Как и положено экспедиции, Шуберт выехал из Монгоморта с четырьмя местными монголами, обслуживавшими караван из 13 лошадей, и они шли, вытянувшись цепочкой, друг за другом, через заросли ивняка, по много раз переходя Керулен, то на один его берег, то на другой, и это был нелегкий переход для пожилого человека, которому скоро должно было стукнуть шестьдесят пять лет. На второй вечер один из сопровождающих, Дамба, погнался за оленем и упал; все думали, что он уже пропал, когда он кое-как добрался до лагеря с пораненной рукой. На следующий день они наткнулись на заросший и серьезно разрушившийся явно насыпной холм — 95 шагов в длину, 65 в ширину и 8 метров в высоту, что заставило Шуберта задуматься: горы, вода, густой лес, неподалеку от Бурхан Халдуна — не могила ли это Чингиса? Нет, решил он, почти определенно это гуннская могила, напоминание о том, что веками до Чингиса это было местом захоронений.
Потом они двинулись дальше, через хребет вверх по течению реки Богд (Святая), проводники то и дело указывали то на медвежий помет, то на мелькнувшего за деревьями лося. У подножия Хан Хентей попалось овоиз стволов и веток деревьев, где местные жители оставляли лоскуты ткани и кусочки хлеба, сахар и творог. По-видимому, неодобрительное отношение коммунистических властей мало сказывалось на почитании Чингиса. Здесь они заночевали в третий раз, поранившийся Дамба настойчиво просился на охоту, снова упал и на этот раз сломал ключицу. Другой проводник помчался на лошади в Монгоморт за доктором (наездник, врач с помощником добрались до них через три дня). К этому времени другой из проводников подстрелил лося и приехал в лагерь, таща за собой окровавленное мясо по земле. Мясо нарезали, насадили на палки и сделали превосходный кебаб, поддержавший их силы накануне подъема, к которому они приступили на следующий день.
Подъем был очень тяжелый: лесная чаща, густой подле сок, упавшие деревья, вырывающиеся из-под ног камни, одни только оленьи тропы. Экспедиция вышла на заросшую террасу еще с двумя ово, очень большими, там же они нашли чугунные котлы на трех ножках и бронзовый сосуд. Вокруг были россыпи полукруглых изразцов, черепки посуды, об ломки деревянных лакированных чаш, гвозди и скобы. Шуберт догадался, что это остатки храма, построенного Камалом, внуком Чингиса, в XIII веке.
Выше лес поредел, и они вышли на плоскую поляну, «усеянную ямами, которые наполнены булыжником, между ни ми росли островки мха». (Пожалуйста, зафиксируйте внимание на этих ямах, они будут играть существенную роль в дальнейшем повествовании.) Здесь монголы почтительно слезли с лошадей. Наконец на самой вершине они увидели целое поле ово, на главном были навалены обломки оружия, наконечники стрел и ламаистские талисманы. Несомненно, Шуберт решил, что перед ним исторический Бурхан Халдун, поэтому где-то здесь на склонах должна находиться могила Чингиса.
Так что поиски могилы Чингисхана дело совсем не для дилетантов. Сами монголы вовсе не по-дилетантски подходят к исследованию своей страны, но у них нет средств для приобретения высоких технологий для ведения археологических поисков. Такие технологии стали доступны только после падения коммунизма в 1990 году. Первыми воспользовались открывшимися возможностями японцы, выступившие с проектом «Триречье», тем самым, который использовал радар для исследования древней монгольской столицы Авраги. Поскольку спонсор четырехлетнего (1990–1993 годы) проекта газета «Иомиури Симбун» хотела оправдать затраты широкой паблисити, проект рекламировался направо и налево. Согласно введению в доклад, подготовленный видным японским археологом Намио Эгами, объявленная цель проекта — обнаружение могилы Чингисхана — была «настолько важна, что могла положить начало новой истории мира». На звание проекта дали три реки, истоки которых находятся в землях предков Чингиса, — Керулен, Онон и Туул, — и это было гигантское предприятие — около 50 участников, проникающий под землю радар, великолепные фотокамеры и самый современный геодезический инструмент, куча машин и вертолет. Перед таким финансовым обеспечением не мог устоять Институт географии Монгольской академии наук и дал согласие на осуществление проекта, предложив свою помощь.
