- Полагаешь, он сможет уйти? Он же из нас самый упрямый, - невольно улыбнулся Эссен, вспоминая жаркие споры соратников перед каждым знаковым боем. Вейзмира было труднее всего переспорить. Он упрямо гнул свою линию, не повышая голоса, улыбаясь. Но гнул – и в итоге побеждал и в споре, и в бою. Жалко, отчаянно жалко было терять такого бойца – но увы. Ничего не поделаешь. Жалости гордый Вейзмир не потерпел бы. И Эссен ответил в письме – мы ждем тебя. Когда бы ни вернулся. Правда, надежд особых на возвращение друга не возлагал. Запланированную акцию нужно было в корне переделывать. Хорошо еще, что Незабываемый снова готов был присоединиться к ним. Но как же жалко было терять Вейзмира!
Помнила о дне рождения любимого и Рика. Сидя в храме возле статуи Баава, она мысленно разговаривала с Вейзмиром, вспоминая, какой чудесный праздник он устроил ей полгода назад. Его полный нежности взгляд, теплые слова и ласковые руки. Ту незабываемую ночь – единственную в их жизни проведенную вместе. Привычно коснулась застежки платья – подарка Вейзмира.
Умная девушка не просила чуда – немедленной встречи. Она просто благодарила за письмо и надеялась хоть когда-нибудь встретиться. В последние дни мысли о нем не оставляли ее ни на минуту. Почему-то казалось, что любимый где-то рядом. И, идя по улице, Рика невольно оглядывалась в поисках знакомого взгляда. Но – увы – на нее смотрели чужие глаза. Она почти привыкла к тому, что жизнь ее бесповоротно изменилась. Что нет больше отца и сестры. Что «Белый ястреб» не наполнится звонкими голосами его прежних обитателей. Что неведомо – каким будет завтрашний день. Сегодня – дом, родные, привычная жизнь. А потом вдруг – бесконечные переезды, часто – не по своей воле. Плен, гибель близких. Дом крестного. И – неизвестность. Где сейчас Вейзмир, когда – если – они встретятся вновь. Что с ними будет. Где они будут жить. И есть ли вообще шанс быть вместе. На этот вопрос не давали ответа даже всемогущие Демиурги, строго глядя на нее со всех сторон. Видно, ответ предстояло искать самой. Или ждать, доверившись судьбе.
Вздохнув, она положила пожертвование в каждую из чаш, попросив благословения для всех тех, кто ей дорог. И отправилась домой, не заметив, что из-за стоящей на другой стороне дороги за ней внимательно наблюдает белокурая девушка с глазами цвета октябрьского неба...
Вейзмир поправлялся быстро – насколько это было возможно в его случае. Высокородный Таурендиль поистине был мастером своего дела. И вряд ли кто в Авроре мог бы помочь раненому лучше, чем он. С утра у пациента было скверное настроение. Доктор, зная о дне рождения парня, предложил ему прогулку по территории дворца или выезд в город, но тот отказался. Позавтракав, он попросил карандаш и лист бумаги и скрылся в своей комнате.
Ближе к вечеру дверь распахнулась от удара ногой. В комнату ввалилась Рутиэль, нагруженная корзиной и подносом. Кивнув обитателю комнаты, чтоб принял часть поклажи, она сдула челку со лба и сгрузила оставшееся прямо на постель. В числе принесенного оказалось несколько глиняных бутылок эля, разнообразная закуска и два бокала, мелодично звякнувших, когда их поставили на стол. По лицу Ру было видно, что она уже успела где-то расслабиться. Вейзмир, молча улыбаясь, смотрел, как принцесса накрывает на стол. Ловко расставив приборы, она открыла первую бутылку и кивнула на бокал:
- Сюда иди, чего стоишь? Чей день рождения, в конце концов? Наливай. Я сегодня намерена отменно надраться. У меня получилось одно дело.
- Принцесса, что за выражения? – расхохотался именинник, поднимая бокал. Густой темный эль наполнил его до краев. – И откуда ты знаешь, что у меня сегодня день рождения?
