Райдербейт снова обернулся и хихикнул.

— Пей, солдат! Это настоящий французский бренди. — Он повернулся к Мел и подмигнул ей. — Прекрасный напиток в такой прекрасный день!

— А почему вы оба так чертовски счастливы? — пробормотал Бен.

— Мы все трое счастливы, солдат! Все кончено! Мы богаты!!

— Что?!

Райдербейт подмигнул Мел.

— Ну что, покажем ему?

— А почему бы и нет? — Она перегнулась в кресле, подняла стоявший сзади кожаный вещевой мешок, вынула клеенчатый пакет, размером с женскую сумочку, и начала его разворачивать, держа на коленях. В пакете было сотни две маленьких коричневых камешков, похожих на кофейные зерна.

Бен изумленно уставился на них. Ему казалось, что он пьян. Камешки дрожали от вибрации кабины.

Мел взглянула на Бена, и ее всегда бесстрастное лицо расплылось в широкой радостной улыбке.

— Таких пакетов пять! — Она начала заворачивать пакет. — Мы нашли алмазы в ящике, в хвостовой части вертолета. Нам оставалось только пересчитать их. Разве это не чудо?

— И сколько их?

Ответил Райдербейт:

— Не все алмазы хорошего качества, много алмазной крошки. Но есть прекрасные камни. По моим прикидкам, их стоимость колеблется от 850 до 900 тысяч долларов. Думаю, они потянут не меньше, чем на миллион.

Бен рассмеялся. Он вспомнил, что при сотрясении мозга бывают странные побочные явления. Мел спрятала клеенчатый пакет в кожаный вещмешок и снова положила его позади своего кресла. Райдербейт все еще сидел, повернувшись к ним лицом, и улыбался.

Двигатель взвыл, вертолет дернулся и резко провалился вниз.

— А как алмазы попали сюда? — спросил Бен.

— Их доставили с алмазной реки наши безвременно ушедшие и горько оплакиваемые нами друзья, которые все отлично организовали. Они отправились на охоту за алмазами всего на один день раньше нас, поскольку им пришлось ждать кое-чего… — Он взял какую-то бумагу, лежавшую на пульте управления, и передал ее Бену.

Бен сразу понял, что эта карта ужасно похожа на ту, которую они нашли на теле малыша-блондина в пустыне; может быть, она была чуть более грязная и замусоленная, но с той же сложной системой отметок, сделанных той же шариковой авторучкой. Как Бен и предполагал, единственное отличие их карты заключалось в маленькой пунктирной линии, которая шла не на юг, в непроходимые болота, а изгибалась к западу и была проложена по потоку лавы, который он видел с вершины вулкана.

Райдербейт криво усмехнулся.

— Итак, мы оказались правы! Маленький проклятый блондинчик направлялся к вертолету, чтобы помочь дружкам увезти с берега реки хорошенькое маленькое состояньице.

— Но кто он был?

Райдербейт пожал плечами.

— Просто один из членов банды, очевидно, его наняли, так как он знал Стоупса или Хици Литера. Поначалу их план показался мне слишком хитроумным, но теперь я понял, почему они так поступили. Как только они убили Стоупса и завладели картой, им надо было немедленно удостовериться, что больше никто не знает об алмазной реке. Очевидно, они следили за Стоупсом. Ты сам говорил, что блондинчик был в клубе той ночью и видел тебя. Но они не знали точно, кто мы такие и сколько нас. Когда же они выяснили это, то не решились прикончить нас в Паратаксине. Даже если бы они и попытались убить нас, у них не было бы уверенности, что они безнаказанно разделаются со всеми нами. Однако дать нам шанс, даже без карты, добраться до реки, как сделал Хици, было рискованно, особенно, если бы мы оказались вооружены. Нет, они не хотели осложнений. У них был большой вертолет, на котором они прилетели к вулкану и каждый день вылетали к реке среди болот на поиски алмазов. Внезапно им в голову пришла хитроумная идея: подослать блондина в Бенисалем, чтобы он ждал компаньонов капитана и, в случае их появления, выдал себя за немца Хици Литера. Их план имел два преимущества: они точно выясняют, кто их противники, и с помощью фальшивой карты, без всякого шума, избавляются от них. Возможно, слишком сложный план, но он бы хорошо сработал, если бы не лунные змеи…

— Почему тогда они стреляли в него?

