самом деле могущественная фигура, никто не знал, что и как делать. Гости просто пялились на
Йоша и не рыпались. Тем более, что все они тут же сообразили про ключ! Да, ключ, аки ему и
положено было, кочумал сейчас в непосредственной близости, в ярко-оранжевом непромокаемом
мешке Слипера. Запахло неприятностями и кипежом. Масявка и Масюська смотрели на всю
компанию в недоумении. Они-то ничего не знали о древнем неоконченном пророчестве, которое
рассказывало о потере ключа и возможном коллапсе всея вселенной, коли Ключник его таки снова
найдёт и вставит куда надо.
— Да чего вы встали, аки закопанные? — совершенно спокойно спросил Йош. — Да вы енто,
заходите. Сейчас глубинички нарвём, чаёвского согреем, салатика из пакурцов с охмидорами
сделаем. Красота. Посидим, поокаем, о делах калякнем, — и первым неспешно зашагал в глубь
сада.
— Ну и чё? — тихо шикнул Башкирский Кот на остолбеневшую братию. — Чё встали,
действительно? Пошли, нехорошо ж стекленеть вот так сходу пред калиткою! Норррмальный
мужик. Я отвечаю.
Дример со Слипером, как во сне, двинулись по тропинке. За ними поспешил Мора. Загрибука
собрал поджилки, унял трясучку нервозную и тоже вразвалочку почапал. Кот уставился на
замешкавшихся Масюську и Масявку:
— Ну чё?! Ну бывает. Ну столбняка чуть братцы схватили с недосыпу. Акклиматизация,
деревенский воздух, кислоррродное отравление. Всё пройдёт. Пошли.
— Слушай, нет, ты лучше скажи, — зашуршали Масявка с Масюськой на кота. — А чего это
они так Ключника испужались-то? Он вам, поди, теперь и ключ делать не будет! Вам же, небось,
ключ с него надобно, да?
— Да нет, — неохотно буркнул Башкирец. — Это, похоже, мы ему ключик доставили!
— Хм, — зенкнули на друг дружку Масявка с Масюськой.
— А что, давно у вас тут Ключник-то обитается в целом?
— Да уж зим восемь-десять валенки оттаптывает, — ответила Масявка.
— А-а-а-а, — раззявил пасть кот и что-то там себе в уме подчеркнул, — ну понятно. Дык и чего
размусолили на заваленке? Пойдёмте уже чаёвничать! По бублику-мутанту закинем на кишку!
— Это мы завсегда! — радостно хрюкнули Масявка с Масюськой и запрыгали в дом, словно
две степных кенгурятины.
31
7
— Хе! — коротко хекнул им вслед Башкирский Кот и огляделся вокруг. Он просканировал
бинокулярами местность в семи диапазонах и, не найдя ничего подозримого, побёг догонять
гостей, срывая на ходу с грядки ягодки.
В доме пахло странно. И он оказался внутри намного больше, чем снаружи. Комнаты были
заставлены всякой всячиной, видимо, из одноименного магазинчика. Едва Дример присел на
потёртую трамбуреточку, как к нему на колени тут же залез невесть откель взявшийся большой и
чёрный морской свинтус. И сразу уснул.
— Видишь, сходу признал! — довольно прокомментировал Йош. — Свинтус добрый, не кусит,
прибился тут к дому во время затяжных дождей, точняк с моря принесло муссоном. Нашёл я его
как-то на крылечке. Сидел грустный, ни грамма рыбного в пасти давно уж, видать, не было. Ну и
пустил. Теперь вот в библиотеке на чердаке ошивается. Рыбок там разводит. И в садовом пруду их
прикармливает. И в колодце пытается. Он же свинтус не простой, а морской, так что на рыбе
помешан. Глядишь, селекционным путём полкилойку выведет!
