Кэй устроилась у окна, туго пристегнулась ремнем и сразу же почувствовала, как в желудке противно заныло. Закрылась дверь, отъехал трап, и большой самолет медленно пополз к взлетной полосе. Кэй нервно вытерла вспотевшие ладони и прислушалась к стуку собственного сердца. Убедившись в последний раз, что ремень застегнут надежно, она облизала пересохшие губы и изо всех сил вцепилась в ручки кресла.

Неожиданно на ее побелевшие от напряжения пальцы уверенно легла широкая ладонь. Рядом сидел Салливан Уорд.

– Вспомнил, что ты всегда немного трусишь при взлете.

Никогда еще этот низкий ласковый голос не звучал в ушах Кэй такой сладостной музыкой, как сейчас. Салливан оторвал ее пальцы от ручки кресла, прижал к своей груди и, заметив, как Кэй тщетно старается что-то сказать, с улыбкой приложил палец к губам:

– Погоди, взлетим, тогда и наговоримся. Все нормально, родная. Я здесь, с тобой. Все будет хорошо.

Кэй с благодарностью посмотрела на Салливана, доверчиво положила ему голову на плечо и глубоко вздохнула.

– Тебе, наверное, любопытно знать, как я здесь оказался.

– Вообще-то да, но в любом случае я рада, что ты рядом.

– Правда? Тогда мне будет легче все объяснить. – Салливана отвлекла подошедшая за заказами стюардесса. – Шампанского, – коротко бросил он и продолжал:

– Только пообещай, что, когда я закончу, ты честно скажешь, что обо всем этом думаешь.

– Ну конечно.

– Я люблю тебя, Кэй, и хочу, чтобы ты оставалась со мной. Но только в том случае, если ты твердо уверена, что не пожалеешь.

– Единственное, о чем я могу пожалеть, Сал, так это о том, что снова потеряю тебя. Неужели ты сам не понимаешь?

– Тогда почему ты летишь в Нью-Йорк?

– Наверное, потому, – вздохнула Кэй – что я такая же упрямая, как и ты.

– А ты уверена, что действительно не хочешь работать в Нью-Йорке? – Салливан смотрел на нее так, что у Кэй сердце заныло. – Спрашиваю, потому что хочешь верь, хочешь не верь, но для меня главное, чтобы тебе было хорошо.

– Да наплевать мне на Нью-Йорк! Больше всего я хочу, чтобы мы по-прежнему работали с тобой в Денвере и по-прежнему любили друг друга.

– Правда? Ты в этом уверена? – Абсолютно.

– А через год не пожалеешь, что…

– Ни через год, ни через десять лет. Никогда.

– В таком случае, – расплылся в широкой улыбке Салливан, – я заказал люкс в “Пирре”. Как насчет того, чтобы провести в Нью-Йорке медовый месяц? Кэй словно онемела.

– Так как понимать твое молчание? Да или нет?

– Сал, – наконец выдохнула Кэй, – неужели ты не шутишь? Но как же? Не понимаю…

– Кэй, я жить без тебя не могу. И не хочу. Поняв это, я понял и другое: придется послать свою гордость куда подальше и последовать за тобой. И вот я здесь. И хочу немедленно на тебе жениться. И хочу, чтобы медовый месяц мы провели в Нью-Йорке. Я сказал Сэму, что нам с тобой нужна неделя отгулов. Теперь слово за тобой.

–Да!

– Неужели не хочешь подумать хотя бы день– другой? – рассмеялся Уорд.

– Сал, ты уже сказал мне, чего хочешь. Может, послушаешь теперь меня?

– Весь внимание, дорогая.

– Я хочу выйти за тебя, и как можно скорее. Я хочу, чтобы мы провели неделю, не выходя из отеля. Я хочу работать с тобой в одной команде на радио в Денвере как минимум ближайшие двадцать лет. Я хочу, чтобы у нас были дети, и еще…

– Счастье мое, тебя не слишком шокирует, если я сейчас поцелую тебя? Вместо ответа Кэй слегка приоткрыла губы, и Салливан, притянув ее к себе, прошептал:

– И ты поцелуй меня. Так, словно здесь никого нет!

– А разве кто-то есть? – выдохнула Кэй, забрасывая ему руки за шею.

Забыв обо всем на свете, Салливан покрывал ее лицо поцелуями, а Кэй страстно отвечала. Послышалось деликатное покашливание стюардессы.

– Извините, видите ли…

– Видите ли, – с улыбкой подхватил Салливан, забирая у стюардессы бокалы с шампанским, – эта женщина минуту назад согласилась стать моей женой, и я решил, что такое событие достойно скромного поцелуя.

– Совершенно с вами согласна, – кивнула стюардесса. – Примите мои поздравления.

– Сал? Может, снова поцелуемся? – Извини, не выйдет. Разве ты не знаешь, до чего меня доводят твои поцелуи.

– Сал, ты хоть представляешь, насколько я люблю тебя?

– Если твоя любовь равна хотя бы половине моей, то с меня этого вполне достаточно.

Кэй разлепила глаза. По огромному почти во всю стену, окну колотил дождь. Кэй медленно повернула голову.

И встретила улыбку Салливана.

– Славная моя женушка, красавица. Я знаю, что ты, проснувшись, разговаривать не любишь. Ну и молчи себе на здоровье. Я люблю тебя, и к тому же беседа тоже пока не входит в мои планы.

– Доброе утро, муженек, – пробормотала Кэй и подставила ему губы для поцелуя.

Салливан притянул ее к себе и зашептал:

– Вообще-то я многое на сегодня задумал. – Музеи, галереи, статуя Свободы. Но этот чертов дождь…

– Действительно, какое ужасное разочарование! – Кэй счастливо вздохнула и закрыла глаза. – Может, какое-нибудь другое развлечение придумаешь? Салливан провел кончиком языка по ее шее.

– В таком случае мне понадобится твоя помощь.

– Всегда готова.

Он целовал ее страстно, самозабвенно, и Кэй все острее ощущала жар его тела.

– Пообещай мне что-то, Сал, – оторвавшись от него на мгновение, попросила Кэй.

– Все что угодно.

– Пообещай не водить меня по музеям и на Бродвей.

– В этом ты можешь быть уверена. Культурную программу отложим до следующего приезда в этот замечательный город.

Салливан и Кэй Уорд, популярнейший радио дуэт из Денвера, штат. Колорадо, наслаждались в Нью-Йорке полным уединением. И они были совершение счастливы.