Ауум вскочил на ноги и выбежал в коридор, поскальзываясь на обледенелом полу. Присев на корточки, он принялся отталкиваться руками и ногами, скользя к дверям и деревне за ними. Элисс последовала за ним, правда, не так быстро. Проход впереди был завален телами беззащитных иниссулов, замерзших насмерть. Они протягивали застывшие руки, моля о помощи, а рты их были распахнуты в беззвучном крике.

А за ними в дверном проеме стояли маги. Они готовили заклинания. Ауум попытался заскользить быстрее, но на тающем льду это было уже невозможно. Тогда он выхватил из подсумка метательный полумесяц и, оттолкнувшись в очередной раз, обратным движением руки отправил его в полет. Зашелестел рассекаемый оружием воздух, и лезвие вонзилось магу в ногу. Он вскрикнул и упал. Оставшиеся трое расцепили ладони, направив их на Ауума, и он вознес молитву Иниссу, прося бога принять его душу.

Но вдруг дверной проем на мгновение заслонила чья-то тень; заклинания так и остались незаконченными. Слева мелькнул размазанный в стремительном движении силуэт. Один из магов лишился головы, и она покатилась, подпрыгивая, по обледенелому полу храма, остановившись у ног Ауума и глядя на него мертвыми глазами, в которых навеки застыло изумление.

Ауум плюнул ей в лицо и поднял взгляд к дверям. В повадках стоявшего там эльфа ощущалось безумие, избавиться от которого ему, наверное, уже не суждено. Как и от затравленного выражения в глазах. С клинков, которые он держал в руках, капала кровь, а у его ног корчились в агонии и умирали маги.

— Что-то ты подзадержался, — бросил ему Ауум. — Пожалуй, тебе надо больше практиковаться.

Эльф не обратил на него внимания, пробормотал что-то себе под нос и склонился над магом, который еще дышал.

— Ты доложишь о постигшей вас неудаче своим хозяевам, — сказал он. — Но только после того, как расскажешь мне все, что я хочу знать.

Ауум лишь покачал головой и направился к дверям. Его догнала Элисс и пристроилась рядом. Вдвоем они миновали эльфа и вышли к горящей деревне.

— Это и есть… — начала было Элисс.

— Да, — ответил Ауум. — Это и есть Такаар. Или, точнее, то, что от него осталось.

И вместе с Элисс он шагнул под проливной дождь, чтобы в очередной раз стать свидетелем кровавой бойни, порожденной человеческой магией.

На мгновение Ауум позволил себе испытать гордость. Его ученики ТайГетен проявили себя как зрелые ветераны. Убивая мастерски и беспощадно, они спасли десятки жизней. И вот сейчас они бродили по деревне, готовя мертвых к путешествию в Чертоги Возвращения, предлагая утешение раненым и скорбящим, врачуя их тела бальзамами и снадобьями.

Несколько домов еще догорали. Погасить магическое пламя было трудно, но падающие слезы Гиал хотя бы не дадут ему распространиться дальше. Ауум вернулся в храм. Лед уже растаял, и скользкие камни блестели влагой. В каждой комнате молились жрецы, а из-под купола доносился многоголосый напев. Это звучала поминальная песня по погибшим и призыв к Шорту явить свою месть душам врагов.

Войдя в зал под куполом, Ауум вновь обошел бассейн по кругу, пройдя мимо жрецов и адептов, преклонивших колени в молитве. У обгоревших половинок врат храма застыла одинокая фигурка. Ауум подошел к ней и проследил за ее взглядом: она смотрела на залитую кровью каменную площадку перед входом, на которой по-прежнему валялись тела магов-людей.

— Мне очень жаль, что нас не было здесь, чтобы спасти всех твоих людей, Онелла, — сказал Ауум.

Онелла в ответ рассмеялась сухо и безрадостно, накрыв руку Ауума своей.

— Без вас они погибли бы все, а эльфы оказались бы в безвыходном положении.

