сознанием. В стороне от больших автобанов и трасс федерального значения. Потому завалиться

туда нечайно да некофейно может что и кто угодно, коли шастать будет без путеводителя по

Небесной Загогулине. Тупик это с односторонней движухой. Туда — алга, а обратно — тохта!

Капкан вселенной. Чёрная дырень с лохматыми краями в бигудях. В тихий омут с головой, как

говорится, и без удочки. Вы с братцем, получается, самые что ни на есть Тысновидцы!

— Шо? — Дример нахмурился.

— Тысновидцы! — повторила казашка. — Те, кто сновидит других в своём сне. То есть ловит

существ на свою мормышку. Создаёт замкнутый ментальный мир, а затем втюхивает туда кого

попадётся. Типа, заходите, гости дорогие, берите чё хотите! Гуляйте тут у нас, сколь пожелаете.

Билет на аттракцион в кассах парка у входа. Платите энергией. Рыбалка по «Гринпису». Никаких

жертв, одни заложники.

— Да как же мы здесь, а он там? — Слипер развел руками. — А все, кто в западне лесной

кукует до сих пор?

— А они туда сами накуковались, — кивнула казашка, притопнув сапожками в станционный

пол. — По карме положено было. Потолочное Разумение ведь тож не просто спицами на живую

нитку связано-сшито. У него и шито есть, и крыто. Вот оно по-быстрому во вновь

образовавшуюся коммуналку всех и повпихало, как уж каждому заведомо да заповедано было, да

чтоб вам не скучно.

— Дык не помню я ничё! — Загрибука чуть не заплакал. — Я ж тоже проснулся однажды там.

Глядь, на земле лежу, вокруг поле. А что до тех пор было — как отшибло. Помню — что-то ведь

15

1

было. Но что — аж мозг закипает, но не могу опознать. Контузия у меня. Так и кочумал там

невесть сколько, аж со счёту сбился. Да вот братьев нашёл вскоре. Точнее, они сами нашлись.

— Было дело, — согласился Слипер. — Я шастать-то начал по окрестностям поначалу, да и

наткнулся на Загрибыча. А он там, на поле, обсерватории строил.

— Я хоть по звёздам пытался определить, где мы, — всхлипнул Загрибука. — Да не вышло

ничего. Там все светила на небе что хотят, то и делают. Хороводы кружат. Иллюминация знатная,

да всё виртуалкой попахивает. Не греет и не радует.

— Иллюзорность, майя, — подтвердила Красная Тюбетейка. — Спроецированная модель мира.

Без мануала и инструкций. Произвольная форма. Чем дальше от генератора, тем хаотичней

становится.

— Ёктить, что же у них сейчас там?! — вдруг осознал Дример.

— Да ничего особенного, только восприятие сузилось, — ответила казашка. — Всё, до чего

рука дотянется, — существует. Что глаз видит — то и видится. А остальное сразу схлопывается.

Они и не замечают пока ничего. Типа, как спиной к чему-нибудь повернулся, как что из внимания

выпало, дык сразу в ничто превращается, в чистую энергию. Ну, может, чуть конкретики в

ощущениях поменьше стало.

— Это как? — Загрибука заинтересовался близкой ему научной темой и даже забыл

всхлипывать.

— Ну, горячее стало вроде как не пойми каким горячим, холодное — не поймёшь сходу каким

холодным, и так далее. Всё поверхностно. Так с любым миром происходит, когда тот аукаться

собирается.

— Куда аукаться? — спросил испуганно Слипер.

— В Великое Ежемгновенное Обновление. Помирает попросту, типа, и ухи просит, —

прищурилась Красная Тюбетейка. — Тогда всем живущим в таком мире и радость не в радость, и

горе не горе. Всё притупляется, готовясь громко крякнуть.

— У-у-у-у, — протянул Башкирский Кот, глянув на Слипера и Дримера с хитрецой. — Вот

енто вы, ррребята, затеяли! Да я просто милый шалунишка по сравнению с вами! А на меня ещё

родственнички наезжают, мол, дебоширю оголтело. На вас бы они глянули! Вы тут

межгалактический терроризм устроили с заложниками да местечковый конец света разыгрываете,

а мне маманя за шалости сущие хвост отрывать? Ничё себе!

