– Сегодня же.

– И еще, как быть с учебой на курсах немецкого языка?

– Это решат на месте вашей службы, Иванцова. Желаю всего хорошего, – встал майор, давая понять, что разговор окончен.

– Спасибо, – повернулась на каблуках Ольга и вышла из кабинета.

Она отправилась по указанному адресу. В проходной сидел пожилой человек в штатском. Ольга объяснила, что пришла по направлению из военкомата. Дежурный кивнул и набрал номер телефона. Доложил будничным служебным голосом. Затем просмотрел внимательно направление и документы девушки, открыл дверь во двор части и сухо указал, куда идти.

Она вторично удивилась, когда увидела и здесь человека в штатском. Усталое, угловатое лицо. Из-под реденьких бровей на нее смотрели проницательные глаза. Хорошо выглаженный шевиотовый костюм темносинего цвета сидел на нем, казалось, тесновато.

– Иванцова. Прибыла для прохождения воинской службы, – доложила Ольга.

– Очень приятно познакомиться, Иванцова, мне звонили о вас. Прошу садиться, – указал он на стул. – Меня зовут Петр Алексеевич Родин. – Он открыл дверцу сейфа и достал папку с каким-то номером, положил ее перед собой. – Это ваше дело, Иванцова… Итак… 1916 года рождения… город Керчь… Русская… хотя имеется линия происхождения по отцу из русских этнических немцев… Университет… Работа в отделе культуры горисполкома… Эвакуация с музеем… Желание служить в армии… Так?

– Так точно, товарищ Родин.

– Бот и прекрасно, Ольга Федоровна, – улыбнулся он и неожиданно заговорил на чистом немецком языке к превеликому удивлению девушки.

Беседа продолжалась долго. Вопросы в основном задавал Петр Алексеевич, а Ольга отвечала. Когда разговор между ними подошел к концу, девушка спросила:

– И все же мне не ясно, товарищ Родин, где я буду служить? На армию что-то не похоже.

Он улыбнулся и ответил:

– Так и должно быть, Иванцова. Жить будете здесь на полном обеспечении, курсы не будете посещать, ваше знание языка прекрасное. А сейчас можете быть свободной до завтрашнего дня. В семь ноль-ноль вы должны быть здесь, вот пропуск, – подал он листок девушке. – Все остальное – устройство, знакомство с распорядком дня и так далее узнаете завтра. До свидания, Ольга Федоровна, – встал Родин.

– До свидания, – ответила девушка и покинула хорошо натопленную комнату. Она была несколько обескуражена и взволнована, так как все этой ей представлялось совсем по-другому.

Выйдя из проходной, девушка заспешила на квартиру, чтобы собраться и оповестить хозяйку, что она уходит в армию.

Небо было пасмурным, холодным, тусклым. Хотя время было не позднее, но уже на город опустилась ночь. Поеживаясь от холода, из подъезда вышла Эдита и последовала за Ольгой Иванцовой.

На следующий день, с нетерпением дожидаясь прихода Эдиты, Бенцер перебирал в памяти то, что вырисовывалось из поисков керченского золота.

Эдита, едва переступив порог, простонала обхватив голову руками.

– Какой холод! – Я с половины девятого утра на этом холоде. Если так будет продолжаться, я схвачу воспаление легких. Не так давно ты мне говорила, что мороз тебе совсем не страшен, – невозмутимо ответил Отто, подходя к ней со стопкой водки. – Не хочешь ли согреться?

– О нет, конечно, нет! – решительно отвернулась она– Я хочу у тебя кое-что спросить.

Бенцер поставил стопку на стол и сел.

– Но прежде сообщить, – усмехнулась Эдита, – Иванцова исчезла. Я караулила ее у дома все утро, но напрасно, она не появлялась. А когда из дома вышла ее хозяйка, я подошла к ней и спросила: «Иванцова дома? У меня ей повестка из военкомата». Та удивилась и переспросила: «Из военкомата? Но она сегодня на рассвете ушла в армию, милая». Я тут же сориентировалась и рассмеялась: «А-а, наверное, залежалась повестка». Что ты на это скажешь?

Бенцер спокойно, как будто ничего особенного не произошло, сказал:

– Итак, Ольга исчезла. Дальше.

– Я искала ее в военкомате, но там никаких следов. Отправки в армию сегодня нет. Никто из служащих военкомата ее не видел. Она словно в воду канула.

