камере испуганно переглянулись. А потом его гогот дупельский заело как на внезапно
испортившемся магнитофоне. Го-го-кх-кхе-ххы-кхоо…
36
0
Дупель пошёл пятнами, зрачки раскатились по сторонам, и он скоропостижно и очень по-
быстрому сыграл в ящик. То есть натурально скапутился. Склеил винты. Окончательно
отдуплился. И рухнул на пол, словно большой куль с несвежим фаршем.
— Ыть, — раздалось в камере.
— Вот и тудыть ему в Кудык! — догнало следом. — Как он тут всех достал! Молодца,
Попрыгаец! — Все сокамерники послезали с полок и захлопали по-братски Попрыгайца по
чешуйчатому плечу.
Но тот сел, окончательно поникнув хвостами, на свою кроватушку и посерел глазами в одной
точке на стене от безысходности. А между тем, события вокруг него стали вращаться с
немыслимым исходом и быстротой. Позвали кулаками в дверь тута же демона охранятельного,
чтоб труп убрали из камеры. А демон тревогу и поднял, мол, енто ж как же, и почему труп, и кто
его ухайдакал, и как посмели, и что за произвол на площадке. Ну, короче, неспортивно ему всё это
показалось. Бардак начался. Ор и крик. И внезапно очумевшая от воплей и ругани толпа
сокамерников вытолкала своей массой демона за дверь в коридор, да и сама следом вывалилась. И
на мгновение замерли, озираясь. Но лишь на мгновение. Потому как в следующий миг кто-то
заорал:
— Свобода! Беги, братцы!
И что тут началось… В общем бардаке, незаметно и тихо сжавшийся в комок Попрыгаец
скакнул вдоль плинтуса по тому коридору, а потом расправил затёкшие, вывернутые назад
коленки и прыгнул посмелей. Ну а затем и вовсе, развернув хвосты свои в обе стороны, сиганул
что есть мочи с доразбегом. Звон стёкол и грохот разлетающегося в стороны кирпича были ему
прощальными салютами. Только демоны зря изумлённо пялились на дыру с неровными
ободранными краями, что зияла нынче у них вместо окна в конце коридора. Попрыгайца уж и
хвосты простыли. Пэньг-пэньг…
Лучше гор могут быть только горцы!
Корабль качало у пристани, изрядно шарахая, ибо груз с него сняли, и теперь он, словно
скорлупка в борще, необременительно поплясывал на прибое волнительным сухариком. Слегка
посиневшему от морской тошнотворности Загрибуке было невмоготу и очень желалось
вывернуться наизнанку за борт. Башкирский Кот старался заболтать его недуг психологическим
сеансом трепотни о ненасущном:
— Дррруже, может, дойдём до камбуза и компотиком тебя увлечём?
— Ох…
— Ну, не знаю, если компот тебе в тягости, то можем в каррртишки перекинуться…
— Ох…
36
1
— Поймите, прррофессор, ваш мозг сейчас занят исключительно ненужным процессом
наблюдения за шатабельным от вертолётности телом. Нужно его срочно чем-нибудь увлечь!
— Что-то мне не до развлечений…
— А кто говорил о развлечениях? Я об увлечениях. Ну ты же увлекаешься наукой,
астрономией, физикой… Подумай. Какие есть у тебя ещё увлечения?
— Можно подумать, что у тебя есть какие-то увлечения кроме жратвы… — промямлил
Загрибука, и от мыслей о еде ему зажилось и вовсе дурно. Всё стало вокруг не совсем голубым, но
явно очень зелёным, как в песне поётся.
— Дык, кому астрономия, а кому гастрррономия. Тут же, сам понимаешь, каждому своё, —
хохотнул Башкирец.
— Вот-вот… А я сейчас о еде и думать не могу.
— Можно еду отложить в сторону вовсе как предмет обсуждаемости. Давай об искусстве
поговорим. Положим, ещё в детстве я увлекался фотографией… — Кот мечтательно закатил
зелёные монгольские окуляры. — Но потом мама отняла её у меня.
Загрибука покосился на кота. Тот склонил голову и прищурил глаз:
— Просто я исхожу острым приступом буддистского сострадания, глядя на тебя. Ещё немного
голодовки без антисоциального подтекста, так ты и ходить-то сможешь по палубе только при
попутном ветре.
