Внезапно туман рассеялся. Внизу, на страшной глубине, в сизом полумраке сгустившихся сумерек блеснул темный овал озера. Из груди девушки вырвался вздох облегчения.

— Ну, давайте искать ночлег! — властно сказала она.

Никогда за всю свою жизнь Борис Карцев не испытывал ощущения такой подавленности масштабами окружающего.

Пять песчинок, катящихся по склону вулкана, — таким представлялся ему отряд, спускающийся по отвесным скалам в головокружительную бездну долины Батырлар-джол. Глубоко внизу блестело озеро. Но сколько карнизов ни оставалось вверху, над их головами, все так же пугающе далеким оставалось голубое зеркало воды с отраженными в нем белыми вершинами гор Почти беспрерывно на канатах, поддерживая друг друга, спускались они, гонимые острым, разъедающим беспокойством за пропавших товарищей, не представляя себе, как же удастся им вернуться по этим непреодолимым подъемам.

Это был бесконечно утомительный путь. Карцеву казалось, что временами он достигает предела утомления: руки переставали удерживать канат, пальцы разжимались, наступало мгновение внезапного, парализующего бессилия. Но он поднимал глаза вверх — встречал испытующий, участливый, но без тени жалости, сверкающий взгляд Жени Самай, встряхивался, сжимал зубы и полз дальше. И вот наконец безмолвные от усталости, едва преодолевая дрожь в мышцах и суставах ног, остановились они у подножия стены, с которой спустились, всматриваясь в расстилающиеся перед ними холмы предгорий и берег озера, окруженный широкой зеленой полосой камыша.

— Ничего не видно, — резюмировал доктор Попов итоги наблюдений.

— Отдохнем и в путь! — коротко отозвалась Женя, сбрасывая с плеч рюкзак.

После шестичасового качания на канатах над бездной невыразимо приятно было лежать не двигаясь ощущая спиной незыблемость массивов земли. Но отдых был недолгим. Спустя полчаса они шли вдоль озера один на двадцать метров от другого, прочесывая стометровым гребнем холмы предгорий. Борис шел слева от Жени, временами перекликаясь с ней и каждый раз чувствуя в звуке ее голоса нарастающую тревогу.

На очередном привале она присела около лежащего лицом кверху Бориса.

— Скажите, Борис, — спросила она его нерешительно, но смотря ему, по своей привычке, прямо в глаза, — сегодня… рано утром… когда мы начали спуск… вы ничего не слышали?

Борис нахмурил брови вспоминая.

— Нет, кажется, ничего, — ответил он после короткого раздумья. — А что?

— Мне, очевидно, послышалось, — упавшим голосом сказала девушка и отвернулась. Ее тонкие загорелые пальцы с силой стиснули кисть другой руки.

— Ну, а все-таки? — мягко настаивая, спросил Борис.

— На рассвете я услышала глухой удар, — не совсем уверенно прошептала она — Я не хотела никому говорить об этом, потому что никто, очевидно, не слышал но мне показалось, что это был звук взрыва. Мне даже представляется, что я от него проснулась…

Губы ее дрожали, Борис отвел глаза.

— Что же, — сказал он неопределенно. — Хотя мы… но ведь вы проснулись раньше… так что…

— Ах, бросьте это, Борис! — нетерпеливо оборвала его Женя — Поверьте, я в успокоении не нуждаюсь.

На щеке ее еще дрожала слезинка, но темные глаза метали искры.

— Я хочу с вами посоветоваться по деловому вопросу, — сердито сказала девушка. — Неужели вы этого не понимаете?

Борис успокоительно положил руку на ее пальцы, но она отдернула их.

— Ну, я вас слушаю, — сказал Борис смущенно.

— Скажите. — в раздумье произнесла девушка, всматриваясь в даль, — мог ли быть слышен звук взрыва на таком расстоянии? До ложа потока примерно километров двадцать.

— Пожалуй, да, — ответил Борис, оценивая взглядом расстояние.

— Тогда я определенно проснулась от звука взрыва, — уверенно заявила Женя.

Лицо ее осветила слабая улыбка.

— Ну, встали! — крикнула она, вскакивая на ноги. — Вперед!