К работе приступили в 1990 году, и с самого начала все делалось сумбурно, без четкого плана и продуманной последовательности действий. Первым делом экспедиция обосновалась, конечно, в районе Бурхан Халдун/Хан Хентей. Подойдя снизу, японцы обнаружили давно уже обнаруженные развалины храма Камала. Спустившись на вершину с вертолета и проведя там час времени, они констатировали существование 200–300 каменных пирамидок, которые были описаны Шубертом (это означает, что никто из участников проекта не читал отчета Шуберта). Они не обнаружили там или где-нибудь еще никаких следов древнего захоронения, что и не удивительно, если вспомнить, что они подошли к осмотру места столь поверхностно. Никто из японцев не попробовал спуститься к подножию горы или подняться от него к вершине и поэтому не видел «ям», описанных Шубертом и находящихся на среднем уровне горы.
Японская экспедиция нашла удивительное количество разного рода могил и артефактов в разных местах — но только не на Бурхан Халдуне, и нет ни намека на период, предшествующий XIII веку. С точки зрения археологии в целом четыре года исследований, проведенных по проекту «Триречье», имели очень важный результат, показав, какое девственное поле лежит перед исследователями в Монголии. Если же судить с позиций поставленной цели, то проект закончился полным провалом. Огромные затраты вряд ли окупаются сообщениями о сотнях малозначительных тюркских могил и подробным, но не имеющим отношения к делу описанием местности с использованием спутников, аэрофотосъемки и радара. Экспедиция должна была представить результаты раскопок — «артефакты-реликвии, сохранившиеся под толщей земли» и представляющие собой «мировую ценность». К счастью, два места оказались потенциально многообещающими. Одним из них была Аврага, дочингисова столица Монголии — важное место, которое доклад проекта «Триречье» превозносит смелым и абсолютно необоснованным выводом: «Почти с полной очевидностью можно говорить, что могила Чингисхана расположена в этом районе». Второй возможный источник «сокровища» совершенно удивителен — огромная каменная стена, огораживающая трехкилометровый участок кряжа в близлежащих горах. Местные жители называют ее Стеной Дающего, и она, скорее всего, не имеет никакого отношения к Чингису. Тем не менее доклад проекта «Триречье» совершенно безапелляционно утверждает, будто «как представляется, Чингисхан был предан земле где-то в Стене Дающего». Доклад пестрит следами столь же небрежных исследовательских работ: Йоханнеса Шуберта называют «Ю. Шуберт», а Худо Арал Ходо превращен из участка земли в князя, написавшего «Тайную историю» и «организовавшего похороны Чингисхана». По трачено столько средств, а в результате на право называться местом захоронения Чингиса с одинаковым пылом рекомендуются два разных места, и при этом опущено наиболее вероятное, абсолютно никаких новых сведений о похоронах Чингиса не получено, и весь проект сочится велеречивым дилетантством.
Самым странным упущением было то, что не стали по-настоящему исследовать место, которое является наиболее вероятным местом захоронения, сам Бурхан Халдун/Хан Хентей. Этот момент никак не объяснен в докладе экспедиции. Очень странно, ибо тот факт, что наиболее обеспеченный в финансовом отношении исследовательский проект полностью игнорирует самую важную в истории Монголии местность, представляется мне ошибочным, некомпетентным, а его выводы намеренно искаженными. Ряд экспертов говори ли мне, что ошибка была преднамеренной и была сделана по настоянию монгольского правительства. «Власти решили, что проект «Триречье» никаких могил не найдет». Если это так, то такой приказ — следствие широко известного пред сказания, что если будет найдена могила Чингисхана, то нация пропадет. Есть люди, которые воспринимают такое предсказание вполне серьезно. Мне говорили, что монгольскому члену проекта буквально угрожали смертью, если команда станет исследовать южные склоны. Никаких доказательств, естественно, не существует, никто сам об этом формально не сообщал. Но слова здесь, слуха там было достаточно. Все это предприятие было обречено с самых первых шагов, уже тогда подкидывалась мысль, что у японцев за пазухой совсем иные цели, они будто бы занимаются геологоразведкой с помощью космических спутниковых технологий. Сплетни, слухи, иностранные деньги и национальная гордость — вот вам рецепт коктейля, который лишает ума тех, кого им потчуют.
