— Бррраво! — Кот захлопал лапами со скрежетом когтей. — Вот это винтаж! От этого галстука

у меня зубы сводит! Учитесь, пионеррры! А то посмотришь на вас — рыбаки на охоте, туристы-

погрибысты. Минуточку!

Кот свинтил куда-то с подоконника, исчезнув на ходу. Все переглянулись с улыбками.

— Эшельме-бельме! — моргнув свечой в окошке, проявился Башкирчатый посреди кухни.

Вокруг его шеи красовалась шёлковая ленточка ядовито-зелёного покроя, завязанная морским

португальским тройным. — Не было и нет на Торрртуге более стильного пирата, чем наша

глубочайшая низость, — прохрипел он и взвизгнул зубами в улыбке. — Я готов препровождать

уважаемого дона Шкындыровича в любую таверну этого захудалого городишки и клянусь всеми

шпротами на свете, что нас таки угостят парой штофов угашенного во все стельки мескаля!

— Оба-на! — захлопал Мора. — Вы, парни, отлично смотритесь вместе! А мы сзади будем

изображать собой толпу зазевавшейся черни! — Мора мигнул Дримеру, и тот напялил Шапку-

Невредимку на самый нос, оттопырив уши.

— Примерно так, — ухмыльнулся хрипло Дример.

Все покатились со смеху.

— Хорошая погода, прекрасная компания… Что ещё нужно для такого чудного дня? —

Шкындырбыр Шкындырбаевич крутанул тростью. — Пожалуйте за мной, господа флибустьеры.

Он завёл всех в соседнюю комнату и указал на некий переливчатый с прожилками ковёр,

расстеленный на полу. От чудн[о]го половичка создавалось странное ощущение, будто кто-то

пролил на пол ведро тёмно-медового жидкого янтаря с золотистыми искорками. Казалось, что

субстанция живёт своей жизнью, перетекая постоянно сама в себе.

— Присядьте, сейчас стартуем, — заверил Шкындырович.

Слипер с Дримером переглянулись, пожали плечами и осторожно сели на чудо-ковёр.

— Прошу и вас, — закивал Шкындырович Башкирскому Коту и Загрибуке.

26

7

— Данке шён, сеньоррр, — чиркнул когтём кот и шагнул в янтарную лужу вместе с

Загрибукой.

Мора сам расположился там же. Шкындырович подошёл к стене и что-то нажал на ней.

— Не волнуйтесь, будет немного непривычно поначалу, — предупредил он и присоединился к

гостям.

Тут произошло нечто уж совсем невразумительное. Комната, в которой они находились,

съёжилась и обтекла их со всех сторон. При этом присутствующая до сего момента в ней мебель

слилась с пейзажем стен, словно камбала на черноморском дне, и превратилась в такой же

переливчатый буро-золотой материал, что и коврик давеча. Пол стал повторять контуры их тел,

словно делая слепок.

— Эй-ей-ей! — оторопело прикрикнул на сдвигающуюся архитектуру Слипер.

— Не волнуйтесь, это — пилотируемый корабль, — улыбнулся Шкындырович. — Он только на

стоянке прикидывается комнатой. Сейчас будет немного стремновато. Я и сам в первый раз слегка

струхнул. Внимание…

Странная материя окончательно сомкнулась вокруг всей компании и, казалось, подоткнула их

со всех боков, словно заботливая мама одеялом.

— Алга! — коротко и решительно произнёс Шкындырбаевич.

Стены корабля в один миг стали прозрачными, обнажив вокруг серые бетонные перекрытия

гаражного бокса. А затем корабль выехал на улицу. Прямо на уровне сорокового с копейками

этажа. Он словно вытек из квартиры, принимая на ходу форму горизонтально развернутой

водяной капли. Но нашим пассажирам казалось сейчас, будто их просто за шкирку вывесили с

балкона. Прозрачный пол создавал полную иллюзию отсутствия корабля. Ощетинившийся

шерстью Башкирский Кот в ужасе смотрел на сорокоэтажную пропасть у себя под задницей.

Загрибука, уже заранее всё навоображавший, теперь сидел с закрытыми глазами и усиленно

чувствовал своим ОКЛЖПэ спасительный пол.

