С каждым часом и с каждым днем программа “Салливан – Кэй” делалась все изощреннее.

Но как бы потрясены были слушатели, окажись они в крохотной студии после того, как часы пробили десять. Салливан мигом утрачивал все свое обаяние, резко вставал и, бросив сквозь зубы “до завтра”, уходил к себе в кабинет.

С каждым днем он становился все холоднее, все враждебнее, и Кэй начала терять всякое терпение. Однажды она трижды или четырежды за день столкнулась с Салливаном в коридоре, и всякий раз он обдавал ее буквально арктическим холодом.

Кэй все это уже надоело до чертиков. Она пулей пролетела по длинному коридору, постучалась в кабинет и, не ожидая ответа, распахнула дверь.

– Салливан Уорд, мне надо…

– Прошу прощения, но, как видите, я занят, – бросил он, не поднимаясь с места.

И действительно, напротив хозяина кабинета сидела, явно смущенная ее вторжением Дженел Дэвис. На коленях у нее лежал стенографический блокнот.

– Дженел, – ласково заговорила Кэй, – мне бы надо перекинуться с Салливаном парой слов.

– Вы что, совсем вести себя разучились? – Салливан посмотрел на нее в упор. Но, увидев, что Дженел неуверенно поднимается со стула, повелительно бросил:

– Останьтесь!

– Это вы не умеете себя вести, и мне это надоело! – Кэй метнула яростный взгляд на кипящего от гнева Салливана.

– Я, пожалуй, все же пойду. – Дженел направилась к двери.

– А я говорю, останьтесь! – прорычал Салливан своему секретарю.

– Идите, идите. – Кэй радужно улыбнулась и проводила Дженел до двери.

Салливан вскочил, чуть не задохнувшись от возмущения.

– А вы сидите, – повернулась к нему Кэй, и под ее повелительным взглядом Уорд медленно опустился на место. – Вот так-то лучше! – Она села на стол и перебросила ногу на ногу. – Нам наконец надо поговорить.

Кэй глубоко вздохнула. Впрочем, Салливан и сам немного поутих, стоило его взгляду скользнуть вниз. Чувствуя, что юбка задралась, обнажив колени, Кэй не предприняла ни малейшей попытки одернуть ее. Нет, она не позволит смутить себя!

– Салливан, я знаю, что вы не жаждали моего возвращения, и могу понять почему. Вы разозлились на меня за то, что я тогда сбежала от вас. Вы сочли меня самонадеянной и тщеславной девчонкой. Возможно, так оно и было. Но если бы…

– Все нормально, – холодно перебил ее Салливан и закурил. – Вы использовали меня в качестве подножки, чтобы подняться на очередную ступеньку. Ну и хорошо, я не в обиде. Ваша-то тут какая вина? Если тридцатилетний мужчина позволяет девице два года морочить себе голову, тем хуже для него.

– Сал, ну что вы такое говорите? Все было совсем не так…

– Именно так, Кэй. Вопреки всякому здравому смыслу я взял вас, смышленую и способную семнадцатилетнюю девчонку, на работу. Впрочем, в этом, может, ничего дурного и не было. Но я позволил вам отравить себе кровь. Я хотел вас. – Салливан вскочил на ноги и резко оттолкнул стул. – Да, я хотел вас так мучительно, что сходил с ума. “Осел, – говорил я себе, – ведь она еще ребенок, и ты никогда не простишь себе, если…”

– Сал… – потянулась к нему Кэй, но Уорд резко перехватил ее руку.

– К черту! Я не хочу, чтобы вы прикасались ко мне, неужели непонятно? Может, расставим точки над i? Я нарушил правила. Я затащил вас в постель и за это приношу извинения. Но ведь и вы, милочка, не вполне безгрешны, не правда ли? Вы бросили меня, даже не попрощавшись.

– О Сал! – Кэй едва не плакала. – Мне так стыдно, но…

– Ясно, ясно, – раздраженно перебил он. – У вас не было выбора. Знаете, я что-то устал от воспоминаний. А у меня еще дел полно, так что если не возражаете…

– Вижу, вы даже выслушать меня не хотите, – обреченно прошептала Кэй. – Ладно, молчу. Но можете сделать мне одолжение?

– Да? – невозмутимо спросил Салливан, хотя от ее умоляющего взгляда у него разрывалось сердце.

