Из книги Von Schwelle zu Schwelle От порога к порогу Вот ты раскрыл глаза — в них тьма моя жива. Смотрю до дна во тьму: и там она живёт. Так — переводят? Можно так — очнуться? Чей за моей стопой крадётся свет, откуда этот проводник? Полнее, потому что снег выпал и на это солнцем проплытое море, расцветает лёд в тех корзинах, в которых ты несёшь его в город. На песок ты обмениваешь его, потому что последнюю розу в доме и сегодня вечером тоже нужно кормить из сыпучего часа. Переменным ключом открываешь дом, в котором клубится смолчавшего снег. От того, как кровь потечёт у тебя из глаза, рта или уха, зависит, как переменится ключ. Переменится ключ, переменится слово, слово, что с хлопьями снега клубится. От того, как толкнёт тебя ветер, зависит, как на слово налипнет снег. Говори и ты, говори, последний, скажи свой сказ. Говори — Но не отделяй Нет от Да. Одели свой сказ смыслом: одели его тенью. Одели его долею тени, столько тени, сколько, видишь, разделено между полночью и полуднем и полночью. Оглядись: смотри, всё вокруг оживает — Со смертью! И живо! Истинно говорит, кто тень говорит. Но место, где ты стоишь, сокращается: И куда теперь, о лишённый тени, куда? Поднимайся. Нащупывай путь вверх. Ты стал уже, тебя не узнать, ты стал тоньше! Тоньше: та нить, по которой хочет спуститься звезда: чтобы там внизу плыть, там внизу, где видит свой отблеск: в зыби блуждающих слов. Из книги Sprachgitter Решётка речи Воск, запечатать то, что не написано, то, чем твоё имя разгадано, то, что к твоему имени будет ключом. Приходишь, плывущий свет? Пальцы, тоже из воска, продеты в чужие кольца, от которых больно. Кончики пальцев оплыли. Придёшь ли, плывущий свет? Соты в часах пусты от времени, пчёлы — их тысячи, все невесты — собираются в путь. Близко мы, Господи, близко, нас можно схватить. Уже схвачены, Господи, сцепились друг с другом, как будто у каждого тело — твоё тело, Господи. Молись, Господи, молись нам, мы близко. Согбенные ветром, мы уходили, мы уходили, чтобы склоняться над жёлобом и над мааром {2}. Мы шли к водопою, Господи. Кровь, это она, это то, что ты пролил, Господи. Нам в глаза она отражала твой образ, Господи, глаза и рот стоят так открыты и так пусты, Господи. Мы пили, Господи. Кровь и образ, бывший в крови, Господи. Молись, Господи. Мы близко. Свет из дрока, жёлтый, обрывы гноятся к небу, острый шип {4}зовёт рану, и звон в ней, и вечер, Ничто моря свои катит к молитве, к тебе устремляется парус кровавый. Сухое, обмелевшее русло у тебя за спиной, камышами зарос его час, выше, там, где звезда, молочные прили {5} вздорят в илистом дне, морские финики {6}, ниже, копной, зияют в просинь, и преходящего куст, прекрасный, приветствует твою память. (Знали ль вы меня, руки? Я шёл по развилке, как вы указали, мой рот плевал свою гальку, я шёл, моё время, бродячий занос, тень отбрасывало — вы знали меня?) Руки, при — зывный шип, рана, и звон, руки, ничто, моря его, руки, свет дрока, и парус кровавый стремится к тебе. Ты ты учишь ты учишь свои руки ты учишь свои руки ты учишь ты учишь свои руки спать |
