Тимоти увидел, как члены общества отделились от гостей и зашли в дом через стеклянные двери. Мальчик отметил отсутствие Пуула. Он думал о местонахождении своего врага, когда на веранде появилась Агнес; она вышла на лужайку, чтобы сделать объявление.

Все разговоры мгновенно стихли. Гости разбились на четыре группы по тринадцать человек и замерли в ожидании, глядя в сторону дома. Тимоти вывернул свою шею,-чтобы увидеть, на кого они уставились, но ему не удалось это сделать. Он уже собрался открыть окно и высунуться наружу, когда члены общества начали парами выходить из дома к своим друзьям, стоявшим на лужайке.

Последним вышел Пуул.

Он был в длинной красной мантий и митре с алыми рогами и вовсе не напоминал того Пуула, которого знал Тимоти. Он казался человеком из того времени, когда люди жили в постоянном страхе перед небесами и адом, а мир терзали войны, чума, голод. Рядом с Пуулом шагала Никола — стройная, очень красивая в развевающемся черном платье. Она счастливо улыбалась. За Николой шла Люси — ангел в алом с большими невинными глазами и струящимися по спине светлыми волосами.

— Люси! — крикнул Тимоти и забарабанил кулаками по стеклу. Никто его не услышал. Собравшись с силами, он открыл окно и высунулся наружу.

— Люси! — снова закричал мальчик.

Никто не отреагировал. Он кричал снова и снова; казалось, будто звуконепроницаемый барьер отделяет его от людей на лужайке. Ни один из них не посмотрел в сторону Тимоти. Когда все они исчезли за кустами роз, Тимоти опустился на диван, стоявший у окна, ,и подумал о том, нельзя ли спрыгнуть вниз.

До земли было слишком далеко. Он посмотрел вниз, поежился и отпрянул от окна. Однако он заметил, что карниз был широким, а окно запертой гардеробной — приоткрытым на дюйм.

Может быть, из этой комнаты есть выход в коридор, подумал Тимоти.

Через десять секунд он уже сидел на карнизе, ноги его свешивались вниз. Широкий карниз переходил в узкий парапет.

Тимоти вздрогнул, плотно закрыл глаза и начал двигаться боком к окну гардеробной. Благополучно добравшись до него, Тимоти столкнулся с необходимостью поднять раму, чтобы через образовавшуюся щель проникнуть в комнату. Он долго выбирал позицию, которая позволила бы ему толкать раму не теряя равновесия. Она не желала двигаться. Тимоти уже потерял надежду, когда рама неожиданно устремилась вверх. Он перелез через подоконник и обнаружил, что двери, ведущей в коридор нет. У Тимоти опустилось сердце.

От разочарования мальчик заплакал; он позволил себе по-детски топнуть ногой. Потом он устыдился своего малодушия, вытер слезы тыльной стороной ладони и начал изучать новое окружение.

Прежде всего он обратил внимание на картонную коробку, лежавшую на столе.

В ней он обнаружил пластилин. В раннем детстве Тимоти любил возиться с этим материалом. Он лепил из него машинки, а Люси куклы. Иногда она наступала на его автомобили, а он мстил сестре, превращая кукол в калек.

Неужели мистер Пуул лепит из пластилина? — удивился Тимоти.

Он снова заглянул в коробку и достал оттуда небольшой предмет, завернутый в салфетку. Развернув ее, он увидел искусно вылепленную двадцатисантиметровую куклу с рыжими волосами и набедренной повязкой из куска носового платка; на груди фигурки было нацарапано «Эван Колвин»; в голове у нее торчала острая щепка.

Тимоти замер. Он начал вспоминать истории, переходящие от одного поколения мальчишек к следующему. Чтобы одолеть в драке более сильного противника, нужно украсть из школьной кладовки свечу, растопить ее, вылепить фи-гурку врага, воткнуть иголку в область живота, три раза произнести «ненавижу тебя», помолиться о победе и после наступления темноты закопать фигурку в саду возле дома. Обидчик потеряет силу и проиграет схватку. Тимоти никогда не проводил подобного эксперимента, но его одноклассники утверждали, что он приводит к успеху. Лучший друг Тимоти не сомневался в этом.

