Но ведь это теперь уже не важно. К Мио все это не имеет никакого отношения.

Пока Мунэнобу сам себе бормотал все это, донные слои окружавшей его темноты чуть заметно дрогнули. Наверное, это ветер, чуть колыхнув плетеную калитку, полетел прочь.

Родился в 1912 г. в префектуре Нагано. Окончил основное отделение училища радиотелеграфной связи, поступил на работу в Центральное метеорологическое бюро, где работал до 1966 г. В 1949 г. под влиянием бестселлера «Падающая звезда жива», написанного его женой Тэй Фудзивара в жанре дневника репатриированных из Маньчжурии японских поселенцев, он написал и в 1951 г. опубликовал по частям повесть «Предание о силаче-носильщике», которая получила первую премию журнала «Санди майнити». Повесть вышла потом отдельным изданием и получила 34-ю премию Наоки. Писателю особенно удавались произведения на тему связи человека с природой; среди вершин его творчества — «Вдали от всех», «Набережная славы» и наиболее значимые из его произведений на исторические темы — «Полководец Такэда Сингэн», серия, печатавшаяся с продолжением в течение восьми лет и в 1974 г. награжденная 8-й премией Эйдзи Ёсикава, а также ее продолжение «Полководец Такэда Кацуёри». Миллионными тиражами вышли книги «Полководец Нитта Ёсисада» и «Путь к смерти по горе Хаккода-сан», ставшие бестселлерами в области исторической документальной прозы. В 1974 г. издательство «Синтёся» опубликовало 20-томное Полное собрание сочинений Дзиро Нитта, завершили его в 1982 г. дополнительные 11 томов. Писатель умер в 1980 г.

Ливень зачастил еще пуще, потом ненадолго утих, но вскоре снова послышался шум капель. Стояла душная ночь.

Восемнадцатого дня 15-й луны 13-го года Эйроку (1560 г.) в горной крепости Киёсу, замке Ода Нобунага,[68] где курился туман от нескончаемых дождей, горели огни: в главной приемной замка шел военный совет.

Сорокатысячная армия Имагава Ёсимото,[69] объединившего под своей властью провинции Цуруга, Тоотоми и Микава, приближалась к Куцукакэ, к границе провинции Овари. Под напором войск Имагава Ёсимото, наводнивших округу, как воды разлившейся реки во время муссонных дождей, форты Нобунага пали один за другим.

Для Имагава Ёсимото враг оказался неожиданно слабым, а Ода Нобунага, столкнувшись с угрозой нападения армии, мощь которой превосходила воображение, чувствовал себя попросту безоружным.

Военный совет должен был решить, какую тактику избрать — нападение или оборону.

Сакума Нобумори настаивал, что надо выйти из замка и принять сражение, Сибата Кацуиэ утверждал, что наилучшая тактика — остаться на позициях в крепости и отбить атаку армии Имагава. Главный управляющий клана Ода, Хаяси Садо-но ками, хранил тяжелое молчание, но на его лице было написано: теперь, когда расстановка сил стала окончательно ясна, самая выгодная тактика — по возможности заключить перемирие с Имагава Ёсимото. Однако предложить такое Нобунага он не решался и потому не говорил ни слова. Остальные сидевшие в ряд на этом совете уже высказались о своих предпочтениях — кто за атаку, а кто за оборону крепости.

От того, как разрешится ситуация, зависело все — поднимется род Ода или падет, да и жизни присутствующих также зависели от этого. Доводы в защиту своей точки зрения приводили в основном сторонники решительных действий, сторонники перемирия помалкивали. Обсуждение главного вопроса на совете то и дело превращалось в бурный спор.

— Это что же, вы предлагаете отдать на погибель форты Такацу и Марунэ? — гневно вопросил Сакума, обращаясь к Сибата. При этих словах брови Нобунага, до тех пор молчавшего, шевельнулись. Форт Такацу защищал его родственник, Ода Гэмба-Нобухира, а форт Марунэ — старший брат Сакума, Дайгаку-Морисигэ.

— Вовсе не на погибель. Как только мы примем решение удерживать эту крепость, Имагава немедленно направит сюда свои главные силы, стало быть, его войска, осаждающие форты Такацу и Марунэ, окажутся ослаблены, и тогда мы сможем, по обстоятельствам, вывести наши войска из обоих фортов и нанести удар по армии Имагава с тыла, — сказал Сибата Кацуиэ.

