В 1902 году Департамент полиции выдает Азефу жалование сразу за весь год вперед — 6000 рублей, кроме того, в том же 1902 году 7 января — 200 рублей за «служебную поездку», 9 марта -250 рублей «в возмещение расходов», 4 мая — 240 рублей «в возмещение расходов», 10 июня — 800 рублей «в возмещение расходов», и наконец 2 ноября — 325 рублей за «служебные поездки». Таким образом в одном 1902 году Азеф получил от Департамента полиции не меньше 7815 рублей; мы говорим «не менее», так как к Рождеству и к Пасхе начальство не могло же обойти Азефа «наградными».

В это время Азеф стоял уже очень близко к Гершуни и ко многим видным фигурам партии с.-р. и несомненно все эти «служебные поездки» по поручению Департамента полиции были вместе с тем и поездками «партийными» также с соответственными ассигнованиями.

В 1902 году Гершуни и Розенбаум организовали отправку из-за границы в Каменец-Подольск с.-р. литературы в коробках с маслом и в комнатных ледниках. Азеф своевременно донес об этом своему начальству. Департамент полиции, чтобы не выдать провокатора, посылает своего чиновника Меньщикова, впоследствии известного разоблачителя, в Каменец-Подольск, не называя лица, у кого надо искать эти предметы; через три недели своего пребывания в Каменец-Подольске Меньщиков только и мог донести Департаменту полиции, что город этот торгует маслом и что в нем водятся контрабандисты, как во всяком пограничном городе. После этого Департамент полиции указал, за кем нужно следить, но местные власти могли донести только, что данное лицо — сионист и усердно посещает синагогу. И только получив более определенные указания, сделали у этого лица обыск, во время которого пристав нечаянно (!) нашел между стенками ледника, где должен был бы помещаться исландский мох, нелегальную литературу.

В январе-феврале 1902 года Азеф доносит из Парижа и о бунди-стах, и об некровцах, и о новой группе «Борьба»; в марте Монвейс или Мондвейс из Минска везет литературу в чемоданах, и что Гершу-ни в Саратове. «Вообще не только большинство соц. — революционе-ров, но и соц. — демократы за террор, в том числе и «Матвей» (Маш-ницкий)», — сообщает неутомимый шпион. «В Вильне Левин, близкий с.-р. Левиту, хочет открыть контору или завод, чтобы это могло служить для конспиративной квартиры и местом концентрирования революционеров». От 5 / 18 апреля 1902 года Азеф сообщает своему начальству, что, по сведениям М. Гоца, Гершуни видится в Петербурге с Иванчиным-Писаревым, Клеменцом, Негрескул, часто видится с Брешковской, которая недавно была в Киеве, а теперь кажется в Одессе. Тут же прилагается адрес, которым пользуется в Берлине группа «Борьба».

Чрезвычайно интересно отметить следующий факт. Вскоре после вступления Лопухина в должность директора Департамента полиции в мае 1902 года Рачковский, заведовавший тогда заграничной агентурой, обращается к директору Департамента полиции с просьбой выдать ему 500 рублей для передачи их через своего секретного агента Гершуни для изготовления бомб. Этим агентом Рачковско-го был Азеф. Как Ратаев, тогда начальник Особого отдела Департамента полиции, так и сам Азеф уверяли Лопухина, что Азеф не состоит членом партии с.-p., а получает все сведения исключительно благодаря личной своей дружбе с Гершуни (из обвинительного акта по делу Лопухина. — В. А.).

Между тем мы знаем, что как только образовалась партия социа-листов-революционеров, Азеф вступил в нее и даже был одним из основателей. Обо всем этом сам же донес Департаменту полиции, следовательно и Ратаеву, который в конце 1901 года заведывал Особым отделом.

