Эмили достала свое самое ценное сокровище — бабушкину золотую брошь с сапфирами. Несколько секунд она разглядывала булавку в виде сердечка, окруженного крохотными голубыми камешками. Затем взяла хрустальный флакон для духов и нанесла несколько капель розовой воды на виски и шею.

Этот розовый флакон был единственной оставшейся у нее вещью, принадлежавшей когда-то Камилле Барет. Эмили представила себе высокую француженку с выступающими скулами и черными волосами. Она ясно помнила щедрость, любовь матери, сложнее было вспомнить ее манеры, интонацию, хотя французский акцент Эвис Жеруар казался девушке знакомым до боли.

Эмили закрыла глаза, вспоминая отца. Голубые, яркие глаза сверкали на смеющемся лице, окруженном ореолом золотистых волос. Неужели он действительно погиб при Аламо?

Эмили открыла глаза и вздохнула. В течение нескольких лет после войны ее мучили сны о демонах и горящих деревнях. Но в последнее время стала видеть прошлое как бы со стороны, словно она, ее родители и мертворожденный братик, бабушка были всего лишь персонажами какой-то пьесы.

А Эдгар Эшленд — герой или злодей этой драмы? Правда, он спас ее от неминуемой смерти. Но его роль в этой пьесе навсегда останется олицетворением жестокой реальности. Вернутся ли к ней опять ночные кошмары теперь, когда страшный капитан снова вернулся в ее жизнь?

Эмили вздрогнула и прогнала воспоминания, она вышла из комнаты, поспешно спустилась по лестнице и, влетев в гостиную, столкнулась нос к носу с Эдгаром Эшлендом.

Сильные руки легли ей на плечи.

— Полегче, малышка, — шутливо произнес он; его карие насмешливые глаза озорно блестели.

Сердце ее громко стучало, пока несколько мгновений Эмили смотрела на это красивое лицо. Ощущение его крепкого тела возбуждало и пугало.

Эмили опомнилась и застыла.

— Отпустите меня! — возмутилась она, но голос ее сорвался.

Эдгар рассмеялся:

— Конечно, милочка. — Он отошел к чайному столику и налил вина в два бокала; затем не спеша вернулся к Эмили, протянул ей бокал и насмешливо предложил: — Выпей со мной, малышка.

Как он красив, этот негодяй! Одет в темно-коричневый бархатный сюртук и светло-коричневые брюки. Сорочка из накрахмаленного белого полотна с кружевной манишкой и манжетами. Жилет из золотистого атласа и черный шейный платок дополняли наряд.

— Я… я не употребляю спиртного, сэр, — выдавила из себя Эмили.

Подняв широкую черную бровь, Эдгар приказал:

— Пей. — В его небрежном тоне чувствовалась сталь. Эмили взяла бокал и чуть не подавилась первым же глотком вина. Крепкая жидкость обожгла горло, и она постаралась сдержать слезы. Еще ребенком ей иногда позволяли пригубить отцовский бокал с вином, но этот напиток был намного крепче и гуще. Она предусмотрительно велела себе пить его осторожно и медленно.

— Добрый вечер, Эмили.

Ярко-голубые глаза Дэвида смотрели серьезно, а лицо было непривычно напряженным, когда он внимательно посмотрел на Эмили. Казалось, Дэвид был чем-то поражен.

Эмили почувствовала, как стало теплее на душе с приходом Дэвида.

— Рада видеть тебя, — пробормотала она. — Мне весь день тебя недоставало.

Если Дэвиду и понравился ее дружеский тон, то он не подал виду, а с довольно мрачным видом прошел и налил себе бокал вина.

— Мне не нравится твоя прическа, Эмили, — медленно произнес он, не оборачиваясь. — Ты просто сама на себя не похожа.

Эмили невольно поднесла руку к заколотым на затылке локонам.

— Но, Дэвид…

— Дорогой племянник, ты ведешь себя невежливо по отношению к нашей гостье, — рассмеялся Эдгар. — Признайся, эта девушка прелестно выглядит.

Дэвид обернулся и снова пристально посмотрел на Эмили. Потом пожал плечами и сухо произнес:

— Прости, Эмили. Я сказал это не подумав.

Она с недоумением смотрела на Дэвида, но прежде, чем успела что-либо ответить, Эдгар взял ее за руку и повел в столовую.