— Не знаю, — ответил Райдербейт. — Лысый тип мог запаниковать, или просто был агрессивно настроен, или принял нас за индейцев Ксату. Как бы там ни было, этого мы уже никогда не узнаем.

— Но как они, вообще, узнали о существовании алмазной реки?

— Вероятно, старый капитан много болтал, особенно после нескольких стаканчиков виски. Если человек обнаружил алмазную реку, про такое не так-то просто держать язык за зубами, захочется прихвастнуть. Не думаю, чтобы когда-нибудь удалось раскрутить эту историю до конца. Я, по крайней мере, не собираюсь ради этого слишком долго болтаться в Паратаксине.

— Мы возвращаемся в Паратаксин?

— Да! Мы попадем в город в разгар карнавала, когда полиция сбивается с ног, занимаясь беспорядками, насильниками, убийцами, сотнями тысяч просто пьяных жителей, и она вряд ли обратит внимание на таких трех невинных типов. Я посажу вертолет недалеко от Бенисалема, мы заберем машину Мел и будем ехать всю проклятую ночь, чтобы к утру оказаться в Паратаксине. И если дорогой Дэнни Берк-Миллар еще жив и здоров, мы сможем за сорок восемь часов реализовать нашу добычу.

Бен сделал глоток бренди.

— 900 тысяч долларов! — тихо выдохнул он.

— 450 тысяч, — поправил его Райдербейт. — После 50-процентной скидки. Сто шестьдесят фунтов стерлингов.

— Поделить на троих?

Райдербейт следил за простирающимися впереди горами и едва слышно из-за шума двигателя повторил:

— Поделить на троих. Более пятидесяти тысяч каждому.

Бен повернулся к Мел. В густеющих сумерках девушка загадочно смотрела на него.

— Что ты сделаешь со своими пятьюдесятью тысячами, Мел? — спросил он, протягивая ей бренди.

— Куплю большой загородный дом с садом и непременно обнесенный стеной, — ответила она, глотнув бренди прямо из бутылки. — Денег достаточно, не так ли?

— Да, достаточно, если, конечно, мы получим деньги.

Мел бросила на него быстрый взгляд.

— Мы их получим. А почему бы и нет?

— Действительно, почему бы и нет. — И, повернувшись к Райдербейту, крикнул: — Ты думаешь, что сумеешь посадить вертолет в темноте?

Райдербейт пронзительно заорал ему через плечо:

— Я в таком настроении, что могу посадить его даже на собственную макушку! Меня тревожит не темнота, а ветер в горах. Если ветер будет сильным, он может снести нас в один из проклятых кратеров, как пушинку семени чертополоха.

В этот момент вертолет с ревом и каким-то металлическим лязгом провалился в воздушную яму. Бен наблюдал за склонившимся над пультом управления Райдербейтом, чувствуя, что его охватывает какое-то странное беспокойство. «Они убили четырех человек… В целях самообороны или чтобы украсть алмазов на миллион долларов?» Бена одолевало полузабытое пуританское воспитание, его мучила мысль, что такие вещи не проходят безнаказанно. И в глубине души гнездился страх.

— Вы похоронили убитых? — спросил он Мел.

— У нас не было времени.

— А мул?

— Мы бросили его там. Наверное, он сдохнет. Но не могли же мы тащить его с собой.

— Конечно. — Бен следил, как Райдербейт перевел одну из рукояток; движения его были точными и размеренными, как у хирурга.

Красное небо перед ними постепенно переходило в пурпурную темноту. Райдербейт был хорошим пилотом: он любил летать так же, как и убивать, и делал и то, и другое отменно.

Болтаясь из стороны в сторону и вверх-вниз, они пролетали над кратерами гор Хьерра, нижние лысые склоны которых лежали между полосами растительности, как измятый, топорщащийся ковер. Далеко внизу появились огоньки Бенисалема.

Райдербейт перевел рукоятку вперед, и они быстро пошли на снижение.

Холл отеля «Феникс» был переполнен спящими в расставленных вдоль стены креслах небритыми мужчинами в черных костюмах и туфлях из крокодиловой кожи. После шумных улиц здесь было прохладно и темно. Карнавал Сан-Хосе де Монтекристо в третий и последний день был в Паратаксине в самом разгаре.