…Разговор о том, что ее, очевидно, занимало с самого утра, придал девушке новые силы. Отряд спустился с предгорий и двигался через заросли сушняка. Цепочка стала уже, и временами Борису приходилось идти совсем близко от Жени.

— У меня какое-то странное чувство, — сказала она ему через плечо, задерживая шаги, чтобы он подошел ближе, — чувство уверенности, что они живы, и странного беспокойства, что они в смертельной опасности.

— Ну, для второго нет никаких оснований, — отозвался Борис — Все дело в том, что вы…

Громовой удар взрыва заглушил его слова. Борис застыл на месте, весь обратившись в слух. Воздух сотрясался от волн звуков, мечущихся от стены к стене ущелья и создающих раскатистое, медленно затихающее эхо.

Девушка смотрела на Бориса с торжествующей улыбкой.

— Что я вам говорила! — крикнула она. — Я же знала, что они добьются своего!

Они уже не шли, а почти бежали, напрягая последние силы.

Вечерело, а им хотелось во что бы то ни стало до заката выяснить судьбу тех, кого они искали.

— Костер! — закричал Попов. Женя рванулась к нему, увлекая за собой Бориса…

Действительно, посреди площадки, окруженной поломанным и смятым сушняком, светлело серое пятно пепла от костра.

— Как вы думаете, — шепнула Женя Борису, — они были здесь оба?

Борис внимательно, зорким взглядом полевого исследователя, осмотрел место привала.

— Следов много, — сказал он наконец смущенно, — но не разберешь, один ли человек здесь был или двое. Следы совершенно одинаковые — шипы от горных ботинок. Ну, да это не важно, скоро мы их нагоним.

— Не важно! — метнула на него Женя негодующий взгляд — Что значит не важно, если речь идет о судьбе одного из них!

И снова затрещал сушняк под ногами. Они стремительно продвигались на запад, к пламенеющей на солнце крутизне гор.

…Борис отчетливо запомнил мгновение когда на них вдруг обрушился стремительный вихрь событий. Он остановился поправить рюкзак за плечами. Но не успел поднести руки к ремням, как услышал странные звуки, возникшие в вечерней тишине Что-то сперва едва слышно, потом все сильнее и сильнее зашуршало, затрещало, застонало в чаще сушняка впереди. Он прислушался. И прежде чем он мог понять, в чем дело, ветки закачались, раздвинулись, и Борис увидел чудовищную морду какого-то зверя, мелькнуло огромное, черное, мохнатое тело и исчезло. Едва Борис перевел дух, как совсем рядом, извиваясь зеленым, блестящим телом, проползла гигантская ящерица.

— Борис! — услышал он напряженный голос Жени.

Он бросился к ней, все еще не понимая. в чем дело. По дороге чуть не натолкнулся на другого мохнатого зверя, проскочившего в том же направлении… Раздирая карман, вытащил пистолет.

— В чем дело? — возбужденно закричал он девушке, пробираясь через заросли сушняка.

— Бегут!… Стада зверей! — срывающимся голосом ответила Женя, хватаясь за его плечо. — Все сюда! — крикнул Борис.

Гул все усиливался. Видно было, как вдали раздвигаются верхушки камышей. Борис выпустил всю обойму навстречу несущейся лавине. И в одно мгновенье по обеим сторонам отряда, разделенные грохотом выстрелов, промчались гигантские серые существа, запрокинув головы к шеям, прижав длинные уши.

— Зайцы! — закричал Борис. Стадо пронеслось мимо, сопровождаемое треском ломающихся стеблей камыша. Но шум впереди не затихал, а все усиливался. В нем возникали все новые и новые звуки, сливающиеся в глухой раскатистый гул.

— Вода! — крикнул Попов. Действительно, сквозь поломанные и смятые стволы камыша в розовых лучах заходящего солнца блеснула вода.

— Назад! — скомандовал Борис.

— Постойте! — сказала Женя прислушиваясь, — По-моему, зовут на помощь.

Все застыли на месте. Молчание нарушал только гул приближающегося потока. Снова донесся голос.

— Это Петренко, — уверенно заявила Женя, бледнея.

Чуть слышно, сквозь нарастающий шум потока донесся крик: