— Эй, Калли, что это ты взялся за баккару, чертов счетчик?

Калли улыбнулся.

— Просто даю передышку ногам.

— Ставь со мной, дурачок. Эта подкова готова обернуться к Банкомету, — сказал Мистер А.

Калли просто засмеялся. Но я заметил, что он наблюдает за мной. Я поставил свои двадцать на Игрока. Калли немедленно поставил сорок, чтобы обеспечить себе карты. Он снова сразу перевернул карты, и снова мистер А. выиграл.

Мистер А. воскликнул:

— Что за чудо, Калли, ты моя удача. Продолжай ставить против меня.

Крупье выплатил выигрыш Банкомета, а потом сказал с уважением:

— Мистер А., вы перешли лимит.

Мистер А. на мгновение задумался.

— Продолжим, — сказал он.

Я знал, что должен быть очень осторожен, и сохранял бесстрастие на лице. Крупье, ведущий игру, поднял вверх ладонь, чтобы остановить сдачу из подковы, пока не будут сделаны все ставки. Он вопросительно взглянул на меня. Я не двинулся. Крупье посмотрел на другой конец стола. Джордан продолжал ставить на Банк вместе с мистером А. Калли поставил сто долларов на Игрока, все время наблюдая за мной.

Крупье уронил руку, но прежде, чем Мистер А. извлек карту из колоды, я бросил перед собой пачку банкнот на Игрока. За моей спиной затихло жужжание голосов босса зала и двух его друзей. Напротив меня охранник склонил голову с небес.

— Деньги играют, — заметил я. Это означало, что крупье может сосчитать их только после игры. Карты Игрока должны были перейти ко мне.

Мистер А. сдал их крупье. Крупье бросил по зеленому фетру две карты рубашками вверх. Я быстро схватил их и перевернул. Только мистер А. мог заметить, что я слегка изменил выражение лица, как будто имел проигрышные карты. Но перевернул я натуральную девятку. Крупье сосчитал мои деньги. Я поставил тысячу двести долларов и выиграл.

Мистер А. откинулся назад и зажег сигарету. Он действительно завелся. Я чувствовал его ненависть и улыбнулся ему. — Извините, — сказал я. Прямо как пай-мальчик. Он уставился на меня.

Калли небрежно поднялся с другого конца стола и перешел на мою сторону. Он сел на один из стульев между мной и мистером А. так, чтобы получить подкову. Калли хлопнул по крышке и громко сказал: — Эй, Чич, играй со мной. Я чувствую удачу. В моей правой руке семь заходов.

Итак, мистера А. звали Чич. Зловеще звучавшее имя. Но Чичу, очевидно, нравился Калли, и, столь же очевидно, Калли был человеком, владевшим наукой нравиться. Потому, что пока Чич ставил на Банк, он повернулся ко мне.

— Давай, Мальчик, — сказал он. — Разнесем это проклятое казино вместе. Ставь со мной.

— Вы правда чувствуете удачу? — спросил я, слегка расширив глаза.

— Я могу дойти до конца подковы, — ответил Калли. — Не могу гарантировать, но, возможно, я дойду до конца подковы.

— Поехали, — сказал я. Я поставил двадцать на Банк. Мы все ставили вместе. Я, Чич, Калли и Джордан с дальнего конца стола. Кто-то от заведения принял руку Игрока и проворно перевернул холодную шестерку. Калли перевернул две картинки и прикупил еще картинку — ноль, худшая карта в баккаре. Чич потерял тысячу. Калли потерял сто. Джордан потерял пятьсот. Я потерял паршивые двадцать. Я был единственным, кто упрекнул Калли. Я печально потряс головой.

— Эх, — сказал я, — уплыла моя двадцатка, — Калли ухмыльнулся и передал мне подкову. Заглянув за него, я увидел, что лицо Чича омрачается гневом. Безмозглый юнец, потерявший двадцать долларов, еще смеет выступать. Я мог читать его мысли, как колоду карт, разложенную по зеленому фетру.

Поставив двадцать на свой банк, я ждал разрешения на сдачу. Крупье был тем молодым симпатичным человеком, который спросил Диану, все ли с ней в порядке. На руке, которую он поднял, чтобы остановить мою сдачу, пока не будут сделаны все ставки, было надето алмазное кольцо. Я увидел, как делает ставку Джордан. На Банк, как обычно. Он ставил со мной.

Калли бросил двадцать на Банк. Он обернулся к Чичу и предложил: — Давай с нами. Этот парень выглядит удачливым.