— Эт-т-т-т-т-то, конечно, восхитительно, — обретя дар речи, изрёк Дример, — но нельзя ли

вернуть как-нибудь стены обратно? А то, боюсь, Загрибыч проведёт всю экскурсию в версии

«Окрестности города А специально для слепых».

— Да-да, простите, — спохватился Шкындырбыр Шкындырбаевич, и стены помутнели, обретя

свой странный янтарный оттенок.

— Почём матеррриальчик? — осведомился Башкирский Кот, оглядывая диковинный материал

и чувствуя, как дрожь стрёмная унимается в лапах. Он попытался ковырнуть когтём стенку

корабля.

— Это энергия Камы, силы устремительности живности друг к дружке, — пояснил

Шкындырович. — Может принимать любые формы в зависимости от обстоятельств, мимикрирует

и морфирует как хрен на редьку слаще, к тому же хорошо поддаётся контролю, если, конечно, у

пилота всё в порядке с головушкой и воображением. На более высоких планетах этот материал

используется не только для создания виман, но и в медицине, и в искусстве, и в строительстве

26

8

жилых помещений. К примеру, если у вас из Камы спроектирована квартира, то, в зависимости от

настроения и погодных условий, вы можете легко менять её планировку и величину площади. Это,

кстати, и к разговору о том, как больший объём спрятать в меньшем.

— И как же? — внезапно заинтересовавшись, спросил Дример.

— Кто знает, что кроется в тщедушном теле? Может, эта маленькая форма скрывает святого

монаха или маньяка-убийцу? А ведь и то, и другое — огромный объём энергии.

— Кажется, я начинаю понимать, — наморщился Дример. — Но как же такой корабль

выглядит изначально?

— Да очень просто и бытовушно, — рассмеялся Мора. — Присылают тебе по почте сумку-

холодильник. А там внутри корабль в виде большой пачки жирного маргарина, завернутый в

вощёную бумагу. Кама в холоде становится пассивной и медлительной, съёживается и

дикобразится. Так что лепят из нужного количества — тридцать граммов на килограмм в кирпич,

и в авоську ледянючую. Инструкция там же.

— Странно, так всё просто, — завернул трубочкой губы Слипер, — и так удобно. А мы вот

проходили мирами, в которых люди летают на ужасных гремящих жестянках, откуда валит

чёрный дым и вонь никудышная.

— Это потому, — назидательно изрёк Мора, отчего стал ещё смешливее, — что вы шли по низу

Небесной Загогулины, то бишь по краям адских планет. Там энергия бытия уже вязкая, тяжёлая,

загрязнённая. Поэтому Кама в тех местах обитания становится неуправляемой. Из неё в таких

мирах ничего не построишь. Она даже на физическом плане форму не сохраняет, но переходит

практически целиком в состояние огненной стихии. А как можно из грязного огня сделать нечто

холодноразумное и строго управляемое? Никак.

— Весь вопрос только в уровне конкретного мира? — спросил Слипер.

— А в чем же ещё? — улыбнулся Шкындырович. — От уровня осознания зависит практически

всё во всех мирах. Так и во времена века Кали, когда миры один за другим начинают

деградировать и тает весенними снегами этот самый пресловутый осознательный уровень, энергия

Камы не только не используется, но даже память и знание о ней теряется в глубине

распрямляющихся извилин живущих во времена Кали-юги. Калюжная, то бишь грязная энергия не

нужна никому. А здесь, в городе А, который во времени своём преимущественно находится в поле

Сезона Текучей Воды, Кама успешно используется для строительства межземельных кораблей.

— Межземельных? — переспросил Загрибука.

— Мы называем миры «землями», — ответил Мора, — что наиболее точно отражает суть

Слоёв реальности. Ибо миры, подобно островам, разбросаны по Лабиринту и имеют разные

системы координат. Но все они суть земли разные. Или, как говорят пилоты, «варши», то есть

острова в мировом пространстве.

— Ну, это понятно, — кивнул Загрибук., — Потому, видимо, и говорят «за тридевять земель».

— Вы очень точно и быстро ухватываете суть, профес… — Шкындырович поймал быстрый