— Такая тактика мне давно известна и без ваших поучений! — закричал Сакума Нобумори. — Но дело-то в том, что, по донесениям разведчиков, войска Имагава уже приступили к осаде и форта Такацу, и форта Марунэ. Скорее всего, все силы Имагава будут брошены на их захват. Когда оба падут, враг целиком передислоцируется в сторону Нагоя, и тогда уже вся провинция Овари точно станет добычей Имагава. Именно форты Такацу и Марунэ — наша линия жизни!

Однако сторонников Сакума среди присутствовавших офицеров было не так-то много. Ведь даже если вывести в атаку все войска, находящиеся в крепости Киёсу, их будет меньше тысячи. Тысяча всадников против сорокатысячной армии — это просто ничто, яснее ясного. К тому же форты Такацу и Марунэ — скорее небольшие укрепления, чем форты. Враг легко может подавить их одной своей численностью. Помогай им или нет — очевидно, что сорокатысячная армия мгновенно раздавит их в лепешку. Замок Киёсу — единственный в Овари, который можно назвать крепостью. Крепость для того и существует, чтобы малыми силами суметь отразить нападение большой армии, для таких случаев ее и возводят. Чем больше горячился Сакума Нобумори, тем больше мнение совета склонялось в пользу противоположного решения. Нобумори бросил умоляющий взгляд на Нобунага. Достаточно было одного его слова, и, что бы ни говорили остальные, оно перевесило бы и положило конец спору. Сакума Нобумори надеялся, что в последнюю, решающую минуту Нобунага поддержит его точку зрения. Такое у него было предчувствие. Сакума казалось, что его страх потерять старшего брата передастся Ода Нобунага, который тоже не захочет потерять Ода Нобухира. К тому же он не сомневался: даже если бы не было этих кровнородственных связей, все равно Нобунага в создавшейся ситуации предпочтет выступить навстречу врагу и атаковать его.

А Нобунага продолжал хранить молчание. Это было странно. До сих пор военный совет еще никогда не перерастал в перепалку. Стоило Нобунага прикрикнуть, и спор тут же прекращался. Однажды сделав выбор — правильный или нет, — он держался его до конца. Такой уж был человек.

Сакума посмотрел в лицо Нобунага. Почему же сегодня он молчит? Этот вопрос явственно читался во взгляде Сакума. Нобунага поймал его взгляд и выдержал его. Выдержал хладнокровно, хотя обычно в таких случаях его ответный взгляд был полон ярости, а от крика содрогался потолок. На этот раз ничего подобного не было. Только в глазах его тлел скрытый огонь и лицо постепенно багровело. Перед вассалами стоял совсем иной, чем всегда, Ода Нобунага. Он и сам это почувствовал.

Наступила глухая ночь.

Выйдя вперед и обращаясь к Нобунага, слово взял Хаяси Садо-но ками:

— Как изволите видеть, военный совет зашел в тупик. Будь то мир или война, все равно надо быть готовыми к сражению, поэтому мы нижайше просим изъявить нам ваше соизволение. — Хаяси низко склонил голову перед Нобунага. Это тоже был для Нобунага повод вспылить. Сказавши «мир или война», Хаяси хотел тем самым спросить — покоримся или будем сражаться? Сейчас мир уже невозможен, а он говорит о мире — Нобунага читал в его душе, как в открытой книге.

«Вот ведь идиот».

В другое время Нобунага разгневался бы на такое. Разнес бы провинившегося в пух и прах, а то и приказал бы совершить харакири. Однако на этот раз он молчал. Только лицо его побелело от сдерживаемой ярости.

— Решаю остаться в крепости и защищать ее.

Бросив эти слова, Нобунага поднялся. Вот до чего дошло — дела совсем плохи, Нобунага это чувствовал. Настало время, когда большая провинция неизбежно должна будет поглотить маленькую. Разумеется, он этого и раньше опасался, но, пожалуй, как-то слишком быстро все свершилось. Было бы в запасе еще лет пять, можно было бы самому удерживать крепкой рукой провинции Овари и Мино, но теперь уже и это поздно. Разные обстоятельства оказались против Нобунага. Даже единственный оставшийся способ ведения войны — оборона крепости — тоже не сулил никаких шансов на победу. На соседнюю провинцию Мино рассчитывать не приходилось, так же как и на то, что Такэда ударит по армии Имагава с тыла. На внезапную удачу надеяться не было оснований.