Мальчик посмотрел на маленькую рыжеволосую куклу, большим и указательным пальцем вытащил щепку, положил ее на стол и снова завернул фигурку в салфетку.

Спрятавшись среди развалин часовни, Джейн с нарастающим страхом наблюдала за тем, как группы готовятся к церемонии. Увидев Люси за спиной Николы, она едва не упала в обморок. Мир покачнулся перед ее глазами, она испытала желание закричать. Однако Джейн все же не потеряла сознание и не закричала. Она понимала, что, если сорвёт шабаш, полиция не сможет поймать этих людей с поличным во время непристойных действий, и план Эвана сорвется.

Джейн взяла себя в руки, одолела панику и начала молиться. Она сама не сознавала, что молится.

Вскоре ей стало легче. Харриет Миллер отвела Николу и Люси в сторону, чтобы они дождались там соответствующего этапа церемонии. Значит, некоторое время им ничто не будет угрожать. Перестав молиться, Джейн увидела сквозь дыру в стене подошедшего к алтарю Пуула. Он попросил Агнес принесли ему головешку из жаровни, уже стоявшей в центре часовни.

Возле алтаря зажгли шесть свечей; Джейн рассмотрела перевернутое распятие и расшитую ткань, висевшую на стене за крестом. На материи черными и красными нитями был вышит распятый козел. Перед алтарем стоял черный квадратный ящик полуметровой высоты. На глазах у Джейн Пуул встал перед ним лицом к собравшимся.

— Возлюбленные собратья мои, — услышала Джейн его спокойный грудной голос. — Вы собрались сегодня, чтобы отпраздновать великий Ламмес и почтить Силы Тьмы, существующие испокон веков по воле Вельзевула, Астарота, Адрамелека, Ваала, Люцифера, Мелхона, Бехемота, Дагона, Асмодея и других Богов Тьмы...

Солнце село в потемневшее море. Небо было синим, со следами заката; вдали, разбиваясь о черные прибрежные скалы, пенились волны. Воцарилась зловещая тишина.

— И по моей милости, — размеренно продолжил человек в красной мантии, — которая нисходит на Избранных.

— Слава Сатане! — хором пропели шестьдесят четыре человека.

Голоса звучали в унисон, на всех лицах застыло одно сосредоточенное, покорное выражение. Люди стояли с открытыми ртами, они словно ждали волшебный напиток, способный утолить их нестерпимую жажду.

— Мои друзья, — сказал Пуул, — я явился вам как Единый Бог, распорядитель великих грехов и пороков, утешитель падших, вдохновитель злобствующих, хранитель ненависти, царь обездоленных...

— Слава Сатане!

— И я предоставляю вам шанс продемонстрировать вашу верность актом почтения... Мои друзья, приступим к нашим священным ритуалам, отметим ими этот великий день.

Паства вышла из оцепенения и начала раздеваться.

Люди действовали деловито и расторопно. Мужчины сбрасывали с себя одежду у одной стены часовни, женщины — у другой. Полностью обнажившись, они снова слились в единую толпу перед алтарем.

Джейн, которая не была ханжой, но считала, что, как правило, люди лучше выглядят в одежде, нежели без нее, сейчас, однако, почувствовала, что ее глаза прикованы к этой сцене. Она не успела спросить себя, как удается преодолевать стыд пожилым, полным и безобразным людям — ее внимание привлек Пуул. Он сорвал с себя красную мантию, отбросил ее в сторону, и Джейн увидела на его талии узкий пояс, от которого сзади свисал до земли хвост, сплетенный из конских волос.

— Пусть начнется акт почтения! — закричал Пуул.

На глазах у Джейн он вскочил на черный ящик перед алтарем и повернулся загорелой спиной к собравшимся, подставив им свой зад.

У Джейн снова закружилась голова. Сильнее всего ее испугало то, что, несмотря на испытываемое ею отвращение, она невольно разволновалась, глядя на сильное, мускулистое тело Пуула.

Агнес совершила акт почтения первой. Фразы из книги по колдовству замелькали в голове Джейн, кровь хлынула к ее лицу, она вспомнила, как звучал се голос, когда она зачитывала отрывок о непристойных поцелуях в разгаре шабаша.

— Господин, — ясным, полным страсти голосом произнесла Агнес, — я обещаю вечно любить, почитать и слушаться тебя.