— А сам-то ты как там очутился? — Дример глянул на кота, который до этого молча сидел да

грыз когти.

— Да как-как, — кот засмущался, опустив долу глаза, а точнее, стал усиленно разглядывать

щёлочки в полу. — Я-то всё помню. У мамули на столе шарик в оправе стоял, крррасивый такой.

У нас таких много по дому было. И дому много было. От края до края далече с рюкзачком тянуть.

В целом, по-другому там пространство построено. Можно и впихнуть невпиху…, сорри, дамы,

чуть не заговорился. А, дык я о шариках! Так вот! Какие-то висели высоко, а какие-то и под

стеклом стояли. Переливаются они радужно. И вродь как живые. Мамуля мне грозила лапой, чтоб

15

2

не цапал ни в раз. А я как-то после обеду когтём и тронул тот, что на столе поближе был, да

крутанул в подставочке. Ну меня туда сразу и утянуло. Прям внутрь. Сначала вроде и не

произошло ничего. Я лапой только цапнул, как в голове что-то щёлкнуло али пискнуло и

нарастать стало. И понеслась. Помню только, всё было быстро-быстро. Как на санках по жёлобу

летишь. А и мявкнуть не успел, враз сквозь ветки, словно Тютелька в Тютельку, свалился в мох. И

всё. Здрас-сте, гости дорррогие. Добро пожаловаться на далёком ранчо.

— Та-а-ак, — Дример надвинулся на кота. — И ты молчал?

— А чё болтать-то? — Башкирский виновато опустил усы. — Вы не спрашивали. А в

общественных местах ведь так: начнёшь лишнего кумекать, дык и сослать куда могут, а и по холке

надавать. Дык и сам в ррраздумьях был, мол, не я ли всему виной оказался? А с вами,

Тысновидцами, свяжешься, так потом и зубы во рту пропадать начнут! — Он ковырнул когтём во

рту и удовлетворённо хмыкнул. Зуб почти зарос, то бишь заменился новым.

— Так и шо теперь? — Дример повернулся к Красной Тюбетейке.

— А чё? — Та улыбалась как ни в чём не бывало. — Вам теперь к Царям Окольцованным

дорога! Высшим велением мирок сей упразднить да по домам весь променад отправить.

— Ой-йо-о-о-о… — затянул по-уральски Башкирский Кот и сел, обхватив голову лапами.

Дример внимательно посмотрел на кота и выжидательно уставился на Красную Тюбетейку.

— Мне кажется, или мы чего-то не знаем про них? — спросил он как бы казашку, но косясь на

Слипера.

— Э-э-э-э, ну, прям скажем, непростой маршрутик, — кивнула степная девица.

— Благодарю за толерантность! — Кот поднялся и выступил перед собранием: — Дорогие

дрррузья, кэзэрлэ, понимаешь, дуслар! Как тонко выразилась наша подруга, это будет весьма

затруднительное пешкодралово третьей категории сложности по напрочь пересечённой местности.

А если выражаться по-нашему, по-одесски, то сие называется одним коротким словом… — Он

выдержал паузу и заорал: — Жопа!

— А ты не парься раньше времени, — мужественно подал голос Слипер. — Мы, блин, старые

проктологи, в таких задницах кочумали, что и Окольцованных найдём по запаху одному!

— Да шо вы говорите, — Башкирский сложил лапы накрест на груди, сев на хвост. — Вы хоть

представляете, челобреки, куда вас милым даосским сквознячком несёт? Что вы об

Окольцованных знаете?

— Ничего, — честно ответил Дример.

— Это же натуррральные кастанудисты! — Кот важно качнулся на полосатом заду.

— Час от часу не легче! — Дример смачно сплюнул, казашка укоризненно посмотрела на него,

и братец добавил более культурно: — Енто ещё кто?

— Это, — Башкирец удручённо поднял морду лица, — те ребятушки, которых с самого

Потолочного Разумения сюда ухнуло либо за косячество какое, либо по засланности боевой! Это

Братья Кольца. Они над миром живут. Светоносные. Как раз те, о ком вам представительница

степного клана, милая наша Тюбетейка-джан, давеча распиналась по части вылупляемости из

15

3

Вселенского Яйца. Они в духовном мире прописку имеют. Не материальная их квартирка ни в раз.