Ауум всмотрелся в лицо Онеллы и увидел в ее глазах отчаяние. Она была членом клана Инисса, которой пришлось много выстрадать, но именно на нее возлагалось столько веры и надежды. Она была первой, кто овладел и дальше всех продвинулся в изучении Иль-Арин, Одной Земли — таким именем нарекли нарождающуюся эльфийскую магию. Но это знание состарило даже ее, а ведь она была иниссулом. Бессмертной. Волосы ее подернулись пеплом седины и поредели, придавая лицу суровое и аскетическое выражение еще и потому, что она стягивала их в тугой узел на затылке.

Лицо Онеллы покрывала сеточка бесчисленных глубоких морщин, а под глазами, зелеными и по-прежнему яркими, отражающими неугасимый свет ее пылкой и юной души, залегли темные круги. На ее плечи легла невероятно трудная и почти невыполнимая задача, и об отдыхе она могла только мечтать. Но ум ее оставался острым, а желание учиться и передавать это знание ученикам лишь усилилось за сто пятьдесят лет, прошедших с момента ее бегства из Исанденета и пробуждения в ней магической силы.

— Скольких мы потеряли? — спросил Ауум.

Онелла судорожно вздохнула.

— Мы насчитали четырнадцать послушников. Еще больше ранены. Полагаю, нам повезло хотя бы в том, что ученики из класса ориентирования занимались в лесу. Их у меня двадцать восемь, и они остались живы только потому, что их здесь не было.

Онелла понурила голову. Ауум понимал, что она плачет, но он должен был выяснить все до конца.

— Что осталось от подготовительного класса и класса применения заклинаний?

Онелла лишь покачала головой в ответ.

— Ничего. Они все погибли. Но хуже всего то, что мы знали — так и должно было случиться.

— Что?

— Мы знали, что они найдут нас, если мы начнем пробовать свои силы. Они умеют чувствовать применение Иль-Арин. Они могут идти по ее следу, подобно тому, как пантера выслеживает оленя глубокой ночью по запаху. И до сих пор мы старались быть очень осторожными.

— Не вини себя. У тебя не было другого выхода — силу надо было проверить.

Онелла подняла глаза на него и улыбнулась сквозь слезы, и от вида этой улыбки у Ауума защемило сердце.

— И оказалось, что мы ужасно неполноценные, верно?

— Я тебя не понимаю.

— Мы пытались возвести защиту против магической атаки, — сказала Онелла. — Я была уверена в успехе. Мы работали, не покладая рук. А потом пришли люди, ударили одним-единственным заклинанием, и вся наша защита рассыпалась на куски. А все они погибли.

— Кто? — спросил Ауум.

— Ученики из класса практического применения заклинаний. Практики. Погибли все, кроме меня. Вместе с учениками из подготовительного класса, которые наблюдали за занятиями и учились на их примере. Всех их настигло одно заклинание. Столько сил и времени оказались потрачены впустую. Все напрасно. Я в отчаянии.

— Твой труд не может быть напрасным, — попытался утешить ее Ауум, хотя после ее слов на сердце у него легла свинцовая тяжесть. — Мы начнем все сначала.

— Те, кто оказался заперт в Исанденете, не могут больше ждать. У них просто нет для этого времени. И мы все знаем об этом.

— Им не грозит опасность, если они не станут устраивать беспорядки.

— Они рабы! — Голос Онеллы хриплым эхом отразился от стен храма. — Мы поклялись освободить их.

— И мы сделаем это. Инисс поможет нам. Не теряй веру.

— Ауум, ты не понимаешь. — Онелла смеялась сквозь слезы, но смех ее был горек. — Мы пытаемся приручить Иль-Арин на протяжении вот уже ста пятидесяти лет, с тех самых пор, как кое в ком из нас пробудилась душа Икс. И вот, спустя столько времени выясняется, что мы вновь оказались у разбитого корыта. Неужели ты не видишь этого сам?

— Все десять учеников класса практиков строили одно и то же заклинание. А один человеческий маг взял и в один миг легко развеял его по ветру, заодно убив их всех. У нас нет ни силы, ни знаний, чтобы противостоять магии людей. Пройдут века, прежде чем мы сможем встать рядом с тобой и защитить тебя от их огня, льда и прочего зла, которым они столь мастерски владеют.