— Он выглядит, как будто продолжает валять дурака, — сказал Чич. Все крупье наблюдали за мной. Охранник сидел на своем высоком стуле очень прямо и неподвижно Я казался большим и сильным; они были несколько во мне разочарованы.

Чич поставил триста на Игрока. Я сдал и выиграл. Я продолжал выигрывать заходы, и Чич повышал ставку против меня. В подкове оставалось немного карт, но я опустошал ее в изысканной манере, без задержек и радостных восклицаний. Я был горд собой. Крупье вскрыли колоду и готовили карты для новой подковы. Все выплатили комиссию. Джордан поднялся размять ноги. Так же поступили Чич и Калли. Я сложил выигрыши в карман. Наступил подходящий момент.

— Эй, Чич, — крикнул я. — Это я болван? — и рассмеялся. Потом я начал обходить стол, чтобы выйти из ограды и пройти мимо него. Он не больше мог противиться желанию замахнуться на меня, как вороватый крупье — стибрить стодолларовую фишку.

И я встретил его достойно. Или думал, что это так. Но между нами чудом выросли Калли и двое здоровенных детин. Один детина ухватил кулак Чича своей огромной рукой, как крошечный мячик. Калли навалился на меня плечом, оттирая меня.

Чич кричал на здорового парня:

— Сукин сын! Ты знаешь, кто я? Ты знаешь, кто я?

К моему удивлению, детина отпустил руку Чича и отступил. Он сделал свое дело. Он был силой предупреждающей, а не карающей. Тем временем за мной никто не смотрел. Все были зачарованы ядовитой яростью Чича, кроме молодого крупье с алмазным кольцом. Он очень спокойно сказал:

— Мистер А., вы забываетесь.

С невероятной яростью Чич ударил молодого крупье прямо в нос. Крупье отшатнулся назад. Кровь волнами потекла по его белой рубашке в оборках на иссиня-черный смокинг. Я пробежал мимо Калли и двоих детин и ударил Чича. Удар пришелся в висок и отбросил его на пол. И он тут же вскочил на ноги. Я остолбенел. Все становилось очень серьезно. Этот парень двигался на ядерном топливе.

И тогда охранник сошел со своего высокого стула, и я смог ясно его разглядеть под яркой лампой у стола баккара. Лицо его, покрытое шрамами, было пергаментно-бледным, как будто кровь в нем замерзла и побелела от несчетных лет кондиционирования воздуха. Он поднял призрачную руку и сказал:

— Стоп.

Все застыли. Охранник протянул длинный костлявый палец и предупредительно сказал:

— Чич, не двигайся. Ты попал в большую передрягу. Поверь мне. — Его голос был спокойно официален.

Калли вывел меня за ограду, и я охотно повиновался, но был удивлен реакцией некоторых лиц. В лице молодого крупье было что-то мертвенное, даже когда из носа у него шла кровь. Он не был слишком напуган или смущен, или поврежден, чтобы не дать сдачи. Но он даже не поднял руки. Его товарищи-крупье также не пришли к нему на помощь. Они смотрели на Чича с каким-то благоговейным ужасом, в котором был не страх, а жалость.

Калли проталкивал меня через казино под подобный прибою гул сотен игроков, бормотавших свои колдовские проклятья и молитвы над костями, блэкджеком и вращающимся колесом рулетки. Наконец, мы оказались в относительной тишине небольшого кафе.

Я любил это кафе с его зелеными и желтыми стульями и столами. Официантки в изящных коротких золотых халатах были молодыми и хорошенькими. Стены были все из стекла; можно было видеть внешний мир с зеленой травой, голубым бассейном и специально посаженными большими пальмами. Калли провел меня в один из кабинетов со столом, рассчитанным на шестерых и оборудованном телефонами. Он занял кабинет по природному праву.

Пока мы пили кофе, мимо прошел Джордан. Калли немедленно вскочил и схватил его за руку.

— Эй, приятель, — сказал он, — выпей кофе с партнерами по баккаре. — Джордан покачал головой, а потом заметил меня в кабинете. Он странно улыбнулся мне, что меня почему-то позабавило, и изменил решение. Он зашел в кабинет.

В тот день в Вегасе, когда мы впервые встретились, Джордан, Калли и я, Джордан выглядел неплохо, несмотря на белые волосы. Его окружал почти непроницаемый ореол замкнутости, пугавший меня, но не замеченный Калли. Калли принадлежал к людям, которые из-за чашки кофе наедут и на Папу Римского.