– Воспользовался, значит, моментом, чтоб партию не доигрывать! – съязвил я, закуривая душистую «родопину». – Хитрован! А с проститутским инспектором не так просто сладить. Факт вымогательства недоказуем, да и схвачено у него все с коллегами – гарантия! Мы же крайними и оказались бы! Нет. Убирать гада преждевременно. Надо сперва точно узнать – в одиночку еврейчик «шерсть» стрижет или нет. Спешить в подобных делах чревато. У тебя, Петрович, с общим образованием хреновато, вот что! Небось не помнишь научную статью «Шаг назад – два вперед»? Ее ведь раньше в обязаловку в школах проходили!

– В каком классе? – озабоченно зашевелил кустистыми белыми бровями Петрович, испугавшись, наверно, что я заподозрю его в старческом маразме или как минимум в прогрессирующем склерозе.

– В восьмом, кажется.

– А я всего пять закончил! – радостно и гордо сообщил наш старикан, заметно успокаиваясь. – И про что там?

– О тактике борьбы.

– С уголовным элементом? – Петрович явно заинтересовался.

– Нет. Ладно, ни к чему тебе это – только мозги засорять! А насчет убытков сильно не переживай. Завтра разберемся мы с легавым халявщиком. Будь уверен!

Конечно, с «завтра» я несколько поспешил. Понадобилась почти целая неделя времени, чтобы план грамотной ликвидации окончательно созрел в моей голове.

Даниил Абрамович Лившиц действительно служил в полиции нравов в чине капитана МВД. Занимался он вымогательством в одиночку или в паре с кем-то из коллег, выяснить не удалось. Но зато мы узнали о его серьезных проблемах с сердцем и, главное, что инспектор каждый вторник около часа дня посещает салон «Аполлон», стараясь свести до визуального минимума свои пятьдесят девять лет. Принимал для этого оздоровительный массаж лица, а также травяные и молочные маски.

Свои конечности инспектор тоже не оставлял на произвол возраста и природы – делал маникюр и даже педикюр. Такой вот оригинал оказался. Впрочем, у каждого человека есть свои маленькие странные слабости. Я, к примеру, люблю перед сном пропустить рюмашку хорошо выдержанного неохлажденного коньяку. Для насыщения звука и цветности сновидений. Называю это «ночной колпак», как и англичане. Вся их нация, кстати, почему-то имеет ту же аристократическую привычку. По ходу, в прежней жизни мне довелось быть каким-нибудь лорд-герцогом или, на худой конец, бароном.

Командовал салоном «Аполлон» тридцатилетний блондин Александр Пустовит, долговязый парень с очень блестящими, словно набриолиненными волосами и сонно-рыбьим взглядом. Он являлся не только хозяином заведения, но и мастером косметического кабинета. Из экономии финансовых средств, наверно.

В салоне, кроме него, работал еще один человек – парикмахер Вася. На сегодняшний день Пустовит, следуя указанию Кисы, спровадил того с каким-то поручением в соседний город. Таким нехитрым способом место без хипиша было освобождено от нежелательного свидетеля и подготовлено к акции. Правда, пришлось изрядно раскошелиться – хозяин салона, наглый козел, за содействие и дальнейшее молчание затребовал с Кисы аж три «штуки» баксов. По ходу, принял его за фраера. Киса хотел было тут же, не сходя с места, вышибить это явное заблуждение из белобрысой головы Пустовита кастетом, но сначала все же решил поехать посоветоваться со мной. Дисциплинированный мальчик, это у него никак не отнять. За что и ценю бродягу.

– В нашем деле необходимо быть щедрым – в оконцовке значительно дешевле выйдет, – разжевал я верному соратнику истину, понятную любому нормальному «деловому». – Так что не станем по-глупому скупердяйничать. Мы же не мелкотравчатые бандиты с большой дороги, а солидные люди, бизнесмены. Отстегни блондину его три тысячи – глядишь, подавится!

– Ты намекаешь, что тварь эта вскорости «крякнет» от внезапного несварения желудка? – радостно высказал догадку Киса, мысливший всегда прямолинейно и только в одном, привычном ему, направлении.

– Нет, браток! – я даже слегка поморщился от такой странной трактовки моих совершенно невинных слов. – Пусть косметолог пока живет. Когда-нибудь жадность его, ясно, погубит, но мы к этому руку не приложим – смысла не вижу. Ступай, заплати Иуде тридцать сребреников.