Бенцер взял папиросу и закурил.

– Мы должны напасть на след музейных ценностей во что бы то ни стало. Я уверен, что они здесь.

– И что же ты намерен предпринять? – тихо спросила Эдита.

– Я думаю, что горисполком будет прекрасной отправной точкой, – ударил кулаком по столу Бенцер.

Эдита широко раскрыла глаза:

– Горисполком? Но почему именно городские власти? Как нам туда сунуться?

– Иванцова говорила, что музейными ценностями распоряжается исполком, – медленно произнес Бенцер.

– Надо бы поискать машину, которая доставила их сюда, – подсказала Эдита.

– Банк, вот куда должны были сдать керченское золото, – вставая сказал Отто. – Вот куда нам надо найти ход. Я должен поговорить с Юстом. Он подскажет, кого можно подцепить из банка.

– Может быть, он также скажет, как нас может подцепить после этого армавирский НКВД? – съязвила Эдита.

– Ты доставишь мне огромное удовольствие, если не будешь злословить, – строго предупредил ее Бенцео. – Итак, горисполком, машина, банк и… таинственное учреждение, которое вчера вечером посетила Иванцова.

Дыкин бросил в костер паклю и отступил назад. Масляный квач тотчас вспыхнул сильным желтым пламенем. В гараже должен быть порядок и он всегда находил что сжечь в морозное утро: коробки, ящики, старые покрышки, грязную ветошь. Мотор его полуторки ровно урчал, разогреваясь.

Дыкин смотрел на огонь, и ему совсем не хотелось уезжать из теплого гаража. Волна дыма, поднятая ветром, заставила его отступить на несколько шагов. Он увидел военного. «Уже кто-то идет, чтобы заполучить машину», – подумал он.

К костру подошел Бенцер, в шинели с портупеей.

О гараже и машине Бенцер узнал от вахтера горисполкома, с которым разговорился. Он сетовал, что не может отыскать своих земляков, которые, как ему известно, осенью привозили в Дом Советов ящики. И вахтер сообщил, что ящики привозила машина торгового отдела исполкома. А ездила она в Кавказскую за халвой и маслом. «Дыкин-шофер часто туда ездит по разнарядке»– добавил служака исполкома.

– Шофер Дыкин? – спросил Бенцер и протянул руку. – Капитан Крамаренко.

– Рад познакомиться, товарищ капитан. – Дыкин быстро пожал руку капитану. – Разогреваю… Вы по разнарядке пришли? Видите, какие у нас условия…

– Довольно сносные, на фронте хуже, – вздохнул Бенцер и продолжил: – Машина нужна мне будет позже, дорогой товарищ.

– Да? Так чем могу…

– Хочу поговорить с вами, – «Капитан» извлек пачку «Казбека» и, раскрыв, предложил шоферу. – Я думаю, вы помните людей с ящиками, которых привозили с Кавказской в горисполком? Осенью это было.

Дыкин согласно кивнул и ответил:

– Что-то припоминаю… – Вдруг насторожился и торопливо сказал: – Но я с них ничего не брал, ничего, товарищ капитан.

– А надо бы, уважаемый, – рассмеялся Бенцер. – Им для этого выдавали средства, не обеднели бы.

Костер догорал, они закурили, и Дыкин понял, что капитана интересует не то, брал ли он плату с пассажиров или нет, а что-то совсем другое.

– Поехали к проходной, возьму путевку. Потолковать можно и в машине, товарищ капитан.

Они сели в полуторку, Дыкин подвел машину к воротам гаража и пошел за путевкой.

Когда выехали на улицу, Дыкин взглянул на капитана:

– Так что надо, товарищ капитан? Груз есть какой, а?

– Еще какой калымный… – засмеялся Бенцер. – Но сначала скажи, куда эти самые ящики ты отвез тогда? Постарайся вспомнить, – допытывался абверовец.

– А что вспоминать, часть сгрузил в горисполкоме, а часть отвез на склад горздравотдела, товарищ капитан.

Бенцер чуть было не выдал своего удивления, но сдержался и спросил:

– А в горисполкоме что сгрузил?

– Пассажиров с чемоданом и пять, кажется, ящиков? А что?

– Чемодан они в кабине везли?

– Нет, в кузове, мужчина и девушка из рук его не выпускали. Товарищ капитан, что-то случилось с ними? – испугался Дыкин.