— Компот, говоришь?
— И не просто говорю, а песни слагаю! — Башкисркий Кот подпрыгнул и клацнул челюстью.
— Держись за хвост и смело шагай за мной. Наша прекрасная Фрикудолька-сан сейчас и ныне же
сваяет тебе напиток богов из сухофруктов. И полегчает непременно! Вай, мандарррины,
витамины… Оскорбительная кислота… Глюконаты и бензоаты натрия… В общем, всё, что нежно
согреет душу, уважаемый! Никаких красителей, загустителей, замутнителей, откислителей…
Только натурпродукт! И улыбка товарррищей в придачу!
— Ох… — Загрибука, икая и тошнюкаясь, зашоркал по палубе, крепко вцепившись в хвост
Башкирского Кота. Помпон его шапки качался на ходу по сторонам.
Палуба была пуста. Пираты почти все сошли на берег в предвкушении береговых развлечений,
коих им демоны, как вы сами понимаете, могли предоставить в большом количестве и нужного
пиратсткого содержания. На корабле остались двое вахтенных в принудительной тоске
обязаловки, да вся наша туркоманда. И Башкирец не зря потащил Загрибуку на кухню, так как там
в это время замышлялся и строился коварный план по захвату заложников и самого судна с
последующим разделением первого и второго по принципу нужности и пользования. То бишь
корабль забрать себе, а заложников… Тут мнения расходились.
Фрикудолька бегло посмотрела на ввалившегося Загрибуку и тут же, кивнув, черпанула из
кастрюльки в кружечку и подала ему. Тот залпом выпил.
Все остальные сидели на полу и думу думали.
— Фу-у-у-у, — выдохнул Загрибука облегчённо.
36
2
— А вот и я про чё говорррю! — согласно заурчал Башкирец и обратился к Йошу: — Ну, что
вы тут надумали?
— Думаем, как балласт сплавить…
— Да запереть и не кормить! — бросил кот и стал водить носом по кухне.
— И что? — Ключник развёл руками.
— Хе! — Котище прищурился и въедливо заметил: — Как говорил давненько один мой
незнакомый дедушка, будучи при фашистах врачом нейроклизмологом, терпение и труд — и все
перемрут! Ы-гы-гы!
— Да уж, гы-гы, — смурно заметил Йош, — прям какая-то «Харе Кришна, Харе Рама, Харе
смехопанорама»! Не смешно, блин!
— Нет, — Дример решительно помотал Шапкой-Невредимкой вместе с головой, — это нам не
годится! Подойдём к делу ответственно и чушь пороть не будем.
Благодарная чушь, и так вконец запоротая, забилась в угол под примус.
— Ну, как знаете, — и кот навострил лапы к плите, бурча на ходу песенку: — Плачет дедушка
с автоматом, кутаясь в зябкое пальтецо, весь в крестах и в дурррной помаде перепачканное лицо…
Фрикудолька намутила, болтая фенечками, что-то зелёное с приправами, разложила по
тарелкам и поставила каждому. Коту нарубила рыбы-головожопоножки.
— Так и думать веселей, — заметил кот и поклонился Фрикудольке: — рэхмэд, айна-лайна-
джан! — и он хрустнул рыбьими косточками.
— Шо делать? — Дример с сомнением вертел в руках позаимствованную у пиратов
самокрутку.
Слипер глянул в иллюминатор, наморщился.
— Дождёмся темноты, — он прислушался и зловеще подмигнул, — стыбзим эту посудину, и
дело в шляпу! А там уж выйдем в море на широкий проспект, да и… Сигануть-то получится? —
он посмотрел на Йоша.
Тот утвердительно кивнул и улыбнулся:
— А як же! Мокропопик ваш Падучий на редкость оказался вонючий! Память так пришибло об
косяк, что припомнилось даже то, о чем и помнить был не должен вовсе! Так что зашвырну в
лучшем виде.
Заговорщики примолкли, понимая трудность задачи, стали каждый что-то там себе в уме
прикидывать и просчитывать. Времени на построение планов, казалось, было много, до самого
вечера. Но, как часто бывает, Потолочное Разумение вмешивается в наши планы без спросу и
