вроде как, но и не привествовал открыто, а потому через главные порты свои им не торговал. Но у

того же закона, понятное дело, всегда найдётся некое количество смутных личностей, которые

шустро, радостно и за некоторую награду помогут этому самому закону закон же и обойти. Ибо

закон, если только это не Закон Всея Дхармы от Потолочного Разумения — штука весьма гибкая,

если не сказать бесхребетная, и существует только для острастки бандерлогов местного разлива,

как и продаваемый этим самым законом абсолютно незаконно «два-три-дебилобан». Вкратце

говоря, в посёлке жили авантюристы и скользкие типчики всех мастей. А станция «Сева-с-

Тополем» служила перевалочным пунктом, где незаконные всякие штуковины переваливали с

боку на бок и делали вполне себе законными. Была, конечно, налажена здесь торговля с разными

граничащими областями и мирками. Ибо почти любое плавучее судно (не инвалидная

принадлежность к утреннему перессыку, а корабль о мачтах и парусах) из Севы и из Тополя его

могло очень даже себе перемещаться не только по поверхности морской, но и в разумных

пределах соседних реальностей, то бишь торговать с ближайшими соседями по разуму. Во как!

Исходя из всех этих параметров, появление на пристани Башкирского Кота никого не ввёл в

ступор али в возбуждение. Ну пришёл и пришёл. Чего мы, котов полосатых не видели? Так что

представитель кошачьего башкирского племени вышагивал сейчас с бодро оттопыренным хвостом

и выглядывал плавучие посудины. Искал нужную, по всем признакам фэншуйности.

— Э, алё, чего по лапам ходим-то? — Башкирец зашипел негодующе на проходимца, который

ему только что наступил ногой на лапу.

— Виноват, пардон, сорри, — тонким взвизгом отпрыгнул тот. И воззрился на кота: — А вы

ведь издалека сюда?

Теперь и котяра уставился на нарушившего суверенитет. А существо это было весьма

неоднозначное. Из-над воротником расписанной во все цвета рубашонки в упор сияли непонятно

почему синие,но упорно китайские глаза курносой по-украински девчушки. Вся её голова была

облеплена множеством колбасок и сосисок, заплетенных из волос. На них причудливым образом

держалось подобие берета такой же попугайской наружности, что и рубашонка. Из-под низа

военных штанов виднелись тростниковые тапочки. В ушах висело множество железа: кольца,

полумесяцы, звездочки, фенечки, финтифлюшки. Из коротких рукавов выглядывали две худые,

пёстро забитые цветными татуировками ручонки. От девицы пахло хмарь-травой и заморскими

специями. И она жевала огромную пузырящуюся фиолетовую жевачку. На первый взгляд, вполне

себе челобрек. Дык вы уже и поняли, сказать о ней особо нечего, ибо мутный был персонаж

напрочь. Да только синь светила из глаз тех яркости люминесцентной. Кот в них глянул, словил

пару короткометражных галлюцинаций и мявкнул:

— Да, мы тут по гостевой визе пррроменад совершаем. Прибыли транзитом и вот думаем

тразитом же свалить.

34

1

— Уж больно вы на местного не тянете, как я и нагляжу. Но нечто смутное и знакомое чудится

мне в вас, сударь. Пыц, — она щёлкнула жевачкой.

От слова «сударь» Башкирского Кота перетряхнуло. Как-то не вязалась эта оттопыренная

дамочка с подобной вербальностью.

Котище принюхался:

— Мы корабль присматриваем. Видите ли, у нас намечается дальняя прррогулка по морю…

— Насколько дальняя? — размагниченная напрочь девица колыхнула железяками в ушах.

— Думаю, что дальнее не бывает, если рассмотреть вопрос в значимости местного масштаба,

— учтиво отмяукался кот, пряча дробительные зубы.

— О, как кстати-то! Пыц! А я вот как раз и ищу нечто в этом роде.

Кот оглядел свою визави повнимательней и сконцентрировался на сумке-бауле, которая висела

на длинной лямке через плечо, упещрённая наклейками и нашивками типа «Острова Боа», «Пляжи

на кряже», «Бэд трип, парниша» и тому подобное. Улохмаченное существо тем временем

продолжало:

— Бывает, знаете ли, опостылеет всё, хочется куда-нибудь надолго и так далеко, чтоб ни

сыскать, ни доаукаться.

