— Она не хотела вас слушать?

— Она бы даже не стала со мной разговаривать! Патрик увидел, как в ее глазах блеснула злость, когда она вновь посмотрела на фото сестры и племянницы.

— Он забрал ее у меня, — продолжала она. — Сначала она перестала мне звонить. Затем стала избегать моих звонков. Обычно мне звонила Грейс и рассказывала, что ее мама лежит в постели и плачет. Я просила соединить меня с ней, но Патти не брала трубку. Когда же я наконец уговорила ее, она заявила, что все хорошо, она в полном порядке, Тед прекрасный человек и они все очень счастливы. Меня чуть не стошнило!

— Вы, наверное, действительно очень переживали.

— Переживала и расстраивалась. Еще очень злилась. Я даже подумывала отправиться туда и забрать у них Грейс. В конце концов я ее крестная мать.

— Может быть, это была не такая уж плохая мысль.

— Через некоторое время моя сестра вообще не захотела, чтобы я с ней общалась. Она занималась тем, что защищала Теда. Просто кошмар.

— Уверен, для нее это тоже было ужасно, — сказал Патрик.

Сэм посмотрела на него долгим и жестким взглядом:

— Она сама сделала свой выбор.

— И это говорите вы? — спросил он

— Что вы хотите сказать?

— Вы, сестра милосердия Международной организации здравоохранения, — напомнил он, — которая заботится о благополучии женщин. А кто же позаботится о вашей сестре?

— Той сестры, которую я знала и обожала, больше нет. Она больше не существует.

— Откуда вы знаете? — спросил Патрик. — Вы уже давно не виделись с ней.

— У меня нет сил ее видеть, — произнесла Сэм. — Слишком тяжело видеть женщину, которая боится собственной тени и которая учит дочь бояться своей.

— Это последствия эмоциональной травмы, — разъяснил Патрик. — Именно поэтому им нужно, чтобы рядом с ними были их любимые, которые могут помочь им выздороветь. Я слышал, что музыка — очень хороший способ докричаться до другого.

Сэм покачала головой. Патрик узнал это упрямство, которое уже видел у другой сестры.

— Музыкальный фестиваль в Кейп-Хок будет потрясающим событием. Там идет отчаянное соревнование, и ваша сестра хочет в нем участвовать. Думаете, так бы вела себя женщина, которая боится собственной тени?

— Я не поеду, — категорически сказала Сэм.

Патрик глубоко вздохнул. Он видел, что она утвердилась в своем мнении, и понимал, что лучше не спорить. Встав и бросив последний взгляд на фото ее сестры, он вновь посмотрел на Сэм.

— У вас есть магнитофон? — спросил он.

— Зачем он вам?

Он достал кассету из кармана и протянул ее Сэм. Она нажала кнопку, и комната вдруг наполнилась музыкой и пением «Падших ангелов»:

Можно уехать далеко,

Далеко от родного дома,

Далеко от родных гор,

Далеко от морской пены на берегу.

Но из всех прекрасных мест, что я видел,

Ни одно не сравнится

С утесами Дууниина.

Патрик видел, как у нее из глаз брызнули слезы, и почувствовал, что его собственные глаза тоже увлажнились. Интересно, помнила ли она тот вечер, когда они вместе с сестрой пели эти слова? Он знал, что она слышит гармонию в их голосах, он видел, как она посмотрела сначала на фото, а потом на свою скрипку.

Откашлявшись, он протянул ей свою визитку.

— На тот случай, если вы передумаете, — сказал он. — Я еду туда через несколько дней.

— Спасибо, — ответила она, беря его визитку и кладя ее на стол. Но она даже не посмотрела на нее.

Патрик хотел попросить ее вернуть ему кассету, но потом подумал, что она ей сейчас нужна больше, чем ему. Они попрощались, и, когда Патрик спускался по ступенькам крыльца, ему казалось, что он чувствовал ее взгляд у себя на затылке. А позади него звучала музыка, заполняя собой ночь, и Патрик все еще слышал ее, даже когда уже далеко отъехал от дома Сэм.

Вернувшись домой в тот вечер, Лили пошла искупаться. Соленая вода обмывала ее, охлаждая кожу и успокаивая душу. В бухте она чувствовала себя ближе к Лайаму и Роуз. Она качалась на небольших волнах, представляя, что они идут с востока, из Атлантики, и наверняка проходят мимо Род-Айленда.

Небольшие рыбки толкались в ее ноги, но она даже не поморщилась. Может, они были частью феномена «Призрачных холмов». Может, они были предвестниками появления Нэнни. Лили закрыла глаза и подумала, что если бы она только смогла увидеть любимого кита Роуз, то все было бы в порядке. Ей нужно что-то такое же волшебное, как Нэнни, чтобы поверить, что все будет хорошо.

Она вышла на берег, вытерлась полотенцем, поднялась к дому и села на ступеньках веранды. Она знала, что Эдвард вернется — это только вопрос времени. Но, взглянув через деревянную решетку для цветов, она увидела Бей и Тару, спускающихся по ступенькам через розовый сад. Они были одеты в шорты и кроссовки, а в руках держали теннисные ракетки.

— Время проверить твой удар слева, — крикнула ей Тара. — У тебя осталась ракетка?

— Уже почти стемнело, — ответила Лили.

— Одно из самых больших изменений, произошедших в Хаббардз-Пойнт за годы твоего отсутствия, — сказала Бей, — это появление освещения на теннисном корте.

— Ну пойдем! — воскликнула Тара. — Никаких отговорок не принимаем. Давай поиграем!

Лили посмотрела на море. Она чувствовала себя разбитой сегодня, продежурив у постели Мэйв, которая так и не проснулась. Она очень скучала по дочери. И еще каждой клеточкой своего тела она скучала по Лайаму, своей единственной настоящей любви. Она просто не способна была сегодня снова куда-то идти.

— Не могу, — сказала она.

— Лили, если в состоянии Мэйв наступит изменение, — не отставала Тара, — тебе позвонят из больницы на мобильный телефон. И Лайам позвонит, если ты будешь нужна Роуз.

Если ты будешь нужна Роуз… Лили знала, что она нужна Роуз постоянно, так же как Роуз нужна ей. И вообще, что она делает вдали от своих любимых?

— Мы недолго, — уговаривала Бей. — Всего полчасика.

— Только погоняем тебя немножко, чтобы ты хорошо спала, — вторила ей Тара, потянув Лили за руку.

— Хорошо, — медленно ответила Лили. — Дайте только переодеться и найти ракетку.

И скоро три подруги спешили по дороге, держа в руках теннисные ракетки. Уже сильно стемнело, и соленый воздух в Хаббардз-Пойнт наполнился ароматами роз, жимолости и сосен. Дул легкий освежающий ветерок, в котором чувствовалась нелетняя прохлада, напоминая им, что август почти на исходе и скоро наступит сентябрь. Через ветви деревьев над головой проглядывали звезды, а в домах стали зажигаться огни.

С каждым шагом Лили чувствовала себя бодрее. Идя по дорожкам Хаббардз-Пойнт, она вновь ощущала себя ребенком. Рядом с ней были ее лучшие подруги. Ее бабушка любила ее и будет беречь ее всю жизнь. Ничего плохого случиться не может.

Когда они пришли на корты, там уже никого не было. Все корты были заасфальтированы. Поскольку корты были построены на дальнем конце автостоянки у песчаного пляжа, то их постоянно затопляло. Покрытие трескалось, и служащим приходилось все время их ремонтировать. Тара подошла к деревянному ящику, установленному на высоком столбе. Открыв дверцу, она щелкнула выключателем. Загорелись лампы, заливая корты ярким светом.

— Да будет свет! — шутливо произнесла она.

— Не могу поверить, что администрация пляжа раскошелилась на освещение, — сказала Лили. — Как все изменилось с тех пор, как мы играли в темноте. Мы даже мяча не видели, но нам было так весело, что мы не могли остановиться.

— Но многое осталось прежним, — сказала Бей, дружески ее обнимая. — Нам по-прежнему весело.

Лили сделала вид, что ей нужно завязать шнурки. Она не хотела, чтобы Бей видела ее лицо, которое вовсе не выражало веселья.

— Будем играть втроем? — спросила Тара. — Мы с тобой против Бей?

— Конечно, — ответила Лили. — Как хотите.