– Давайте оставим прошлое позади, а? Мне хотелось, чтобы вы стали другом, а если это не возможно, то хотя бы перестаньте смотреть на меня волком. Или я прошу слишком многого?

– Ничуть. – Салливан готов был луну ей с неба достать, если бы Кэй полюбила его так, как он любит ее. – Вы правы, все это время я вел себя как последний кретин. Извините меня. Ничего не поделаешь, прошлое умерло, и мы должны общаться как два взрослых, разумных человека. Ну как, прощаете?

– Разумеется, вы же сами знаете, что вам я готова отпустить любой грех.

– Славная вы малышка, Кэй! – уже миролюбиво, но с грустью улыбнулся Салливан.

– Да нет, малышки, которую вы некогда знали, больше нет. Я – женщина.

– Поправка принимается.

Наступила осень. Кэй Кларк давно уже хотела съездить в горы полюбоваться великолепными красками уходящего лета. И когда Салливан сказал, что ей, Джеффу и ему предстоит вести прямой эфир аж со строительной площадки в одном славном горном местечке, Кэй пришла в полный восторг.

День выдался на редкость ясный. Она сидела в машине между Джеффом и Салливаном, настроение было превосходное. Сегодня Кэй была, как никогда, рада тому, что вернулась в родные края.

– Как вашим родителям Флорида? – поинтересовался Джефф, отхлебывая кофе из термоса. – Маме нравится, а папа скучает по Колорадо, – ответила Кэй, не отрывая глаз от окна. – Думаю, если бы они не продали дом здесь, папа бы наверняка вернулся.

– Ничего подобного! – решительно заявил Джефф.

– Это еще почему? – удивленно посмотрела на него Кэй.

– Да вы же сами только что сказали, маме нравится во Флориде. А разве женщины в конце концов не добиваются своего?

– Вот именно. – И Салливан извлек из пачки очередную сигарету.

– Дай-ка огонька, Джефф.

Приятель, рассеянно вертевший в пальцах коробок спичек, перебросил его Салливану и лукаво прищурился:

– Между прочим, куда это ты подевал свою золотую зажигалку? Неужели потерял?

– Да, давно, – бесстрастно ответил Уорд, возвращая спички.

Передача с места закладки новых особняков в отдаленном лесистом районе прошла удачно. Трое ведущих, устроившихся в небольшой студии на колесах, привлекли много любопытствующих. Агенты по продаже недвижимости были в полном восторге. Во время репортажа было подписано несколько новых контрактов на покупку жилья.

В последнее время Салливан заметно переменился к ней, и Кэй вздохнула посвободнее. Да и остальные сотрудники “Кью-102 тоже. Кажется, решила Кэй, он действительно поставил крест на прошлом и теперь был похож на того Уорда, которого она когда-то знала, – добродушного, остроумного, терпеливого. Напряженность между ними исчезла, и Кэй часто забегала к Салливану поделиться новыми идеями, точь-в-точь как тогда, когда была дебютанткой с горящими глазами, которой не терпится услышать похвалу из уст мудрого учителя. Он всегда умел слушать и всегда был готов помочь.

Как-то в пятницу Кэй засиделась на работе допоздна. Наконец она решила, что на сегодня хватит, заперла кабинет и направилась в вестибюль Дверь в кабинет Салливана оказалась открытой, хотя свет был потушен. !Кэй, не колеблясь ни секунды, вошла в комнату, швырнула сумку на кожаный диван и остановилась перед перекладиной. Давно уже она хотела опробовать эту штуку. Живо вспомнилось, как Салливан учил подтягиваться и как они вместе смеялись над ее неловкостью. А когда наконец Кэй удалось это сногсшибательное упражнение, наградой, стал нежный поцелуй.

Кэй сбросила туфли, подняла руки, встала на цыпочки и, ухватившись за скользкий металл, после пары неудачных попыток коснулась-таки подбородком перекладины. Ее радостное восклицание тут же заглушил мужской смех.

– Совсем неплохо! – На пороге, прислонявшись к косяку двери, стоял хозяин кабинета.

Покачиваясь в воздухе, Кэй смотрела, как он медленно приближается. Почувствовав на бедре его сильные руки, она запротестовала:

– Не надо, Салливан, я и сама…

– Разожмите пальцы.

Кэй повиновалась, и руки ее легли на широкие плечи Салливана.

– Пожалуй, хорошо, что вы появились, иначе я бы до утра здесь проболталась.