– Я говорю о своей профессии, разумеется. Что же, надеюсь очень скоро встретиться со всеми старыми друзьями, ибо мы с Салливаном будем часто появляться на людях. Оставайтесь с нами и звоните, чтобы мы знали: нас слушают. Ну а сейчас немного музыки. – Кэй нажала кнопку, и в студии зазвучала лирическая мелодия.

Взглянув на часы, Кэй засекла часы и минуты в программе общенациональных передач и принялась за поиски первого на сегодня рекламного ролика. Салливан невольно любовался ею. Отыскав нужную пленку, Кэй взялась за бобину и исподтишка посмотрела на партнера

– Давай помогу. – Салливан на мгновение перехватил ее взгляд.

– С-с-спасибо, – запинаясь, пробормотала Кэй, почувствовав на своей ладони его сильную руку.

– Не за что, совершенно не за что, Кэй. Полагаю, мы отлично сработаемся, крошка. – Он снял со стеллажа несколько пленок с разноцветными метками. – На мой взгляд, эти из лучших, как раз для первой части программы. – Он улыбнулся, и у Кэй учащенно забилось сердце.

Не прошло и получаса, как на студии зазвонили телефоны. Слушателям оказалась по душе легкая, непринужденная манера ведущих, которые не прочь были и друг над другом пошутить. Швов никаких не ощущалось, словно все эти пять лет они продолжали работать вместе. Один начинал фразу, другая ее заканчивала.

И по-прежнему пробегал между ними разряд высокого напряжения. Оба они почти физически ощущали, как этот ток заряжает их дополнительной энергией. Весело подначивая друг друга, они испытывали необыкновенное удовольствие от словесной дуэли. Обоих чрезвычайно увлекало это соревнование, в котором необходимо было если и не победить, то остаться хотя бы на равных с соперником.

Помимо пикировки двух острых умов, здесь, несомненно, присутствовал и сильный элемент физического влечения, которое за эти годы не исчезло. Оно не только заполняло крохотную студию, но и чудесным образом перетекало на эфирных волнах в дома, в машины. Слушатели ощущали себя участниками какого-то необычного действа и испытывали от этого великое удовольствие.

Четыре часа пролетели мгновенно, и Кэй была буквально поражена, услышав от Салливана:

– Ставьте последнюю песню, Кэй, уже без двух десять.

Дождавшись начальных тактов, Кэй выжидательно посмотрела на партнера.

– Хорошо, Кэй. Просто отлично! Даже лучше, чем раньше.

Кэй порывисто склонилась к Уорду:– Так оно и должно быть! Ведь это вы меня всему научили. – На ближайшую субботу есть какие-нибудь планы? – спросил Салливан, пропустив комплимент мимо ушей.

По субботам они не работали.

– Да нет. – Голос у Кэй внезапно охрип, – Пока еще ни о чем не думала, совсем ни о чем.

– Вот и хорошо, – сухо бросил он. – В субботу утром у нас благотворительный матч по софтболу <Широко распространенная в США спортивная игра, похожая на бейсбол. Правила игры проще бейсбольных: в софтбол играют и женщины. > с десятым телевизионным каналом. Может, присоединитесь?

– Да я… А впрочем, почему бы и нет, – разочарованно пробормотала Кэй.

– В таком случае пошли ко мне, я дам вам футболку с эмблемой студии. А уж белые шорты, надеюсь, у вас найдутся.

– Конечно, но вообще-то я предпочла бы джинсы.

Салливан остановился на пороге.

– Видите ли, крошка, это рекламное мероприятие. Люди слышат ваш голос, и им хочется посмотреть, на вас воочию – в облегающей футболке и белых шортах, так чтобы длинные загорелые ноги были видны.

– Ах вот как! – разозлилась Кэй. – А что если я вовсе не хочу демонстрировать свои ноги и свои… свои…

– Да бросьте вы! В Лос-Анджелесе вы красовались в узеньком бикини, почти не скрывавшем ваши… ваши… – Салливан с грохотом захлопнул за собой дверь.

Залившись краской и стиснув зубы, Кэй выскочила вслед за ним в коридор и кинулась в свой кабинет. Ей потребовалось некоторое время, чтобы отдышаться. “И откуда это Салливан, – удивилась Кэй, – знает об этом четырехлетней давности зрелище? И почему оно ему так запомнилось?” Потягивая сок только что выжатого апельсина, Кэй стояла на залитом солнцем балконе своей новой просторной квартиры, выходившей окнами на Чизмен-парк.