Дример уважительно погладил по чёрной шелковистой спинке морского свинтуса, который в
дремоте довольно захрюкал и зачмокал и ещё туже свернулся калачиком на Дримеровских
коленях. Башкирский Кот мельком лишь посмотрел на морского свинтуса и потерял к нему тут же
всяческий интерес. Видимо, углядел в нём конкурента по поеданию возможной рыбной
деликатесины. Даже изобразил некое «фи» едва сморщенным носом. На довольный хрюк свинтуса
прибежали ещё две живности, и вот они-то вызвали больший блеск в глазах у кота. У Загрибуки
же от живчиков новоявившихся сначала защекотало под мышками, а потом возникло желание
залезть на трамбуреточку с ногами. А всего-то ничего, прибежали два мыша двузубых. Ну, по два
острых зуба у них торчало из пасти сверху, аккурат посередь, словно из носа растущих. Один
мышастый чурчель пребывал в белом оттенке, другой в пятнах бурых, словно медведи лишайные
далёкой планеты земельной. Хозяин дома с умилённой улыбкой на них посмотрел и занялся
гремением посудкой чайной. А два мыша всех обнюхали поначалу, словно пёс в прихожей, да и
вскарабкались по одежде. Белый к Слиперу забрался по рукаву, побегал по плечам и полез за
шиворот.
— Хи-хи, — съёжился Слипер, — щекотно!
А второй мышь двузубый, пятнистый был который, облюбовал лётный комбез Моры. На
Загрибку не позарились, хвала Великому Степному Духу, а то бы профессор впал в истеричную
трясучку нервячную. Пробежавшись по одёжкам, мышатки спрыгнули и так же стремительно
исчезли где-то в домушних закоулочках.
— Всё, теперь их не поймаешь, — заметил Ключник, углядев на башкирской кошачьей морде
хищно раскрывшиеся раскосые монголоидные глаза ясного жёлтого цвета.
— А надо? — лениво протянул кот. — Прошагать столько парррсеков, чтобы потом мышей
гонять по чердакам, словно сельпо тузиковое? Я ж интеллект в черепной коробочке ношу, а не
инстинкты несмышлёные.
— А я и без сумнений! — не поведя кольцом в ухе ответствовал по-доброму Ключник.
31
8
— Давайте подсоблю чего, — суетнулся Слипер.
— Ага, и я могу чё-нить настругать-посолить, — присоеденился Мора.
Йош их заслал в огород по салатик, а сам покуда магичил вкусность чайную.
Масявка и Масюська засунули в рот по печенюшке масенькой, но просто страшно как вкусной,
и довольно жмурились на солнышко в мутном окошечке, втягивая носом переполненный запахами
воздух.
Слово за слово, поболтали о пустяках житейских. Вернулись Мора и Слипер с корзинкой.
Нарубили клубней и травок в мелкий винегрет, посолили-поперчили, залили сметанкой
деревенской. Йош с Масявкою разлили чаёк по керамическим кружкам. Сели вразвалочку.
Свинтус морской на коленях у Дримера так и не проснулся. Видел, наверное, свой по-
свинтусовски крепкий сон о морских бушующих ветрах и бурях, о дальнем мореплавательном
походе. И чудился ему во сне том расчудесном винтажного дизайну корабль. А также виделся
совершенно незнакомый вид какого-то пёстрого крылошнобеля, который сидел в прокуренной
каюте и хриплым поставленным голосом кряхтел на иврите:
— Шекели… ш-ш-шекели…
И от голоса этого во сне у морского свинтуса почему-то будоражилась внутренность, и
захватывало дух от смутного узнавания чего-то кошерно родного — но узнавания чего? Свинтус
так и не мог до конца понять, только слегка повизгивал во сне и похрюкивал.
Свинтус и Вантус
Шкындырбало шхуну по всея периметру. Два литовских еврея, Вантус и Свинтус, бороздили
Балтийское море уже который месяц. Они надеялись, что море сие всё ещё таки Балтийское, но
надежды эти стали таять со временем, ускоряя свою необратимую энтропию. Ибо за месяцы
последние не предвиделось им ни разу не то что окончание, но даже хотя бы примерный край
этого самого водоёма, который вообще-то, между нами, литовскими евреями, говоря, был изучен
вдоль и поперёк ещё на родине по зачириканым картам уважаемого картографа Шмуэля
Брандыршмана. А только шхуна их летела, не сбавляя узлов, и так уже набранных по самое то,
срывая края огромных волн, и мелкое водяное крошево не исчезало вокруг них, а становилось всё
плотнее и мокрее с каждым днём. И куда уж зловещее и завихрённее.
А ведь жуть несусветная изошла с лёгкого тумана. Свинтус и Вантус поначалу лишь бросили