23 мая / 5 июня 1902 года Азеф сообщает Ратаеву: «Балмашеву помогали лица из партии, нужно полагать и Гершуни, но утверждать не могу. Во всяком случае, он (Гершуни), теперь состоит членом этой боевой организации, на этот счет у меня имеются доказательства, которые я получил после того, как заявил, что у меня имеется 500 рублей на террористические предприятия; тогда Михаил Гоц мне сообщил, что Гершуни скоро будет в Швейцарии, что эти деньги надо ему передать, так как он состоит членом боевой организации». Затем в следующем донесении Азеф говорит, что благодаря 500 рублям он узнал планы боевой организации, что необходимо сговориться о дальнейшей работе его и что члены боевой организации находятся в Петербурге, где думают совершить покушение на Плеве, причем будут употреблены бомбы; одновременно же готовится покушение на Зубатова. В этом письме Азеф просит не пользоваться его донесениями на допросах, так как малейшая неосторожность может обнаружить его сношения с Департаментом полиции. В этом же донесении находим следующие знаменательные строки: «Я занял актуальную роль в партии социалистов-рево-люционеров, отступить теперь уже невыгодно для нашего дела, но действовать необходимо весьма и весьма осторожно… Мое пребывание в Петербурге для дела нашего имеет преимущества. Я думаю, что мне удалось бы благодаря денежным взносам знать о планах боевой организации и дезорганизовать ее, хотя, как Вы знаете, это очень опасный путь».

В июле 1902 года Азеф по вызову Департамента полиции едет в Петербург и живет там около года.

В Петербурге Азеф организует петербургский комитет партии с.-p., ставит транспорт литературы через Финляндию и занимается рабочими организациями. Эти сведения сообщает в своем отчете Судебно-следственная комиссия по делу Азефа, причем добавляет, что Азеф вскоре оставил рабочие организации, так как по его словам среди рабочих обнаружена широкая провокация. На этом факте мы еще остановимся.

Из Петербурга 16 августа 1902 года летит от него сообщение, что «Серафима Георгиевна» или «Сима» сообщила сведения, полученные «из Уфы», что Плеве часто посещает жену уфимского губернатора г-жу Богданович, и что охраны у ее квартиры не бывает, поэтому она рекомендует выследить Плеве на этом месте.

Из письма Ратаева к директору Департамента полиции Зуеву (1910 год) теперь мы знаем, что после убийства Синягина (2 апреля 1902 года) Департамент полиции вызывает Азефа из-за границы и «настаивает на более тесном сближении Азефа с террористической группой, называемой боевой организацией».

Следовательно директора Департамента полиции уже не удовлетворяла больше роль Азефа как члена партии, находящегося в «центре» ее, и «личная дружба Азефа с Гершуни» — главой и руководителем боевой организации… Что же после этого на официальном полицейском языке означает «более тесное сближение» с боевой организацией? Это может означать только — вступление в нее самого Азефа.

До ареста Гершуни во всех официальных документах, процессах, розысках, циркулярах фигурировалась глава «боевой организации» Гершуни, все документы начинались с его имени и малейшее проявление деятельности боевой организации связывалось с его именем. Когда же во главе боевой организации стал Азеф, в официальных документах стал фигурировать центральный комитет партии с.-р. (Бакай, «Былое», № 9,10, издан Бурцевым в Париже).

Не указывает ли это на то, что Департамент полиции совершенно сознательно скрывал главу боевой организации?!

Показание Лопухина о выдаче Азефу в 1902 году для Гершуни через Рачковского 500 рублей противоречит заявлению Ратаева Зуеву, что Рачковский познакомился с Азефом только в 1905 году, когда он — Ратаев — передал Азефа Рачковскому при своем уходе с поста начальника заграничной агентуры.

Азеф в своем письме к Герасимову (начальнику петербургского охранного отделения) в 1909 году усиленно поддерживает эту же версию и подчеркивает, что с Рачковским он виделся всего 3–4 раза и то после 1905 года.

Результатом «настаивания» Департамента полиции на тесном сближении Азефа с боевой организацией явилась поездка Азефа в Киев, откуда он указывает на Гершуни, Михаила Мельникова, П. П. Крафта и доносит о плане покушения на Плеве двух артиллерийских офицеров, в том числе Евгения Григорьевича Григорьева. Кроме этих террористов Азеф выдает и других — Ремянникову, Вейценфельда…

18 марта 1903 года Азеф получает 310 рублей за исполнение в январе и феврале «секретного поручения Департамента полиции».