Засомневавшись вдруг в сообразительности подручного, поспешил добавить:

– Три «косаря» имею в виду!

Таким образом, пользуясь моей чисто королевской щедростью, хозяин «Аполлона» сразу стал богаче на три тысячи долларов. Ладно. Каждый «рубит» «капусту» как умеет. Да и не очень-то легко ему отрабатываются вожделенные грязно-зеленые банкноты проходя в косметический кабинет, я мельком увидел бледную физиономию Пустовита. Он сидел в пустой парикмахерской, тупо уставясь своими безжизненными рыбьими глазами в окно. По напряженной подрагивающей спине косметолога можно было подумать, что это его самого сейчас будут «мочить», а не какого-то левого клиента.

Данила Абрамыч оказался верен старой привычке, как все евреи, и пунктуален, как большинство ментов. Без пяти минут час я понял, что он появился, по суетливому говору Пустовита, как-то уж слишком раболепно приглашавшего клиента пройти в косметический кабинет.

Из своего тайного убежища я хорошо разглядел этого заядлого любителя маникюра-педикюра. За эту неделю, что мы не виделись, Данила Абрамыч нисколько не изменился – все та же темная шерстяная «тройка», явно пошитая у дорогого мастера и отлично скрывавшая дефекты излишне полноватой фигуры. И прежнее кругло-упитанное лицо, лоснящееся безграничным самодовольством и жизнелюбием. Я с интересом внимательно-детально вглядывался в это лицо, зная, что через каких-то несколько минут оно разительно поменяет свое выражение. Уже окончательно и навсегда. И ничего тут не изменить – так уж неудачно и фатально легли карты насмешницы Судьбы. О чем он и не догадывается, бедолага. В глубине души я даже искренне посочувствовал инспектору – мне ведь, как интеллигенту в третьем поколении, очень понятны и близки по духу такие благородные понятия, как гуманизм и человечность. В натуре.

– Усаживайтесь поудобнее. Сегодня вас обслужат наши новые косметологи, – не слишком убедительно блеял Пустовит. – Что у нас по плану, уважаемый? Педикюр? Отлично! Располагайтесь, а я сейчас...

Хозяин салона чуть ли не бегом слинял в соседнюю комнату. Наверно, слабохарактерно не желал видеть дальнейшее развитие событий, а может, просто ответственно спешил запереть на ключ входную дверь в заведение, чтоб наше интимное мероприятие не нарушил какой-нибудь случайный посетитель.

Перспектива организовать экспромтом поездку «в Сочи» возможному свидетелю и меня совсем не прельщала. Молодец все же косметолог, не зря мы ему такие деньги платим. Объяснить вечно подозрительным ментам сразу два одновременных смертельных инфаркта было бы дело если не дохлое, то весьма и весьма проблематичное.

Данила Абрамыч, занятый своими, судя по блуждающей улыбке, какими-то шаловливыми мыслями, на нервозную суетливость Пустовита ни малейшего внимания, к счастью, не обратил. Спокойно уселся в глубокое кожаное кресло у окна, разулся, снял носки и закатал до колен брючины.

Цыпа тем временем наполнил горячей водой из титана в углу эмалированный таз с нарисованными на нем веселенькими цветочками и с поклоном поставил его перед креслом клиента.

Данила Абрамыч, осторожно опустив босые ступни в тазик, удовлетворенно крякнул – температура воды, видать, была в самый раз.

– Ваши «фотокарточки» кажутся мне знакомыми, – вдруг подал голос кандидат в покойники, продолжая, нежась, лениво шевелить в воде пальцами ног. – Мы ранее нигде не встречались?

– Это навряд ли, господин хороший, – доброжелательно осклабился Киса и ласково-нежно приобнял любителя педикюра одной рукой за шею, а другой придерживая за плечи. Уже не скрывая насмешки, жестко добавил: – И больше, верняк, не встретимся! Гарантирую! Цыпа, коли!

Мой второй подручный не заставил повторять приказ. Выхватив из кармана своего халата пустой шприц средних размеров, вонзил иглу в хорошо видную вену на распаренной лодыжке инспектора. Тот не делал попыток сопротивляться, словно сладко задремав в объятиях Кисы. Оно и понятно. Киса грамотно пережал ему пальцем сонную артерию на шее, прервав на время поступление крови в мозг и тем отправив Данилу Абрамыча в глубокий обморок.