— Ну, коли мои сотоварррищи не супротив будут, то, мне кажется, мы можем вам такое

устроить, — хитро сощурился кот и ухмыльнулся: — Уж не сыщет вас точно никто! — Он

содрогнулся во внутреннем приступе смеха.

— Вы в самую суть зрите, сударь, в самую суть! — довольно улыбнулась и встряхнула железом

в ушах девчушка. — Я с удовольствием поговорила бы с вашими друзьями.

— А вот и они, — кот указал на приближающихся Слипера и Дримера, которые напоминали в

своих лётных комбезах внезапно высадившуюся на берег десантуру. Позади них брёл, едва не

волоча по земле свои загребущие хапалки, Загрибука, размахивая синим помпоном на жёлтой

шапке.

Все поздоровались.

— Разрешите представиться, — сверкнула синими глазами чудосветная особь.

Тут подошёл, руки в карманы, замешкавшийся где-то Йош.

— Фрикудолька! Ты чего тут делаешь?! — Йош уставился на девчушку, словно Зверогёрл на

шахматы.

— Ой, дядя Йош, я не специально.

— Тебя уже обыскались везде! — удивление Йоша сменилось родительской суровостью.

— Да я тут… путешествую, — Фрикудолька засмущалась.

— Это я вижу, — Йош с сомнением оглядел её с тапочек до расписного берета.

— У меня ж карма такая, вы ж знаете, — дыхнула она хмарь-травой.

— Карма кармой, а родичи-то волнуются, — наборщился Йош. — Ты бы хоть открытки им

присылала, что ли…

— Я это… в общем… — Фрикудолька заковыряла в камешках носком тапка.

34

2

— Друзья мои, разрешите представить вам… — начал Йош.

— Да и так всё аки Ясный Пень! — закрыл вступительную часть Башкирский Кот и протянул

лапу: — Башкир Шайтан-оглы Ибн-Батый Хан Осман Бугульмек Тринадцатый! Можно запросто

Башкир-Ата.

— Дример.

— Слипер.

— Профессор Загрибука, — представил Загрибуку Башкирский Кот.

— Ва-а-ау! — продемонстрировала реверанс Фрикудолька, раскинув татуированные ручонки.

— А ваше имя, сударррыня, — кот сделал акцент на этом слове, — нам уже известно, —

Башкирец оглянулся на Йоша, — благодаря нашему товарищу и его способности искренне

удивляться.

— Очень, очень расприятно!— хохотнула Фрикудолька и лопнула пузырь жевачки: — Пыц!

— Пока вы, дррруганы мои ненаглядные, гуляли, дыша морским воздухом, — вальяжно

раззявил пасть кот, обнажив обоюдоострые лезвия, отчего Фрикудолька сразу сделала шаг назад,

— леди рассказала мне, что не прочь отправиться с нами на прогулку. Гм? — он вопросительно

мигнул Йошу.

— Ни в коем разе! — подпрыгнул Йош и навис над чудачкой: — Твоя мамаша мне шею

свернёт! Ты где должна быть? Где?

Фрикудолька потупила синие глазищи. И хлопнула пузырём жевачки. Пыц.

— В ашраме, на занятиях! — поднялся на носочках Йош, — Где шест? Где пояс бойцовский?

Ты учиться должна, а не шастать по злачным закоулкам и курить енту самую… как её… трынь-

траву вашу…

— Не нависай ты, — дружелюбно обтёрся об Йоша кот. — Ну, нахлобучился челобрек

заморскими далями, начитался Жюля, понимаешь, Верррна…

— Я не челобрек, — заметила Фрикудолька.

— Фея она, — сквозь зубы недовольно ответил за неё Йош. — Феечка-фенечка, шкындырпыть

мои замочки…

— Что, натуральная? — поднял бровь Слипер.

— А то! — напустила понты Фрикудолька. — Пыц! — она щёлкнула жевачкой.

— Только этого нам не хватало для полного ажуррра,— теперь и кот напрягся.

— А чё? — почесала кольца в ушах Фрикудолька.

— Чё-чё, голову нам снесут, вот чё, — Башкирский Кот с пониманием глянул на Йоша.

— Именно! — кивнул тот. — Коррроче, делаем так. Нет у нас желания черепахами по

Сонорской пустыне шкандыбать триста планетарных оборотов! А потому ты со своими