Неделя пролетела быстро. Совместная с Салливаном работа доставляла ей не меньшее удовольствие, чем в былые времена. Иное дело – вне эфирное время. Уорд явно избегал Кэй, а его мрачное настроение не осталось не замеченным коллегами. Шерри прямо заявила, что никогда не видела его таким раздраженным. Дженел Дэвис, женщина, обладавшая поистине ангельским терпением, однажды выскочила из кабинета шефа вся в слезах, и даже Сэм Шалтс как-то пожаловался Кэй на Салливана.

И только Джефф Кернз не обращал, казалось, ни малейшего внимания на перепады в настроении друга. Порой, когда он заглядывал к Салливану, из-за двери доносились яростные крики, но выходил Джефф из кабинета, всегда улыбаясь как ни в чем не бывало.

Кэй прекрасно отдавала себе отчет в том, что дурное настроение Салливана вызвано ее возвращением, удивляясь только, отчего он так уж злится.

И ведь сколько раз спрашивала она Салливана пять лет назад, стоит ли ехать в Лос-Анджелес. И всякий раз тайно надеялась, что он станет уговаривать ее остаться в Денвере. И молилась про себя, чтобы он признался ей в любви, сказал, что не перенесет разлуки. Но так и не дождалась. Всякий раз Салливан говорил, что это замечательная возможность, а уж упускать ее или нет – решать Кэй самой.

И даже в ту ночь, когда они в первый и последний раз были близки, он ни слова не промолвил на этот счет.

Кэй тряхнула головой и пошла в комнату переодеться к благотворительному матчу. Совершенно не думая о том, насколько соблазнительно выглядит в облегающей алой футболке с надписью “Кью-102”, тесных светлых шортах и ярко-красной бейсбольной кепочке, из-под которой выбивались серебристые волосы, Кэй появилась на станции за сорок пять минут до начала игры. Ага, вот он, разговаривает с Джеффом и другими ведущими, У Кэй перехватило дыхание. Если кто и выглядел здесь по-настоящему сексуальным мужчиной, то это, конечно, мистер Уорд.

Словно почувствовав ее взгляд, Салливан посмотрел через голову Джеффа, и губы у него плотно сжались, веселый огонек в темных глазах угас.

Захваченная врасплох, Кэй слабо улыбнулась ему.

Салливан небрежно помахал ей.

– Ну что, ребята, все собрались? – На пороге своего кабинета появился Сэм Шалтс, и все разразились смехом и аплодисментами.

Сегодня толстячок облачился в шоферскую ливрею, высокие сапоги и кепочку. Выглядел он, надо сказать, еще более комично, чем если бы надел спортивную одежду, и, судя по всему, вполне это осознавал. Смеялся, во всяком случае, наравне с остальными.

– Здорово, правда? – воскликнула Шерри. – Мистер Шалтс сам сядет за руль лимузина и повезет меня на стадион.

– Да быть того не может! – Правда-правда, Кэй. Это тоже часть общего представления. Мы поедем двумя машинами, и ребята с телеканала тоже. Мистер Шалтс и Салливан решили, что это будет неплохой рекламный трюк, если за руль сядет генеральный директор.

Кэй с улыбкой посмотрела на Сэма Шалтса. Он верен себе: готов на все ради своей станции. Шеф поднял руку, призывая всех к молчанию:

– Довольно! Посмеялись, и будет. Пора ехать. – Он оглядел веселую компанию. – Мне, конечно, все равно, кто куда сядет, но имейте в виду: я очень рассержусь, если мне придется вести пустую машину. Вперед!

Непонятно как, но Кэй очутилась на заднем сиденье, и рядом с Салливаном. В машину сели еще несколько человек, и Кэй прижали к Салливану. Бросив на него взгляд из-под длинных пушистых ресниц, Кэй заметила, как вздулись у него мышцы под футболкой. Он рассеянно глядел в окно.

– Эй, Даллас, давай сюда, – послышался голос Джеффа. – И ты, Шерри. А ну-ка, потеснитесь. А вы, Ра, забирайтесь к Уорду на колени, а то места мало.

– Погодите… – забормотала Кэй, но Джефф бесцеремонно подхватил ее под мышки и водрузил на колени Салливану. Тот резко повернулся, и они едва не столкнулись головами. Перехватив его яростный взгляд, Кэй задрожала. – Извините, Салливан, мне вовсе не хотелось…