- Откуда надо, - фыркнула Рутиэль. – Ладно, за тебя! Чтоб все у тебя получилось и все было хорошо.
После второго тоста – за Рику – веселье покатилось по накатанной. Постепенно Вейзмир расслабился и начал улыбаться. Сопротивляться напору Рутиэль было невозможно, и к концу вечера оба участника вечеринки были изрядно пьяны. Поздно ночью Ру, покачиваясь, отправилась наконец спать, пригрозив придти «на кружку утреннего эля».
Когда утром принцесса все-таки исполнила свое обещание и явилась в комнату Вейзмира, она поразилась переменам, произошедшим в парне. Перед серебряным, тонкой работы зеркалом стоял гордый, сильный воин, саркастически поглядывая на свое отражение. Одет он был в костюм одного из охранников дворца, а в руках держал Секиру Разума. Выражение лица его насторожило Рутиэль: с таким лицом обычно крушат, к Бааву, жизнь – или совершают поступки, от которым всем станет тошно.
- Ну и что ты задумал? – поинтересовалась она, прислонившись к косяку. Вейзмир обернулся.
- Я хочу видеть Рику, - спокойно объяснил он. Глаза Ру изумленно расширились.
- Ты сумасшедший? – ахнула она. – Даже не думай об этом!
- Почему? – резко, всем корпусом развернулся к ней парень. – Потому что опасно? Потому что она меня не любит больше? Почему? Ответь, чего молчишь? Мне надоело! Я не знаю, что за невыносимо глупое состояние преследовало меня эти полгода – но я устал! Все! К Асуру! Я хочу видеть свою любимую и мать своего ребенка! И я увижу ее! В конце концов, есть магия невидимости! И не ты ли обещала мне амулет? В общем, так, - тон его неожиданно изменился, голос стал спокойным. – Я иду в дом Сигмара. Все. Точка. Достаточно. Потеря памяти и так отняла у меня асурову тучу времени. Я не намерен больше. Рутиэль, я не знаю, что со мной творилось все это время, но я был редкостным болваном. Честно. Ну ладно, три месяца я ничего не помнил. Хорошо. Но что мне мешало потом приехать к ней? В той же невидимости? Найти ее – в храме, на улице? Вызвать письмом в укромное место? Я полночи не спал сегодня. Вспоминал твои слова. Думал...
Он прислонил топор к стене и сел в кресло, облокотившись на подлокотник. Ру молча села на кровать, внимательно глядя на него.
- Понимаешь... Это было как прозрение. Я и правда не думал о том, что она чувствует. Рутиэль, я никогда не думал ни о ком, кроме сестры. Когда она была маленькой – я растил ее, заботился. А потом... когда начались все эти мои дела с Властителями... Мне пришлось уехать, чтоб не навлекать на нее опасность. Она обижалась, что я не появляюсь. Но я и так рисковал ею – письма эти, деньги. В итоге я и стал причиной ее гибели. Чего никогда себе не прощу. Но Энн – еще полбеды. В конце концов, она сама говорила, что хочет быть рядом, несмотря ни на что. И у нас никого не было ближе друг друга. А вот Рика... Когда я жил у них, мы общались. Разговаривали ночами. И я влюбился. Только любовь эта – какая-то детская. Ну знаешь, все в юности влюбляются. Эгоистично, капризно, мучительно. Любовь взрослеет вместе с нами. А мне когда было влюбляться? Я то сестру растил, то воевал. Вот и не научился нормально любить. И даже не думал о том, что чувствует Рика. Я научился думать о безопасности – а вот о чувствах – нет. Я воин. Хороший, уж прости за нескромность. Но вот возлюбленный из меня... Романтический вечер устроить – да нет проблем. А вот в обыденной жизни...- он пожал плечами. – Я не знаю. Поэтому, принцесса, я иду к ней. Нам давно пора поговорить. Я должен сказать Рике, как люблю ее. Как она мне нужна. И спросить – а хочет ли она связать свою жизнь с таким дураком, как я. Так что не вздумай меня отговаривать. Амулет дашь или я прямо так пойду?
