– Верил. И до сих пор верю. Только она не за нами ходит, а за кем-то другим. Или уже нашла себе тело. Мне нравится жить в мире, в котором есть место чуду. Я не хочу жить в мире, где все можно понять и объяснить, это скучно.

– Знаешь, что я поняла? Я поняла, что даже тогда, когда я была уверена, что все объяснимо, был в моем основном принципе познаваемости мира очень большой подвох… Все можно измерить, рассчитать, понять, даже электричество, но есть одно явление в мире, которому уж точно пока еще никто не нашел объяснения и, мне кажется, не найдет никогда. Знаешь, что это?

– Что?

– Это любовь. Любовь, которую нельзя спрогнозировать, найти, поймать, придумать, рассчитать. Нельзя влюбиться в кого-то по желанию или по желанию влюбить кого-то в себя. Любовь нельзя объяснить. Это… Это чистой воды чудо за пределами рационального мира. Откуда она берется? Как? Зачем?

– Точно! Откуда? Как? Я не знаю, и никто не знает, – согласился Лешка. – Почему я влюбился в тебя?

– Почему я влюбилась в тебя?

– Откуда это взялось? Что со мной происходит?

– И я, и я! Я чувствую, что оно происходит, но как, с чего?

Злата с Лешкой посмотрели друг на друга… «Мы объяснились в любви? Что это было?» – быстро подумала Злата. И она была на двести процентов уверена, что ее парень подумал о том же.

А потом снова все собрались у костра. Неизвестно, о чем переговорили Света с Мишей, но выглядели оба по-прежнему немного смущенными, но довольными. Злате одного взгляда хватило, чтобы понять: ее подружка если и не влюбилась с первого взгляда, то очень сильно заинтересовалась этим парнем уж точно. Остальные тоже все поняли, поухмылялись, но никаких вопросов задавать не стали, молча расселись у костра.

– Знаете, о чем я тут подумала, слушая ваши разговоры? – спросила Наташа и сама же ответила на свой вопрос: – Допустим, некие сущности могут прийти в наш мир из своего. Но почему они обязательно будут враждебно настроены по отношению к нам? Может быть, у них тут просто какие-то свои дела?

– Точно, я тоже об этом подумала! – поддержала подругу Ларка. – Может, их полно везде и всегда, просто мы их до этого не видели, не чувствовали? А особенность этих мест только в том, что здесь их присутствие ощущается? А поскольку нам это непривычно, мы и пугаемся?

– А на самом деле они просто другие, и все. У них свои дела. Почему мы все время ждем от кого-то агрессии? – завершил их мысль Дима.

– Мы думали, на нас кто-то охотится, а Миша в итоге нас спас. Ведь если бы он не следил за нами, то не увидел бы, что мы вышли на Черную речку, не сказал бы остальным, и нас бы не нашли, – осенило Злату. – Мы были уверены, что тот, кто следит за нами, несет нам зло, а оказалось – добро.

– Помните, как мы шли из заброшенной деревни и за нами кто-то погнался? – спросила Света. – Так вот, это тоже был Мишка. Только он нас не пугал, а дорогу показал.

– В смысле?

– Ну… Леша вас вел правильно. Я тихонько шел за вами. Мне было интересно проверить свои способности бесшумно ходить: услышите вы меня или нет. Я в Интернете методику скачал и все лето тренировался. Круто у меня вышло? Вы не услышали! И не заметили меня, – не удержался и вместо объяснений начал хвастаться Миша, но быстро взял себя в руки: – Так вот, потом вы растерялись, начали ругаться и собрались пойти в другую сторону. Вот я и пошумел немного, чтобы вы рванули в нужном направлении.

– То есть, типа, мы тебе еще и благодарны быть должны? – мрачно спросил Андрей.

– Да ладно, не стоит.

– То, что мы сочли опасностью, оказалось нашим спасением, – сделала вывод Света.