Они обедали втроем, без Эвис Жеруар. Обед был роскошным: черепаховый суп и рагу из стручков бамии, потом рисовый пудинг под соусом из виски. К каждому блюду подавались разные вина, и, несмотря на принятое решение пить осторожно, Эмили к концу обеда почувствовала легкое головокружение.

Она изо всех сил старалась завязать с Дэвидом беседу, но молодой человек так ни разу и не улыбнулся. Зато Эдгар, словно компенсируя молчание племянника, был необычайно весел и расспрашивал Эмили о их путешествии из Хьюстона. Ей казалось, что родственники поменялись характерами.

После обеда Эмили перешла вместе с мужчинами в гостиную пить кофе. Она уже поняла, что ей нельзя идти на риск и затевать свой серьезный разговор сегодня. Может быть, завтра…

Пока Дэвид и Эдгар курили сигары и сетовали на слишком сухую весну, Эмили подошла к фортепьяно. Это был великолепный инструмент с гнутыми ножками и пюпитром в виде резных завитков, на котором стоял открытый сборник вальсов Шопена. Эмили перелистала ноты и нашла знакомый вальс. Ее пальцы невольно пробежались бесшумно по клавишам из слоновой кости.

— Поиграй для нас, милочка, — насмешливо произнес бархатный голос.

Эмили подняла голову и увидела рядом с собой Эдгара.

— Откуда вы знаете, что я умею играть?

— Это видно по твоим прикосновениям к инструменту.

— Я играла на фортепьяно сто лет назад, в школе, — усмехнулась она и тут же начала играть вальс.

У инструмента оказался глубокий, богатый звук, и девушка получила большое удовольствие от игры после такого долгого перерыва. Вальс наполнил комнату щемящими, немного печальными звуками. Эмили забыла о присутствии мужчин. Когда она закончила игру, их аплодисменты заставили ее сильно покраснеть.

— У тебя талант, дорогая, — заметил Эдгар. — Но вальс предназначен для танцев, а мы не можем танцевать, пока ты играешь. — Он поднял ее на ноги, обнял за талию и бросил племяннику: — Сыграй для нас.

Эмили в изумлении перевела взгляд с дяди на Дэвида.

— А, — рассмеялся Эдгар, — ты еще не знаешь… э… всех талантов моего племянника! — Нахмурившись, он настойчиво произнес: — Ну, племянник, не стой там как столб, вальс, пожалуйста!

И не успела Эмили сообразить, что происходит, как Эдгар закружил ее под прекрасную музыку. Она чувствовала, что уносится в мечту, и весело смеялась. Во время более медленного рефрена он притянул ее к себе поближе и прошептал на ухо:

— Как ты красива, малышка! Нам повезло, что ты приехала в наш дом.

Музыка… вино… Эмили плыла в сильных объятиях демона…

Звуки затихли. Они мгновение стояли как зачарованные. Затем Эмили опомнилась, оттолкнула Эдгара и посмотрела на него снизу вверх с удивлением и страхом. Но он лишь саркастически усмехнулся и низко поклонился.

— Дэвид, я… мне лучше пойти спать, — нетвердым голосом объявила она, чувствуя, что комната плывет вокруг нее.

— Конечно, дорогая, позволь мне проводить тебя наверх, — Мягко произнес он и взял ее под руку.

Эмили вошла к себе, спотыкаясь, и без сил упала на кровать. Комната бешено кружилась перед глазами. Борясь с тошнотой, она с трудом подошла к туалетному столику, побрызгала в лицо водой, сурово отчитала себя за то, что выпила так много. Эмили взяла книгу и села на кушетку, твердо решив лечь спать с ясной головой. Но свет от лампы отбрасывал призрачные тени на страницу, буквы стали расплываться и меркнуть…

Внизу, в библиотеке, мужчины беседовали за бокалом бренди еще около часу.

— Я так и не получил ответа на свой вопрос, племянник: зачем ты привез сюда эту девушку? — спросил Эдгар, перекинув ноги через подлокотники кресла.

Сидящий на кушетке Дэвид наклонился вперед и объяснил:

— Я уже говорил тебе, дядя, что она была в отчаянном положении, а Мария…

— Понятно, — перебил его Эдгар. — Теперь скажи мне настоящую причину.

Дэвид нахмурился, глядя на янтарную жидкость в своем бокале.

— Разве сегодня вечером ты не понял? — настаивал Эдгар. — Скажи, ты увлечен этой девушкой?

Дэвид поднял хмурый взгляд: