокирована его грубостью.

— Иди в дом, — приказал он ей. Лайам знал, что его голос прозвучал слишком резко, но сейчас ему было не до нежностей. Он подтолкнул Роуз к двери, потом встал между ней и Эдвардом.

— Моя дочь, — сказал Эдвард, посмотрев Лайаму прямо в глаза. — Это моя дочь, так ведь? Мой ребенок. Она похожа на меня. Я бы узнал ее где угодно.

— Вам нечего здесь делать, — проговорил Лайам.

— Неужели? Мы с ее матерью поженились прямо здесь, в этом дворе. А кто вы такой?

— Лайам Нилл, — ответил Лайам, чувствуя, как в нем все закипает. Он возвышался над Эдвардом Хантером, стоя между ним и домом и страстно желая, чтобы Эдвард попробовал шагнуть мимо него.

— Это мой ребенок, — заявил Эдвард. — И у меня на нее все права. Уйдите с моей дороги.

— Вы здесь не нужны, — сказал Лайам.

В его голосе послышалась ярость. Он стал ихтиологом, потому что акула убила его брата, а сейчас, стоя перед Эдвардом Хантером, он чувствовал первобытную ненависть к хищникам всех видов.

— Лайам!

Позади него хлопнула дверь, и Лили встала рядом с ним. Лайам с ненавистью смотрел на Эдварда. Он жаждал, чтобы между ним и Эдвардом произошла драка, но слишком уважал Лили и не хотел, чтобы она осталась в стороне. Это была ее битва, только ее. Но Эдвард должен был знать, что, если он собирается противостоять Лили, ему придется противостоять и Лайаму.

— Мара, ты лгунья! — воскликнул Эдвард. — Тебе известно, что из-за тебя мне пришлось пройти через ад! Я был под следствием, меня подозревали в убийстве! Ты хоть представляешь себе, что это такое? Это был кошмар! И ты лгала о нашем ребенке! Это моя дочь. У нее мое лицо, мои глаза. Она моя.

— Она не твоя! — жестко парировала Лили. — Она не принадлежит ни тебе, ни кому-либо еще. Она своя собственная, прекрасная и правдивая, и с тобой ее ничего не связывает.

— У нее моя кровь!

— Как ты посмел прийти сюда? — спросила Лили холодным и спокойным голосом. — После всего, что ты мне сделал? Твой спектакль может подействовать на людей, которые еще не знают тебя. Но не здесь и не со мной. Я вижу тебя насквозь.

— Ты сошла с ума. Я был тебе замечательным мужем. Спроси кого хочешь. Ты не имеешь права отнимать у меня моего ребенка. Она моя! И я собираюсь вернуть ее, клянусь тебе. Я собираюсь вернуть то, что принадлежит мне!

— Вы слышали, что сказала Лили? — спросил Лайам. — Она только что сказала вам, что ребенок вам не принадлежит. Улавливаете эту мысль? Люди вам не принадлежат. Лили не хочет иметь с вами никакого дела. Уходите немедленно.

— Однорукое чудо, — ухмыляясь, буркнул Эдвард

«Мерзавец», — подумал Лайам. Он понял — в этом высказывании весь Эдвард Хантер. Он уже видел сверкающие зеленые глаза Эдварда, слышал его собственнические заявления о том, что Роуз принадлежит ему, видел его высокомерие и агрессивность, проявившиеся уже в том, что он вообще здесь появился. Но именно это коротенькое замечание, эти жестокие слова, сказанные как бы мимоходом, наконец полностью раскрыли Лайаму глаза на то, что представляет собой этот человек.

— Не смей его трогать! — крикнула Лили, ее показное спокойствие испарилось. — Лайам — самый прекрасный человек на свете. Он любит мою дочь! Нашу дочь.

Лили глянула на Лайама в полной панике, заставив тяжело биться его сердце. Он понял, что она хотела, чтобы ее слова были правдой, что она наконец приняла его отношение к ним обеим, что он всегда любил Роуз, как собственную дочь.

— Что? — спросил Эдвард. — Она его дочь?

Лили так трясло от волнения, что у нее не было сил ответить. Лайам обнял ее, пытаясь успокоить. Солнце клонилось к закату, и в его оранжевых лучах все розы в саду, казалось, пылали в огне.

— Я тебе не верю, — крикнул Эдвард. — Она похожа на меня. И у нее подходящий возраст. Клянусь богом, я отберу ее у тебя. Ты еще пожалеешь об этом.

Лайам старался загородить Лили своим телом. Он чувствовал, как ее бьет нервная дрожь, а тело содрогается от рыданий.

Как эхо раздавались в ушах Лайама слова: «Я отберу ее у тебя», сказанные Эдвардом. Ему хотелось сделать два шага вперед и убить его голыми руками. Но прямо сейчас он должен был позаботиться о Лили. Он повернулся спиной к этому чудовищу и отвел любимую женщину в дом ее бабушки.

41
{"b":"22843","o":1}