– Как все сложно в этом мире… – философски заметила Ларка.

– Особенно когда люди сами все усложняют, – сказала Наташа.

– Хорошо все то, что хорошо кончается, – добавил Костик и предложил: – Давайте что-нибудь споем?

– Давайте! Давайте! – радостно откликнулись все.

– Я даже растерялся, – улыбнулся Дима, беря в руки гитару. – А что? Что-то у меня все песни из головы вылетели.

– А давай самое банальное, – предложила Лара.

И он сыграл вступление:

Злата сидела рядом с Лешей, ей хорошо было видно Наташу с Костей, Ларку, влюбленными глазами глядящую на Диму, Свету с Мишей, за которых особенно радовалось ее сердце…

А ведь и правда, как здорово, что все они здесь сегодня собрались, что Света уговорила ее пойти в этот поход, что Лара с Наташей согласились их взять с собой, что она встретила Лешу, что в подругу влюбился Миша, и пусть мир в целом предсказуем и познаваем, но есть в нем и настоящее чудо – любовь.

Совсем перед сном Злата все-таки не удержалась и пристала к сестре.

– А мне Света все рассказала, – ехидно заявила она. – Как подговорила тебя обмануть меня – прошептать в расщелину предсказание. А ты – сестра называется! – согласилась подшутить надо мной!

– Черт! – Ларка хлопнула себя по лбу. – Точно. Это было в первый день? Светка просила меня подобраться к расщелине и что-то там сказать, а я и забыла. Попроси у нее прощения за меня, а?

И тут Злата озадачилась…

Славка и не заметила, как учебный год подошел к концу. Вроде вчера еще кидалась подушкой в нагло выдергивающий ее из сна будильник, а сегодня спи хоть до обеда, никто и слова не скажет. Хотя глупо, конечно, спать, когда за окном солнце, изумрудная зелень и плюс двадцать пять в тени.

Славка протянула руку и нашарила под подушкой мобильник. Протерла глаза, зевнула. Ноль сообщений и ноль вызовов. Чего и следовало ожидать. Все, кто мог позвонить-написать, еще на прошлой неделе свалили из города – на дачи, море, за границу, в космос. Кто куда, короче. Только она осталась. А все из-за проклятой физики с алгеброй! Ну не любит она точные науки, да и они ее не жалуют, не даются, хоть тресни. И вроде ведь не тупая, просто, наверно, не ее.

Жаль, мама этого не понимает. Увидела дневник с четвертными оценками и даже в лице изменилась. Она-то мечтала о дочери-отличнице, а Славку по некоторым предметам едва до троек дотянули. И это в десятом классе, когда всего через какой-то год поступать в институт.

Правда, по русскому, литературе и истории с географией у нее всегда твердые пятерки, но мама почему-то упорно не желает верить в то, что ее дочь чистый гуманитарий. Твердит, мол, не в кого Славке быть математически недоразвитой. Мол, сама мама училась исключительно на пять по всем предметам – и в школе, и в институте.

Славке так и хочется в такие моменты сказать, что вот и доучилась до того, что осталась одна с ребенком – никому не нужная: ни мужа, ни друзей-подруг, только работа без сна и отдыха.

Славка и не помнит маму в своем детстве, с ней бабушка сидела до пятого класса. А бабушка потом умерла, и осталась одиннадцатилетняя девчонка в доме за хозяйку. С горем пополам все сама научилась делать: и стирать, и убираться, и в магазины ходить, и обеды готовить для приходящей с работы уже под ночь родительницы.

И ведь ни разу не пожаловалась, не посетовала на то, что из-за такой жизни у нее нет никакого свободного времени, одни сплошные борщи, очереди в кассу и грязная посуда. А маму вот, как оказалось, Славка не устраивает. Она, наверно, предпочла бы пустой холодильник, зато дочь, одинаково успевающую по всем предметам. Вот она – вечная несправедливость!